— Возможно, я несправедлив. Он, конечно, не больший глупец, чем я. В этом-то и вся ирония, ты не находишь?
Кэрри не заметила никакого движения, однако Майкл почему-то вдруг оказался в опасной близости от нее.
— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь.
— А мне кажется, понимаешь. Я думал, что владею ситуацией, принуждая тебя выйти за меня замуж, чтобы защитить Лесли.
— Расстаться со своей драгоценной свободой — благороднейшая жертва. Тем более ради девушки, с которой практически не знаком.
— Жертва. — Он словно пробовал слово на вкус. — Да. Пожалуй, это правильное определение. Но, похоже, в жертву себя принес не я. А ты. — В своем стремлении отодвинуться подальше от Майкла Кэрри уже достигла конца дивана. — У тебя уже был разработан план побега. И тут Гарри стал умолять тебя уйти с ним. Ты вышла за меня замуж, чтобы окончательно убедить его в том, что он тебя не интересует. Очень благородно!
— Я поступила благородно? — Но убийственный сарказм, с которым Кэрри намеревалась произнести эти слова, испарился под проницательным взглядом Майкла. Она покачала головой. — Не знаю, сохранится ли их брак, но я вовсе не хотела быть причиной его расторжения. — Она подавила дрожь в голосе. — Поэтому я и сказала Гарри, что собираюсь за тебя замуж… В конце концов, ты сам на этом настаивал.
Майкл, казалось, вернулся мыслями из запредельной дали и бросил на Кэрри быстрый взгляд.
— Только поэтому? Ты как следует подумала?
Разве для него имеет значение, сколько часов она провела, размышляя над этим? Как мучилась в том маленьком кафе?
— Это очевидно и без долгих раздумий. У нас с тобой наконец появилась общая цель. Несколько месяцев пролетят незаметно.
— Я рад, что ты так считаешь. Это, несомненно, объясняет одну вещь, которая озадачивала меня.
Кэрри не торопила Майкла, опасаясь услышать очередную колкость, но выхода у нее не было.
— Это объясняет, моя дорогая жена, почему ты даже не пыталась остановить меня, когда я решил заняться с тобой любовью. Ты боялась, что твоя болезненная реакция на добрачный контракт заставит меня как следует подумать.
Он поднял руку и легко прикоснулся кончиками пальцев к ее губам. Зажатая в углу дивана, Кэрри не могла отстраниться.
— Поэтому ты и подстраховалась — на случай, если мои чувства изменятся. Последняя жертва. Надеюсь, ты считала, что он стоит того.
— Последняя жертва? — Кэрри отбросила его руку. — Не слишком ли сильно сказано? Это был просто секс.
— Нет, не совсем. Первый раз никогда не бывает… «просто сексом». Прошу прощения за то, что не понял тогда… Я оказался не очень сообразительным, но, учитывая мастерство, с которым ты разыграла этот спектакль, меня трудно винить…
Спектакль! Она с трудом поднялась на ноги.
— В чем дело, Майкл? Ты нашел, что я недостаточно скучная девственница, и потому чувствуешь себя обманутым? Возможно, ты хочешь переиграть спектакль, лишь бы я боролась за каждый дюйм своей чести? Ты полагаешь, что в таком случае я оправдала бы затраченные на меня деньги?
Внезапно наступила полная тишина. Майкл очень медленно поднялся с дивана. Он уже возвышался над Кэрри словно башня, и, казалось, нет такого места, где можно было бы укрыться от гнева, который исказил его лицо. Кэрри быстро попятилась, но очень скоро наткнулась на дверь. Ноги окончательно подвели ее, и она беспомощно сползла на пол.
Закрыв глаза, обхватив руками голову, она раскачивалась из стороны в сторону, со стоном повторяя только одно:
— Прости, прости, прости…
Майкл выругался, грязно и обидно, прежде чем поднять жену на ноги. Когда Кэрри покачнулась, он грубо встряхнул ее, а затем взял на руки и мгновение держал неподвижно. Его лицо в свете лампы выглядело изможденным. Кэрри попыталась было возразить, но Майкл прервал ее беспомощный лепет.
— Хватит. Ты сказала уже больше чем достаточно.
Он отнес ее наверх и уложил в огромную кровать под балдахином. В страхе, что Майкл заставит ее отвечать за свои слова, Кэрри судорожно отползла, пока не уперлась в резной шкафчик в головах.
— Ты не должна была этого делать.
Кэрри сглотнула. «Я ничего не планировала, я ничего не разыгрывала, я просто не смогла справиться с собой», — хотела она сказать, но не сумела вымолвить ни слова.
— Майкл… — И Кэрри, измученная, запутавшаяся, прикрыла лицо руками, не в силах более выносить его осуждающий взгляд.
Он вытянулся на кровати рядом и отвел ее руки.
— Ты так его любишь? — спросил Майкл. — Так, что готова на все, даже выйти за меня, лишь бы не позволить ему сломать себе жизнь?
Он все неправильно понял! Абсолютно неправильно. Но что бы она ни сказала, ей не удастся убедить его в этом.
— А я думала, причиной безумию последних дней — Лесли. Не пора ли признаться, почему она так важна для тебя, Майкл? — Он не ответил. — Ты влюблен в нее?
Майкл оттолкнул руки Кэрри и, отвернувшись, запустил пальцы в свою густую шевелюру.
— Господи, какая неразбериха! — воскликнул он, глядя вниз, на ковер.
Он просто хочет уйти от ответа, решила Кэрри. Но у нее еще осталась гордость!
— Ладно! Не имеет значения, Майкл. Мне все равно. Ты не должен чувствовать… ответственность. — Кэрри запнулась, когда он развернулся и пронзил ее взглядом.
— А если ты беременна?
Об этом она не задумывалась. Да и какой смысл: беременна или нет — что это изменит?
— Мои проблемы тебя не коснутся, Майкл. Я обещаю.
— Тебе не дано освободить меня от ответственности, Кэролайн, — сказал он спокойно, но в его словах чувствовалась бездонная глубина и сила. Затем добавил более мягко: — Боюсь, мне и в голову не пришло, что ты можешь оставить этот фланг открытым.
— Извини…
— Не смей! — Она вздрогнула от суровости его тона. — Я не желаю слушать, как ты сожалеешь об этом!
— Майкл… — Кэрри замолчала. Что ни скажи, положения не улучшить. Возможно, лучше и не пытаться.
Он встал.
— Постарайся заснуть, Кэролайн. Ты ужасно выглядишь.
Эти слова — пустяк по сравнению с той мукой, которую она испытывала, тем не менее больно ранили ее.
— До чего ты доброжелателен!
— Я не ощущаю… доброты.
— Я бы решила, что тебе неизвестно это чувство, если бы не видела тебя с Лесли. Ты относишься к ней, как к драгоценной чаше из хрупкого фарфора, смотришь так, словно она принцесса. Не знаю, что связывает вас…
— Замолчи! — Майкл прикрыл ее рот рукой. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Он покачал головой и выпрямился. — Постарайся заснуть. Я больше не побеспокою тебя. Обещаю.
Поздно! Кэрри уже была обеспокоена. Глубоко, мучительно обеспокоена.
