В тот же день ее ждала еще одна радостная новость: отцу наконец разрешили встать с постели. И, хотя Дэвид Моранис был еще очень слаб после перенесенного гриппа, он настоял на том, чтобы за ужином семья собралась в полном составе. Вот тогда Флоренс и рассказала отцу и о том, что происходит на ферме, и о новом банковском кредите, и о предстоящем участии Дарлея в конных призовых состязаниях.
— Вот увидишь, что я была права! — весело поддразнила отца Флоренс. — Дарлей станет чемпионом и принесет нам кучу денег.
Увидев, как посветлели и помолодели лица ее родителей, Флоренс опустила глаза в тарелку, чтобы скрыть слезы радости за них. Теперь их спокойной старости в родном доме, на родной земле ничто не угрожает. Она позаботится об этом!
— Ты у меня молодец, дочка, — охрипшим от волнения голосом произнес Дэвид. — Я горжусь тобой и признаю, что был не прав в отношении Дарлея.
— Только, пожалуйста, не забывай поесть за трудами по ферме, — вступила в разговор мать, чтобы снять пафос семейной сцены. — За последнее время ты осунулась. Как известно, об успехах в делах судят не только по результатам, но и по внешнему виду служащих. Раз ты теперь у нас исполняешь обязанности управляющего, то позаботься о себе. — Кристина с нежной улыбкой смотрела на дочь. Теперь она могла бы сказать, что впервые после того, как их сыновья покинули родной дом, в душе ее воцарился покой. Все было бы хорошо, если бы не тоска, притаившаяся в глубине больших зеленых глаз дочери.
Дела на ферме шли все лучше. Дэвид Моранис оформил новый кредит и расплатился с долгами. Вместе с дочерью он теперь принимал все решения и не мог нарадоваться, видя, с каким упорством и терпением она объясняет необходимость тех или иных новшеств на ферме. Работы Флоренс хватало, но отныне ее обязанности не требовали предельного напряжения всех физических и душевных сил. Она смогла немного расслабиться, и это моментально обернулось для нее неизбежной бедой. Мысли о Джоне, вопреки собственному запрету, нахлынули на нее с новой силой. Прежде всего, мучила мысль о том, что благополучием своей семьи она обязана ему. Чудес не бывает, и раз банк проявил такое великодушие, значит, за всем этим стоит он, Джон Картер-младший, совладелец Международного инвестиционного банка. Флоренс долго ворочалась в постели каждую ночь, прежде чем заснуть, вспоминая их последний разговор. Что значил невинный обман Джона по сравнению с многолетними происками их соседей Рэнделлов, затягивавших ее отца в долговую паутину?! И как сурово она обошлась с тем единственным мужчиной, которому отдала свое сердце, отдала навсегда! Теперь она его потеряла. Своего благородного рыцаря на белом коне, который готов был ради нее на любые подвиги… Но еще более мучительным оказалось для нее собственное тело, которое никак не хотело забыть сладкий жар поцелуев и ласк Джона. Даже сон зачастую не приносил ей облегчения. Проходили дни, а Джон по-прежнему являлся ей в сновидениях, заглядывал своими черными, полными обиды глазами прямо ей в душу. Удивительно, но во сне он ни разу не заговорил с ней. Флоренс так давно не слышала его бархатный баритон, что временами набирала телефон лондонского банка в надежде хоть раз услышать его. Но голоса в телефоне были чужими, и она молча опускала трубку. Где ей было знать, что Джон Картер больше не занимает кабинета в шикарном здании банка и находится от нее совсем не так далеко, как она думала.
До конных призовых состязаний в Дерби оставалось не больше недели. Уже был найден жокей для Дарлея, который объезжал жеребца под руководством тренера, когда у Флоренс появился новый повод для волнения. Первой забила тревогу, как всегда, Кристина.
— Фло, мне не нравится, что ты продолжаешь худеть. Аппетит у тебя хороший, питаешься ты регулярно и уже не так устаешь, как прежде. В чем дело? Ты не хочешь показаться врачу?
— Я абсолютно здорова, мама. Зачем ты напрасно бьешь тревогу? Конечно, я волнуюсь, ведь скоро наступит день состязаний. Я даже спать стала плохо, все думаю, подведет меня Дарлей или нет? Ему еще не приходилось участвовать в таких грандиозных состязаниях, где будет много лошадей и много народа. Он ведь очень нервный.
Флоренс лгала, чтобы успокоить мать, потому что и сама уже понимала в чем дело. Выход был только один: съездить в Дерби и сдать в лабораторию анализ на беременность, чтобы не мучить себя пустыми предположениями. Проблема состояла в том, чтобы скрыть свою поездку от родителей. Такая возможность подвернулась, когда позвонила сестра Бернарда Десмонда и сообщила, что брат ее заболел тем же гриппом, что и Дэвид.
После завтрака Флоренс с трудом удалось убедить мать, что она просто обязана навестить старика, который давно не появлялся у них и которому они многим обязаны. Дэвид поддержал дочь.
— Ты уже забыла, что Бернард мотался в город, когда мне понадобилось новое лекарство? — с упреком сказал он жене. — Может, как раз сейчас ему нужна наша поддержка. Поезжай, Фло.
Кристина робко попыталась возразить.
— Флоренс и так устает, а грипп болезнь заразная, — сказала она Дэвиду и обернулась к Флоренс. — Подумай, дочка, если ты заболеешь, кто будет вместо тебя совершать круг почета на ипподроме в Дерби?
— Можешь не сомневаться, мы совершим его вместе с Дарлеем, — весело ответила Флоренс, поцеловала родителей и направилась в гараж, чтобы подготовить к поездке их старенький джип, которым редко пользовались.
По дороге в Бертон-апон-Трент она заехала в Дерби и сдала анализ, с тем чтобы на обратном пути получить его результат. Все складывалось прекрасно. Флоренс зашла в кафе, перекусила и, воспользовавшись разрешением хозяина, позвонила Бернарду Десмонду, дабы узнать, что ему нужно. Старик был растроган ее вниманием, но сообщил, что ни в чем не нуждается, и хотя с радостью увидел бы ее, но лучше этого не делать, потому что ей нельзя рисковать собой перед состязаниями. Флоренс растерялась. Как ей теперь оправдаться перед родителями? Десмонд словно почувствовал ее растерянность и спросил, откуда она звонит.
— Я в Дерби… Звоню из кафе, — пробормотала она.
Неизвестно, что подумал о ней Десмонд, но, не задавая лишних вопросов, он пригласил ее к себе.
Флоренс воспрянула духом и как на крыльях понеслась к стоянке, где оставила свой джип. Она не обратила внимания на красный «феррари», стоявший на той же стоянке. Зато ее разглядел сидевший в машине Джон Картер, который приметил Флоренс, когда она еще парковала свою машину, и проследил весь ее путь в лабораторию, а потом в кафе. Он едва сдержался, чтобы не окликнуть ее. Хорошо что рядом в кабине сидел Джордж. Он положил ему руку на плечо и сказал:
