– Ты потрясающий парень, Фрэнсис, – прошептала Дебора, преисполненная благодарности. – Я очень рада, что подружилась с тобой.
– И я очень рад, – торопливо проговорил коммерсант. – Беги же, Дебора!
– Да! – воскликнула она, как будто вдруг приходя в себя после полузабытья. – Спасибо тебе! Спасибо за все!
Время словно ускорило темп. Минуты побежали одна за другой так быстро, что Деборе показалось, она не угонится за ними. Вместе с тем пришла небывалая решимость. Шанс был действительно единственный, и следовало во что бы то ни стало им воспользоваться.
Она вылетела из дома, как вихрь, едва не сбив с ног возвращавшегося с работы отца.
– Что это с тобой? – крикнул он, проводив ее недоуменным взглядом. – Какие-то проблемы?
– Потом объясню! – выпалила Дебора, заскакивая в машину и уже поворачивая в зажигании ключ.
Она вбежала в многолюдное здание аэропорта, не помня себя от волнения. Перед глазами зарябило, Герберт стал мерещиться повсюду. Одного светловолосого парня, приняв за него, она даже дернула за рукав.
– В чем дело? – возмутился он, тотчас повернув голову. У него были карие глаза и веснушчатый нос.
– Простите… – пробормотала Дебора, охваченная легкой паникой. Что, если я не успею? Не найду его? – застучало в голове. Надо было сразу все ему сказать, я же просидела молча, потеряла столько времени!
Ее взгляд внезапно упал на человека у стойки регистрации, удаленной от Деборы футов на тридцать.
– Герберт! – вырвался из груди оглушительный крик.
На миг внимание десятков людей, оказавшихся по той или иной причине в аэропорту, обратилось на нее, но ей уже казалось, что вокруг нет никого, кроме одного-единственного мужчины. Ее друга детства, который повернул голову так резко и, еще не сообразив, в чем дело, столь явно обрадовался, что у Деборы перехватило дыхание. Выронив из руки сумку и даже не заметив этого, она сорвалась с места и побежала к нему, забыв обо всем на свете.
Герберт широко расставил руки, и Дебора, подлетев, со слезами на глазах бросилась ему на шею. Кто-то хлопнул в ладоши, откуда-то сзади донеслось громкое: «Не расставайтесь, ребята!». По прошествии полуминуты, в течение которой влюбленные не выпускали друг друга из объятий, Дебору потянули за край топа, и она, с трудом вернувшись мыслями в реальность, повернула голову. У нее за спиной стоял мальчик лет семи.
– Ваше. – Он протянул ей сумку и хитро заулыбался, будто только что разгадал величайшую тайну взрослых.
У него не было двух передних зубов, что Дебору умилило и позабавило.
– Спасибо. – Нехотя убрав руку с шеи любимого, она взяла сумку.
– Дебби, – прошептал Герберт, когда мальчик повернулся и направился к матери.
Дебора снова взглянула на возлюбленного и, смахнув со щек слезы, просияла улыбкой.
– Как ты меня назвал?
– Дебби, – нежно повторил Герберт, решительно беря ее за руку. – Пойдем отсюда.
Дебора кивнула. Ни один из них даже не вспомнил о регистрации и самолете.
Не договариваясь, они сразу направились к автостоянке. Дождь кончился, небо прояснилось, из-за посветлевших туч выглянуло солнышко. До дома доехали без слов. Выйдя из машины, взялись за руки, прошли в сад, сели на мокрую скамейку и прижались друг к другу.
– Какое сегодня число? – спросил вдруг Герберт.
– Восемнадцатое, – ответила Дебора.
– Предлагаю сделать этот день праздником и каждый год до глубокой старости праздновать вдвоем.
– Думаешь, мы вытерпим друг друга до глубокой старости? – спросила Дебора, и ее глаза заискрились сильнее обыкновенного.
Герберт строго взглянул на нее.
– А ты в этом сомневаешься? Если уж вытерпели двадцать лет, то вытерпим и еще двадцать, и еще, и еще, и еще.
Дебора рассмеялась.
– Что-то долго ты планируешь жить.
– Конечно, – с шутливой суровостью произнес Герберт. – У меня миллион неосуществленных задумок. Все родились буквально в последние полчаса.
– Очень интересно. – Дебора с любопытством на него посмотрела.
– Во-первых, нам надо как можно быстрее пожениться, – все еще полушутливым тоном продолжил Герберт. – Потом тебе придется попытаться сделать из дома, который за годы моего одиночества превратился неизвестно во что, уютное гнездышко, типа того, что свили когда-то Эмили и Шейн.
– Предлагаешь взять за образец моих родителей? – В счастливых глазах Деборы блестело озорство.
– А почему бы и нет? – спросил Герберт с важностью. – У вас в доме всегда тепло и вкусно.
– Это потому, что мама оставила в свое время работу, – горячо заявила Дебора. – А я, если хочешь знать, вовсе не намерена становиться домохозяйкой.
Герберт пожал плечами.
– Я и сам бы этого не хотел. Моя жена должна иметь свое лицо, чтобы потом и дети могли ею гордиться. Я ведь не сказал, что ты должна превратиться в Эмили, а я в Шейна, в том-то и весь смысл. Возьмем у них то, что сумеем, в общем же заживем совершенно отдельной жизнью. – Он помолчал и посерьезнел, став вместе с тем как будто более беззащитным. – Я не шучу, Деб… Ты выйдешь за меня?
Их взгляды встретились. Дебора ощущала себя заново родившейся. В то, что любовь к Герберту можно теперь не прятать, верилось с трудом, но от осознания этого душа рвалась из груди.
– Ты согласна стать моей женой, Дебби? – повторил Герберт, слегка хмурясь.
– Конечно, согласна, – прошептала Дебора, едва удерживаясь, чтобы не заплакать. – В противном случае не помчалась бы за тобой, как ненормальная, в аэропорт…
– Деб… – произнес на выдохе Герберт, и их губы соединились в горячем поцелуе. На время Дебора растворилась в нем, забыла, кто она, где, разучилась думать и страдать. Опомнилась, лишь немного от Герберта отстранившись.
– А как же твой отъезд? – испугалась она. – Самолет уже, наверно, улетел.
Герберт перевел дыхание, посмотрел на часы и улыбнулся.
– Вылетит через две минуты.
– Тебя теперь выгонят с работы? – спросила Дебора, прижав к щеке руку.
– Вряд ли, – невозмутимо ответил Герберт. – Если честно, я сам уговорил шефа отправить меня в Хьюстон. Даже признался ему, что безнадежно влюблен и что хочу уехать из города, где все напоминает о единственной на земле девушке.
Брови Деборы подпрыгнули.
– Так прямо и сказал?
Герберт пожал плечами.
– Да. Решил, лучше выложить всю правду.
– Единственной на земле девушке? – нерешительно повторила Дебора. – Неужели это… я?
Герберт обнял ее и так крепко прижал к себе, что на миг ей стало трудно дышать.
– Разумеется, ты, Деб. Я понять не могу, почему был так глуп – любил тебя и не давал себе в этом отчета, еще и воображал, будто сохну по другой. Немыслимо!
