будешь меня шантажировать сыном — жди неприятностей, — произношу я со скрытой, но ощущаемой угрозой. — . Наша совместная опека может стать моей единоличной.
— У тебя не получится!
— Вот как раз сейчас у меня все получится.
Это два года назад я, собрав себя после всех эмоциональных раздраев, согласился с Ульяной: Денису будет лучше с матерью. Я чуть ли не круглосуточно работал, все равно смог бы видеть его лишь пару часов в день. А мама, конечно же, лучше любых нянек.
Но сейчас у меня больше свободного времени и денег — бизнес налажен. Да и Дениска стал постарше, в этом году пойдет в школу. Так что я вполне могу справиться с его воспитанием.
Все это я, очень кратко, излагаю Ульяне. И вежливо прощаюсь, проигнорировав все ее презрительные усмешки и агрессивные намеки на влиятельных покровителей.
Нет, я не хочу войны. Но и использовать себя не позволю!
* * *
Ну и семейка у моей Анюты! Маман — просто дракон в юбке. Напала на нее, заклевала. застыдила… Я аж прифигел от такого напора и такого отношения.
И я готов жестко вмешаться! Но прав у меня особых нет.
А, главное, я вижу, что моя испуганная птичка уже и сама расправляет крылышки. И я знаю, как ей важно это почувствовать — самой.
— Усыновите Колю и целуйте его в задницу! — в сердцах выдает Анюта.
Я не выдерживаю и начинаю ржать. Так, моя девочка! Молодец! Жги дальше!
— Что смешного? — наезжает на меня маман.
— Ничего. Наоборот, очень печально видеть, как вы гнобите собственного ребенка. И поддерживаете гнусное чмо Колю.
— Еще посторонних я не спрашивала, как мне себя вести! — негодует мамаша.
— Яр не посторонний! — заступается за меня Анюта.
— Думаешь, твой Ярослав идеальный? Думаешь, он не бросит тебя с детьми, когда наиграется? А Коля — родной отец!
— Ярослав… мой гость, — стиснув зубы, произносит Анюта. — Я его пригласила. А вас… Вас я не приглашала!
— Выгоняешь нас? Родную мать гонишь из дому?
Она аж заходится от возмущения, вся надулась и покраснела. Не дай бог начнет инфаркт имитировать.
Анюта вздыхает:
— Нет, не выгоняю. Просто прошу вас сейчас уйти. Поговорим позже, когда мы все остынем. И когда вы осознаете, что я взрослый самостоятельный человек.
— Пойдем, — Анин отец берет под руку ее мамашу.
Та вырывает руку, но все же тащится за ним к выходу. С моим букетом, кстати. Хотя я был готов к тому, что она сейчас швырнет его мне в лицо. По дороге она не удерживается и снова заводит свою шарманку:
— Что люди скажут? Ушла от мужа, сняла квартиру… Мужика нашла!
Дракониха снова зыркает на меня.
— Это я ее нашел, — вставляю как бы между прочим. — И отпускать не собираюсь.
— Мне все равно, что скажут люди! — Аня огрызается на слова матери. — Можете сказать им, что у вас гулящая дочь и идеальный зять.
Она закрывает дверь за родителями. Я вижу, что у нее внутри все кипит. Ее аж подбрасывает на месте.
— Что люди скажут… Да мне плевать!
— Мне тоже, — поддерживаю ее я.
И морально, и физически. Обнимаю, прижав к двери. Просто, чтобы немного успокоить.
Анюта как будто не замечает моих объятий, продолжает высказывать все, что накипело::
— Мама всегда всем хвасталась: вот, у моей дочери прекрасный муж, хорошие дети, дом полная чаша. Квартиру отремонтировали, машину поменяли. А теперь что она скажет? Теперь ей будет за меня стыдно. Как будто это я изменяла!
— К черту их всех, — говорю я.
И продолжаю ее обнимать. Ну а как удержаться? От нее сейчас такая бешеная энергия исходит. Я и сам закипаю!
— А ты… Ты что делаешь? — она замечает, где находятся мои руки.
Похоже, сейчас и мне прилетит от разъяренной амазонки.
— Обнимаю тебя. И мне очень нравится. А тебе?
Анюта замирает. Как будто прислушивается к своим ощущениям. И, мне кажется, она пытается от меня испуганно отстраниться.
Я успокаивающе глажу ее по голове.
— Анют, не бойся. Я не буду ни на чем настаивать. И торопить тебя не буду. Все будет тогда, когда ты захочешь. Просто пообнимаемся…
— Я хочу тебя поцеловать! — внезапно выпаливает она. — По-настоящему.
Ух ты! Моя дикая амазонка разошлась не на шутку…
Аня
Я не помню, как целоваться.
Не буду говорить, что я никогда… Но я очень давно. Очень-очень. Вообще не могу припомнить, когда я в последний раз целовалась по-взрослому. Страстно. Горячо.
По-настоящему.
Зачем я вообще это сказала? Само вырвалось. Само захотелось. Просто я сейчас на взводе и…
— Не бойся, — шепчет Яр.
Его глаза напротив. Моя голова запрокинута — потому что он выше. Мои руки на его широких плечах. А его… Одна постоянно сползает с талии на попу. А вторая гладит мою шею.
Он прижал меня к двери и я всем телом ощущаю, как внутри зарождается и с каждой секундой нарастает что-то очень мощное. Горячее. Безумное…
Яр притягивает меня к себе ладонью, лежащей шее и… Боже! Его губы на моих. Горячие, влажные, требовательные…
Я сказала, что поцелую его. Но это он меня целует. А я не знаю, как правильно… Я просто закрываю глаза. И превращаюсь в кисель. Обмякаю в его руках, цепляясь за плечи, чтобы не потерять сознание от сумасшедших ощущений.
Чувствую, как пылает лицо. Ноет грудь. Как внизу живота полыхает влажный пожар. А мне в бедро упирается…
Осознав это, я краснею еще гуще и еще жарче.
Он хочет меня! Этот молодой, красивый, брутальный мужчина хочет меня. Я ему нравлюсь. Он считает меня сексуальной.
А уже так привыкла к тому, что я почти бесполая домашняя курица…
Его ладонь уже давно сжимает мою попу. А сейчас она пытается соскользнуть пониже и задрать платье.
— Не надо, — лепечу я. — Пожалуйста…
Получается жалобно. И Яр меня отпускает.
— Ну ладно. Пока хватит.
— Пока? — еле слышно шепчу я.
Уже жалея, что оттолкнула его. Мне так хочется снова оказаться в его горячих объятиях! Это было волшебно. Но…
— Пятиминутный перерыв, — смеется Яр. — Надо отдышаться.
— Да…
— Взять себя в руки, — продолжает он.
А его брюки красноречиво топорщатся. И он знает, что я чувствовала… И я знаю, что… Мы все всё знаем. Мы взрослые люди. Мы…
Что я творю?
Пока ничего. Я не должна сейчас… Это слишком рано. Я еще официально замужем. И я не готова. Я слишком отвыкла от ощущения настоящего мужчины.
Это ошеломляет!
— Хочешь чаю? — спрашиваю я.
И, не дожидаясь ответа, иду на кухню.
