у него такая тяга к взрывам и пиротехнике — в пять лет умудрился взорвать гирлянду, в семь — тостер. Детское любопытство, оно такое, но…
Но спустя пару секунд понимаю, что взрыв произошёл совсем в другой комнате — на кухне.
— Дядя Осман?! — в комнату вбегает запыхавшийся Артём. — Ты… Вы целы? Что случилось?
— Сейчас проверим, — передаю маленькую бусинку испуганной матери и направляюсь в сторону кухни.
Захожу туда, а там полный…
— Писец, вот это прилетело! Дядя Осман, это кто так?
— Не знаю, малой.
Но с тем, что взрыв устроили специально не могу не согласиться. И он был такой мощный, что выбило стекла, расквасило дверцы кухонных шкафчиков и даже подпалило края штор.
— Я, кажется, знаю… — в дверях показывается Поля с притихшей малышкой.
А потом… она вдруг заходится слезами, буквально плачет навзрыд, не в силах остановиться. Через секунду к ней снова присоединяется Каришка.
Нет, так дело не пойдет. Устроили тут плач Ярославны…
— Так, иди-ка сюда, принцесса, — деловито забираю из рук Поли дочку (подумать только — она моя дочь!), от чего та сразу затихает, и слегка приобнимаю Огневу за плечи.
— Сейчас мы сядем в зале, и ты мне все расскажешь, хорошо?
Поля лишь всхлипывает, задыхаясь от слез.
— Тема, принесешь воды?
— Да, конечно.
Артём хоть и выглядит удивленным, но на мои просьбы откликается весьма бодро. Правильно, нечего пацанам в тяжелые моменты теряться.
Поля приходит в себя только спустя десять минут. А потом, сбиваясь от волнения, рассказывает мне о том, что уже очень давно ее шантажируют какие-то люди.
— Они требуют с меня деньги за долги отца, но я им не верю. Мой папа, он… Он бы никогда так с нами не поступил. Он был честным и добрым.
И что же прикажете делать? Прямо сейчас разбить Полине сердце той жестокой правдой, которую я узнал о ее отце?
Выложить всю подноготную Аркадия Огнева, рассказать о том, как он проворачивал темные делишки и пользовался своим должностным положением?
Поверить ли она мне? Не думаю. Но я не отрицаю того факта, что Поля должна знать правду.
Только сейчас не лучшее для этого время, расскажу ей чуть позже, как разберусь с этими горе-вымогателями. Вычислить их не составит труда, подключу своих ребят и опытных бойцов Багирова, остальное — дело техники.
— Так, давай, Поль, спокойно собирай вещи, бери все необходимое для себя, сестры и дочери, и поедем отсюда.
— В смысле поедем? — выпучила глазки, хлопает ими, не понимает, что я несу.
Ну а что она думала? Думала, оставлю их тут в разбитой квартире да еще и один на один с этими уродами — по-другому не назовешь.
— В прямом, Поль. Это даже не обсуждается. Это не безопасно, только представь, что бы случилось, если бы они не промахнулись?
— Что… Осман, ты хочешь сказать, что они… Господи! Они, что же, метили прямо сюда, — Поля взволнованно обводит ладошкой комнату вокруг себя.
— Вполне может быть. В первый раз же закинули именно сюда?
— Да… но как ты узнал?
— У вас на балконе дыра в стекле.
Поля молчит, закусывает губу, я вижу, что она в замешательстве.
Решаю воспользоваться этим.
— Пойду предупрежу Василису, не думаю, что она откажется от переезда…
— Я согласна! — из-за двери выглядывает кучерявая макушка смущенной Васьки, которая стоит, поддерживаемая под руку Артёмом.
Впрочем, он не выглядит слишком уж довольным тем, что ему приходится заботится о больных и хромых. Сколько раз я говорил тете Люде, чтобы не баловала сына, и вот результат. Ну ничего, еще не все потеряно.
— Три против одного, — развожу руками, мол, прости, Огнева, ты в пролете.
— А третий кто?
— Как кто, Карина, конечно.
Услышав свое имя, малышка тут же агукает. Ну принцесса, знает, как управлять мной, все-то она чувствует.
Вон как глазками буравит всех, точно понимает, о чем говорим.
В этот раз благоразумие у Полины берет вверх над упрямством, чему я несказанно рад. Управляемся со сборами очень быстро, за каких-то сорок минут и едем за город.
В отличие от многих родственников, хоть тетка мне досталась адекватная, с ней я всегда смогу договориться и все объясню уже, как приедем.
Но я более чем уверен, что она поймет. Не может не понять.
Ведь я впервые за год чувствую себя так хорошо. Словно душа вернулась на место. И причиной тому радостная улыбка моей сладкой принцессы.
Теперь никто не сможет ее тронуть или обидеть.
Полина
Мы приезжаем к Миле Захаровне, которая встречает нас очень радушно.
Я и не ожидала от нее другого приема, но все же чувствую себя крайне неловко — как никак, она мой непосредственный работодатель.
— Звезда моя, ты давай мне тут официоз не разводи, — Мила Захаровна выхватывает у меня из рук сумку с детскими вещами и направляется к дому. — Я женщина прямая, но не бессердечная. Осман мне все объяснил, ваши комнаты уже готовы. Тёмушка, помоги Василисе, проводи в ее спальню…
— У меня будет отдельная спальня? — Вася даже спотыкается на ровном месте.
— Смотри под ноги, кудрявая, — бурчит Артём, но все же успевает подхватить её за талию.
Благо, Мила Захаровна этого не слышит и не видит, а то я уверена, прищучила бы сына. Но… это же подростки, что с них взять. Все мы были такими — упрямыми и считающими себя выше остальных.
— Так, смотри, звезда моя, для Каришки попросила поставить старую кроватку Тёмы…
— Вы что! Мила Захаровна, мне так неудобно перед вами!
— На потолке спать неудобно, а это — всего лишь небольшая помощь. Я буду рада, если ты ее примешь.
Не могу сдержать слез и в каком-то душевном порыве обнимаю Милу Захаровну.
— Тише, девочка, тише. — Она гладит меня по волосам, словно маленькую девочку, возвращая меня в то время, когда мама еще была жива. — Поплачь, если хочешь, но не закрывайся в себе.
Не знаю, то ли ее слова действуют на меня так сильно, то ли это выходит стресс, скопившийся за день, но я буквально реву навзрыд, не в силах остановиться. Хорошо, Каришка с отцом — они сейчас смотрят курочек и перепелок на заднем дворе — иначе поддержала бы маму плачем.
Но, радует одно,
