Айрис снова повернулась лицом к солнцу и тщательно облизала губы, прежде чем начать говорить.
— Потому что он сам на это напрашивается.
— Но…
— Почему он напрашивается?
— Ну, да… Но и…
— Некоторые парни просто любят, когда их пинают. Таких мужчин множество. Ты этого пока еще не понимаешь, ты слишком молод.
— Ну… — Он помолчал. — Тебе не стоит так поступать. Он нравится мне. Он славный парень. Он большая шишка, но ведет себя не как большая шишка, понимаешь?
Айрис вновь повернулась к нему. В ее голосе звучало любопытство: — Почему тебя это волнует, дорогой? Почему тебя заботит, что я скажу Джули? Он для тебя — ничто. И для меня тоже.
— Я… Я не знаю. Это просто нехорошо выглядит. Не могу сказать тебе, почему. Это меня… м-м-м… Ну, я не знаю, удивляет, что ли. То есть, он большой человек, с этой машиной и все такое, со всеми этими деньгами и… Ну, если бы он просто был большим негодяем или что-то в этом роде, то это было бы по-другому. Но кажется, что ты не… ты не уважаешь его.
— Знаешь что?
— Что?
— Ты так прав. Я не уважаю его.
Вито начал обдумывать это, а затем съехал на другую мысль. Интересно, спросил он себя, что бы я сделал, если бы она вот так говорила обо мне, если бы она меня назвала болваном? Интересно, ударил бы я ее по губам? Эти размышления были прерваны появлением Джули Франца. Джули упал на песок.
— О, эти бедные ребята в Нью-Йорке. Я только что позвонил им, чтобы проверить и убедиться, что они усердно трудятся, делают для меня массу денег.
— Не верь ему, — сказала Айрис. — Он платит своим служащим так много, что они зовут его Санта-Клаус.
— Ну, а что с этими деньгами делать, — сказал Джули, улыбаясь, — с собой же их не возьмешь.
— Хорошие парни приходят последними.
— Ну, а кто говорит, что я хороший. Эй, малыш, — он повернулся к Вито и шлепнул его по худому животу, — как насчет того, чтобы поплавать со стариком? А ты, малышка, хочешь пойти с нами?
— Я боюсь воды. Мать.
— Мать? — воскликнул Вито.
— Это старая шутка, — сказала Айрис. — Идите. Поплавайте. Я съела слишком много омара и хочу спать.
Глядя, как Вито с пронзительным воплем прыгнул в прибой, Джули ласково улыбнулся. Из всех удовольствий, которые могли купить его деньги, одним из лучших было приносить счастье ребенку. И хотя отношения между ним и его собственным сыном действительно были не такими простыми, не такими беспечными, как с этим подростком, все же это давало ему своего рода удовлетворение, которого он хотел: знание того, что он делает нечто хорошее и что его ценят за это. Он решил в уме, что в следующую пятницу он уедет из Нью-Йорка пораньше и проведет уик-энд в летнем лагере сына.
— Идите сюда! — пронзительно закричал Вито. Джули с шумом плюхнулся в воду. В смеющееся лицо Вито полетел веер брызг.
— У меня есть мальчик. Примерно твоего возраста, — сказал Джули, когда брызги улеглись. — Хороший мальчик. Он в лагере. Может быть, я когда-нибудь свожу тебя туда — мы съездим втроем. Там есть горы, озеро. Ты когда-нибудь был в Массачусетсе?
— Нет, — сказал Вито, шлепая по воде ладонью. Потом поднял лицо и рассмеялся. — Я нигде не был, за исключением Риис-парка. И теперь вот здесь.
— Еще побываешь. У тебя еще есть время. — Джули смутился.
Бедность, лишения угнетали его, особенно когда от них страдали молодые.
— Эй, у меня есть идея. Хочешь нырнуть с моих плеч? Подожди, пока я зайду поглубже. Потом держись за мои руки и забирайся наверх. Ладно?
Он поймал худые руки Вито в свои и погрузился с головой под воду, чувствуя, как Вито карабкается вверх и балансирует, стоя у него на плечах. Он удивился тому, какой Вито легкий. Когда Вито вынырнул на поверхность, он засмеялся:
— Не понимаю, как тебе удалось поднять такой фонтан. Ты ведь абсолютно ничего не весишь. Мать не кормит тебя?
Вито посмотрел на него и улыбнулся, желая облегчить этому мужчине затруднительную ситуацию.
— Айрис вам не говорила? У меня нет матери. Она умерла.
Лицо Джули исказилось, как от боли.
— Боже, извини. Я должен был… Конечно, она говорила мне. Я просто забыл и потом… Я сначала сказал, а потом подумал…
— Забудьте это, — сказал Вито. — А еще раз можно? Сейчас нырну тройным лебедем. Ладно?
— Ладно. — Джули протянул руку, но вдруг остановился. — Послушай, малыш, ничего не говори Айрис об этом, хорошо?
— Хорошо. А почему?
— Ну… Понимаешь, это просто оговорка. А она склонна сердиться на меня. Ты знаешь, какие женщины, никогда не поймешь, что их сердит.
Вито глянул на него, но он не смог выдержать его взгляд.
— Ладно, — быстро произнес Вито. — Я же сказал, забудьте это. — Он поплыл прочь, и дальнейшая беседа стала невозможной. Спустя некоторое время Джули крикнул ему: — Нам лучше вернуться.
Он согласился, но не стал возвращаться сразу. Подождал, пока Джули не повернулся и не побрел назад. Затем тоже медленно поплыл к берегу, чувствуя злость и боль. Джули Франц, думал он, все еще любит Айрис. Неужели она этого не понимает — или Она ему солгала?
Когда он медленно вышел из воды, широкие складки на плавках Джули свисали, как морские водоросли вокруг его бедер. Он был ошеломлен потоком противоречивых мыслей. Совершенно ясно: Джули, при всем своем высоком положении, своем могуществе — его соперник. Мысль о том, что Джули обладает Айрис, обнимает ее, а она обнимает его, заставила его мучительно содрогнуться. Кроме того, благодаря высокому положению и могуществу Джули великолепен и щедр. Он приносит подарки. Он добрый и теплый — такой же добрый и теплый, как и отец. И Вито смутно ощущал, что так же, как и отец, он несчастен. Как же можно ненавидеть своего отца?
Он остановился и осторожно продел кончик большого пальца ноги в хрупкую раковину. Быстро поднял ногу, чтобы отбросить раковину, но она осталась висеть на кончике пальца. Подогнув палец, он стащил раковину другой ногой. А затем, пойдя на известный риск, опустил пятку на бледно-лиловую раковину и раздавил ее быстрым движением. От острой боли прояснилась голова. Он подошел к Айрис и Джули.
— Вито! — со смехом закричала Айрис. — Вито, Вито, посмотри на себя! — Она стояла, прижав ладони к лицу, смеясь и крича на пределе своего голоса.
Он удивился, но улыбнулся в ответ на ее веселье.
— О, Вито, дорогой! Ты так забавно выглядишь! С этими длинными плавками, свисающими до колен, и маленьким пупком, стянутым в узел от холода. Ты похож на Махатму Ганди.
Вито засмеялся. В ее голосе слышалась любовь, вливавшаяся в его охлажденное морем и страхом тело, как теплый мед. Он смеялся и мотал головой, как собака, разбрызгивая в разные стороны холодные капли со своих кудрей.
