Может быть, по какому-нибудь одному пункту она и смогла бы его простить. Но по всем трем сразу — никогда!!! А деньги, которые он ей заплатил, она заработала честно.
Алена упаковывала последнюю сумку, когда услышала, что открывается входная дверь.
«Феликс, — решила она. — Все-таки приехал уговаривать…»
Но, к своему удивлению, увидела не Феликса, а родную тетю Аллу.
— Фу, — сказала та, ставя на пол чемодан и сбрасывая с плеч три дорожные сумки. — Наконец-то добралась. Привет, дорогуша!
На улыбку тетки Алена ответила холодным взглядом.
— Что случилось? — Алла сразу почувствовала неладное.
— Ничего, — ответила Алена, в голосе которой было не меньше холода, чем во взгляде. — Я уезжаю домой.
— Провалилась?
Алена горько усмехнулась.
— Вроде того.
Алла прошлась по квартире, увидела на столе в гостиной билет на поезд и деньги — несколько пачек долларов, — которые Алена не успела убрать в сумку.
— Откуда деньги? — встревожилась тетя. — Ты чем тут без меня занималась?
— Тем же, чем и ты без меня, — огрызнулась Алена.
— Знаешь что, — рассердилась Алла, — если ты будешь разговаривать со мной таким тоном… Отдышаться не дают после дороги.
Алена хотела бросить тетке-сопернице еще какую-нибудь колкость, но в это время раздался телефонный звонок. Трубку подняла Алла. Звонил Феликс.
Легко удивившись по поводу того, что любимая «соблаговолила» — и так вдруг — вернуться из своих Нидерландов, Томилин спросил об Алене.
— Здесь она, а где ж ей еще быть?! Странная какая-то. Уезжать собирается… Кстати, ты не знаешь, откуда у нее такие большие деньги?
— Слушай, — прокричал в трубку Феликс. — Никуда не выпускай ее из дома. Держи оборону до нашего приезда.
— Нашего? Ты с кем? И что тут у вас происходит?!
— Долго объяснять… Через полчаса мы будем. Со мной… Ну, ты сама увидишь… Но только приготовься. И Алену не выпускай, поняла?
Слова Феликса взволновали Аллу.
— Сейчас приедет Феликс, — рассеянно сказала она. — С кем-то… Очень странно. С кем?
— С Хохлачевым, — глядя на нее в упор, сказала Алена.
— Кто это? — не поняла тетя. — Впервые слышу.
— Андрей! Ну, вспомнила?! Мне рассказала про него твоя институтская подруга Катерина Панкова.
— Андрей?! — удивилась Алла. — Сто лет его не видела… Так он в Питере? Едет сюда? Буду рада его видеть…
— Как бывают рады видеть старых любовников, — срывающимся голосом прокричала Алена.
За те полчаса, которые Феликс и Андрей провели в дороге, тетя и племянница успели разругаться в пух и прах, помириться, снова разругаться и снова помириться.
— Да пойми ты, глупая, не было у нас ничего. И быть не могло, — умалчивая об эпизоде с соблазнением Андрея, когда он пренебрег ею как женщиной, убеждала племянницу тетя. — Ему едва шестнадцать. — Мне — двадцать. Он ходил за мной как привязанный… Да я же тебе рассказывала! Тогда, в день приезда! Он преследовал меня, как маньяк. Встречал, провожал. Сначала — да — нравилось. Но потом… Я его возненавидела, но продолжала терпеть… А все кончилось в день, когда он сделал мне предложение. Меня просто смех разобрал… Предложение! И кто? Какой-то сопливый пацан. Дохленький, как цыплячья тушка… Червяк… Теленок… Чего я только тогда ему не наговорила… И мне удалось главное — я его обидела. Да что там обидела — оскорбила… Смертельно… С того дня мы с ним ни разу не встречались. Зря, конечно, я так грубо тогда… Не надо было…
Алена верила и не верила тетке. Но больше все же верила. Теперь-то она все яснее понимала, что не мог Андрей сблизиться с нею, зная, что имеет дело с племянницей женщины, с которой у него было все. Он не такой…
Один пункт обвинения, похоже, отпадал. Но оставались еще два. И каких!.. Нет, не будет ему прощения!
Андрей буквально ворвался в квартиру, отпихнув Феликса в сторону. В гостиной, куда он сразу прошел, была только Алла. Несколько секунд они смотрели друг на друга с нескрываемым любопытством и удивлением. Алла с трудом узнала в спортивного вида мужчине того хрупкого мальчика, который так сильно был влюблен в нее. Андрей был в свою очередь удивлен тем, что перед ним не та девушка, по которой он сходил с ума все эти годы. Да, это была она, Алла. Но это была уже не она. Глядя на нее, он ничего не чувствовал. Он больше не любил ее, потому что… любил другую.
«Любовь — чувство переходящее», — вспомнил Андреи слова, которые услышал три месяца назад от Светы.
— Где Алена? — даже не поздоровавшись, спросил он.
Алла кивнула на дверь в кабинет.
Они говорили долго, так долго, как еще никогда не говорили. Сначала Алена ничего не хотела слушать, вернула ему перстень, который он подарил ей тогда, после первой их ночи в гостинице. Но Хохлачев не отступал…
— Ты нес ей цветы и подарок. Так ходят только к любовницам! — обвиняла она его.
— У нее был день рождения! — защищался он. — Да, я виноват перед тобой. Но только в одном: что сделал вид, будто ты — это твоя тетя. Но здесь мы с тобой квиты. Ты ведь тоже хотела обвести меня вокруг пальца, да еще за такие деньги…
— Такие… — возмущалась Алена. — Я их честно заработала! Успех налицо…
— У меня головокружение от твоих успехов… — улыбнулся Андрей.
— А у меня от твоей убежденности в собственной правоте… «Я виноват перед тобой только в одном…» — передразнила она Хохлачева.
— Да, ты права, — снова улыбнулся он. — Есть за мной еще одна вина. Я никогда не говорил тебе… что люблю тебя…
Она вскинула на него большие, влажные от слез глаза.
— Я тебя люблю! — со всей нежностью, на которую был способен, сказал Андрей.
Когда они вышли из комнаты, ни Феликса, ни Аллы в квартире уже не было.
— Наверное, они пошли к нему, — предположила Алена.
— Может, и нам прогуляться? — спросил Хохлачев. — После нескольких дней добровольного заключения прогулка пошла бы тебе на пользу.
Они вышли из дома и не сразу поняли, куда попали. На улице не было ни души. Стояла удивительная тишина. И только где-то далеко был слышан гудок парохода.
— Уже ночь?! — удивилась Алена.
— Белая ночь, — уточнил он.
Они пошли наугад по пустынным улочкам к центру города. Шли долго, перекидываясь ничего не значащими фразами, словно заново привыкая друг к другу.
— Завтра в дом на Васильевском заносим мебель, — сказал Андрей. — Придешь?
Алена кивнула.
— Это мое любимое занятие: расставлять мебель по углам.
Ближе к центру стал попадаться народ — такие же влюбленные парочки. Андрей и Алена дошли до Невы и встали у парапета. За спиной был Зимний дворец. Напротив — Стрелка Васильевского острова. Чуть правее — Петропавловская крепость… И над всем этим — небо, которое румянили две зари — утренняя и вечерняя.
