Оскар продолжал молчать.
— Когда вы переговорите с глазу на глаз, многое решится, ты поменяешь свое мнение, Эмос тоже. Отец, я тебя прошу, не отказывай мне!
Оскар тяжело вздохнул. После развала фирмы многие компаньоны встали на сторону Ланози. Оскар сначала не мог понять почему, но, прочитав пару сплетен в газете, ужаснулся. Он и не предполагал, что Эмос примет его слова как угрозу Мишель. Конечно, тут не обошлось без злых языков. Кто-то умело настраивал Эмоса Ланози против Оскара Вилини. Он не мог поверить, что дружба, которая длилась больше двадцати пяти лет, могла разрушиться в один миг, как карточный домик. Конечно, Оскар замечал за Эмосом чрезмерную тягу к деньгам. Порой его раздражала жадность друга и компаньона. Но он закрывал на этот недостаток глаза…
— Отец, ну что ты скажешь? Ты встретишься с Эмосом?
Оскар взглянул на сына и молча кивнул. Да, им давно следовало встретиться и поговорить…
Прогулявшись до ближайшего кафе, Мишель возвращалась в отель. Она искала места, которые могли бы ей напомнить о Кристиане. Первым таким местом был кинотеатр, в котором показывали старые фильмы. Она даже успела посмотреть «Амели» и «Спеши любить». Потом Мишель была приятно удивлена, обнаружив недалеко от отеля, в котором поселилась, небольшое кафе, чем-то напоминавшее ей о первой встрече с Кристианом. И с того дня она стала частой посетительницей и кафе, и кинотеатра.
Мишель жила только воспоминаниями. Она не хотела следовать пожеланию отца и начинать жизнь с чистого листа, потому как понимала, что такая жизнь будет пустой и бесцветной.
Мишель была счастлива, когда наутро осознавала, что во сне видела Кристиана, милого, любимого Кристиана.
Она скупала в лавках и цветочных магазинах ландыши. Возвращаясь с прогулки, ставила цветы в воду и, мечтая о Кристиане, вдыхала любимый аромат. Выбросив завядшие букетики, она тут же покупала новые.
Конечно же, первым делом она бросилась искать в парфюмерных магазинах туалетную воду «Признание», потому как ее флакончик опустел еще в первый день, когда она приехала в Сарагосу. Надушив все подушки и простыни, она проплакала целый день и всю ночь. Она плакала от обиды: в отеле отказались связать ее с Марселем. Разрешалось звонить только домой. На просьбу набрать другой номер ей отказывали без объяснений. Она пыталась найти уличный таксофон, но, как ни странно, вокруг не было ни одного. Наконец, решившись на дальнюю прогулку, спустя несколько дней она обнаружила телефон в другом районе города. Но сколько раз Мишель ни набирала номер Кристиана, его не оказывалось дома… А может, он просто не хотел брать трубку.
Почему-то она верила, что Кристиан приезжал в аэропорт, что он искал ее, но не смог найти… или же опоздал… Она жила надеждой на то, что, когда она вернется в Марсель, они непременно встретятся.
Мишель шла по узким улочкам, вымощенным гладким камнем. Иногда она останавливалась и поднимала глаза к небу, наблюдая за прелестным танцем птиц, иногда смотрела на влюбленные парочки, сидящие у фонтанов или на скамейках. Мишель улыбалась, она желала влюбленным, чтобы их чувства становились крепче изо дня на день, чтобы на их пути не появлялись люди, готовые любой ценой разрушить их счастье.
Когда Мишель вошла в отель, она по привычке подошла к стойке портье и спросила, нет ли для нее писем. Мужчина приветливо улыбнулся и сообщил, что ее дожидается в номере мадам Ланози. Мишель сначала не поверила сказанному, но зачем бы ему было ее обманывать? Она быстро направилась к лифту.
Поднимаясь на свой этаж, Мишель прокручивала в голове причины, по которым могла приехать мать. Может, что-то случилось с отцом? Может, заболела Нора? Или Даниель… вдруг он все-таки уезжает из Франции?..
Когда двери лифта раскрылись, девушка бросилась к своему номеру и, войдя в гостиную, увидела мать.
София сидела в кресле и пила апельсиновый сок из стеклянного бокала. Увидев дочь, она поставила бокал на журнальный столик и, встав с кресла, подошла к Мишель.
— Я так рада тебя видеть! — сказала София, и девушка с удивлением почувствовала, что мать говорит правду.
Признаться, и Мишель соскучилась по дому. Ей было так одиноко в чужой стране, в чужом городе…
— Я скучала! — Мишель обняла мать и провела рукой по ее длинным золотистым волосам. — Ты приехала меня навестить?
— Нет… — София покачала головой. — Я приехала за тобой…
Мишель сначала не поверила своим ушам. Она подумала, что ей показалось.
— Что? — переспросила Мишель.
— Я приехала за тобой. Самолет вылетает через три часа. У нас есть время прогуляться по Сарагосе.
Нет, этого не может быть! — Мишель растерялась. Это сон! Неужели отец изменил свое решение? Это не похоже на него…
— Что-то случилось? Папа заболел? — Мишель взяла за руку мать.
— Нет, детка. Все очень хорошо. Так хорошо, что ты не можешь себе представить…
— Мама! Прошу тебя, не тяни! — Мишель крепко сжала ее ладонь.
— Отец снова объединился с Вилини…
Мишель почувствовала, как ее грудь распирает радость. Ей захотелось закружиться, громко закричать…
— Оказывается, Николас хотел подло подставить Эмоса. Все наши проблемы — дело его рук. Фирма Брайно оказалась пустышкой…
Мишель обомлела и, нащупав рукой кресло, медленно опустилась в него.
— И что?
— Все это раскрыл Кристиан. К нему вернулась память, он встретился с Даниелем и переговорил с ним. А потом уговорил своего отца помириться с Эмосом и помочь ему выпутаться из этой истории. Представляешь, если бы не он, мы могли потерять все… — София присела на корточки перед дочерью и заглянула ей в глаза. — Это еще не все, Мишель…
— Что же еще?
— Оказалось, что это Николас виновен в аварии. Это он все подстроил: испортил тормоза, налил водку в бутылку из-под минеральной воды, чтобы напоить Кристиана… Суд доказал его вину. В общем, твоего бывшего мужа посадили.
Мишель вскрикнула.
— Я так и знала! Я так и знала! — Она закрыла лицо ладонями и покачала головой.
— Прости меня, детка… — София обняла дочь. — Прости…
— За что, мама? — Мишель посмотрела в карие глаза матери.
— За то, что не слышала тебя. Я плохая мать! — По щекам Софии потекли слезы. — Прости меня, детка!
— Мамочка, я тебя люблю. Все равно для меня ты самая лучшая! — Мишель подняла лицо Софии за подбородок и поцеловала мать в обе щеки. — Я люблю тебя…
— Ты дашь мне шанс исправиться? Обещаю, мы станем лучшими подругами! — София улыбнулась сквозь слезы.
— Конечно, мамочка! Конечно… — Она притянула голову Софии себе на плечо и погладила ее по волосам. — У нас все будет хорошо!
