— Я первый! Нет, я!
— Подождите, подождите! — Алрика достала связку ключей и принялась отпирать станцию. — Будьте осторожны, я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас упал в воду.
Барт принес со склада мотор и установил его на одну из красивых лодок, покрашенную белой и голубой красками. Когда замок с цепи, которая приковывала лодку к берегу, был снят, а ворота, отгораживающие крошечную «гавань» от бухты, открыты, Барт подал руку Алрике, помогая ей войти в лодку, и подсадил детей.
Она усадила Тома и Сэма на скамейку и снизу вверх смотрела на Барта — как он, загорелый, босой, с подкатанными джинсами, отталкивает лодку от причала и сам забирается в нее с ловкостью Тарзана.
Барт завел мотор, и лодка понеслась, разрезая носом волны и оставляя за собой длинную пенную полосу.
— Смотрите! Смотрите! У нас хвост, как у кометы! — Сэм вытянул тоненькую шейку и показал пальчиком на след от лодки.
Барт сидел на руле. Алрика блаженно подставляла лицо свежему ветру, радуясь тому, как на личиках детей расцветают улыбки и как светится живой интерес в их глазах. Конечно, они далеко не в первый раз катались на моторке, но все еще воспринимали это как захватывающее приключение.
— А я хочу порулить, — вдруг объявил Том.
— Нет, я. — Соперничество продолжалось, и Сэмми не мог усидеть на месте.
— Хорошо, осторожно перебирайтесь сюда, — согласился Барт.
Алрика поддержала малышей, помогая им перебраться с носовой скамейки на корму.
— Это руль. Ведем его сюда — и лодка поворачивает налево, — начал объяснять Барт. — А так — направо. А если держать вот так, то лодка идет прямо. Вы ведь знаете, где лево и где право?
— Знаем… — неуверенно протянул Томми, рассматривая свои ручонки.
— Это правая, — попытался разобраться Сэм. — Нет, эта.
— Вот заодно и запомним. Где сейчас стоит Сэм — там левая сторона. Где Том — правая. Беритесь вместе, и по моей команде лего-онечко тяните. Только не резко, а то мы все вылетим из лодки, — улыбнулся Барт. — Итак, немного левее…
Он держал свою сильную руку на руле, чуть приотпуская его, чтобы дети почувствовали себя рулевыми, и как заправский капитан командовал:
— А теперь — право руля! Сейчас — прямо. Стоп, машина!
Он заглушил мотор и похвалил сынишек:
— Молодцы! Смотрите, как далеко от берега мы отошли. Но очень далеко заходить нельзя, там начинается фарватер. То есть там ходят большие яхты и теплоходы, и маленьким лодкам там делать нечего. Давайте теперь прокатим маму между тех двух островков.
Он снова завел мотор, аккуратно развернул лодку и предложил:
— Беритесь за руль. Поехали.
Когда лодка проплывала между островков, Алрика предложила:
— Давайте высадимся на острове. Это же необитаемый остров, мы поиграем там в Робинзонов.
— Мы — не Робинзоны, мы — Робинсы, — гордо заявил Сэмми. — Если мы вдруг потеряемся, я помню, что надо сказать полицейскому.
— И я помню, — встрял его брат. — Мы — Том Робинс и Сэм Робинс, живем на Даун-бич, 34.
— Молодцы, — похвалила Алрика.
— Да, вы Робинсы, — тихо сказал Барт и подмигнул Алрике. — Но это можно исправить.
Она открыла рот, чтобы что-то возразить, но он перебил:
— Итак, играем в Робинзонов! Вы знаете, кто это?
Дети отрицательно покачали головами.
— Мы это еще не читали, — поспешила вставить Алрика.
— Ничего страшного, я вам расскажу.
Лодка причалила у острова, и ее пассажиры выбрались на песок. Барт втащил нос моторки на берег и закрепил цепь вокруг ствола ближайшего дерева, чтобы ее не унесло волнами.
— Ты поднял мотор? В него не набьется песок? — заволновалась Алрика.
— Конечно, дорогая. Ты напрасно мне не доверяешь. — Барт скорчил обиженную гримасу.
Легко говорить о доверии, подумала она. Только знать бы до конца, чего от него ожидать. Например, почему Барт сказал, что фамилию детей легко исправить? Не намек ли это, что он не оставляет мыслей о том, чтобы их отсудить?
Но долго тревожиться ей не пришлось. Барт затеял веселую игру, и она сама не заметила, как втянулась в нее.
— Один дяденька как-то потерпел кораблекрушение, — таинственным голосом начал Барт.
Дети уселись рядышком на ствол поваленного штормом дерева и уставились на него во все глаза.
— Но он не утонул! Он подобрал обломок доски и доплыл на нем до берега. «Земля! Земля! — воскликнул Робинзон (это была его фамилия). — Я спасен!». Но это была не земля. Это был остров. Совершенно необитаемый. То есть там не жили люди, не было ни домов, ни магазинов, ни кафе, ни кино, ни гостиниц. Нельзя было пойти и заказать себе обед или купить одежду.
— А как же он там жил? — удивились ребята.
— Он научился все делать сам. Собирал орехи и ягоды, поймал несколько диких коз и брал у них молоко, построил себе дом, сделал одежду из травы…
— И жил там совсем один?
— Нет. Потом он встретил одного дикаря и назвал его Пятницей, потому что это было в пятницу. И ему больше не было грустно и одиноко. А вот нам с вами повезло: мы оказались на острове вместе, и нам весело. Сейчас мы будем играть. Делаем себе костюмы Робинзонов!
Дети с визгом кинулись рвать траву и делать себе из нее набедренные повязки, как показал Барт. Алрика тоже соорудила себе юбочку из травы и воткнула в волосы красивый цветок.
Неужели Барту было одиноко без нас? — внезапно подумала она. Не потому ли он рассказал эту историю про Робинзона?
— Ты моя прекрасная дикарка… — Барт подошел к Алрике и нежно погладил ее по плечу. — По-моему, здорово получилось.
— Да уж, — хохотнула она, глядя на детишек, которые теперь напоминали папуасов. — Теперь мы — племя островитян.
Через полчаса игры в прятки и охоту на диких коз Барт объявил:
— А теперь прибыл корабль, и Робинзоны возвращаются домой. Уже закат, а мы должны приплыть до темноты.
Маленькие «дикари» нехотя поплелись к берегу и вместе со взрослыми залезли в лодку.
— А мы не успели построить шалаш, — огорченно сказал Том.
— Обязательно построим, — обещал Барт. — Приплывем сюда в следующий раз и построим.
Алрика села на носу лодки, детишки — на средней скамейке, а Барт снова занял место рулевого. Он завел мотор и направил лодку к берегу.
Том снова достал из кармана зайца и начал поддразнивать Сэма. Тот сначала пытался урезонить брата, как учила мама:
— Ну и что. У меня дома такой же. Вернемся, и я с ним поиграю.
Но потом дразнилки разозлили его.
— Отдай! Это мой заяц!
— Откуда ты знаешь? Это мой.
— У твоего вот здесь вот беленького нет. С беленьким — мой.
