— Врачи сказали, все на месте. Отделался легким сотрясением мозга и несколькими ушибами и порезами. В общем, все в порядке. А как ты?
— Значит, я тоже в порядке, — ответила Морин дрожащими губами, с трудом удерживаясь от слез.
— Я не планировал столь шумное прибытие, — сказал он со слабой усмешкой.
— Надеюсь, ты не собираешься в будущем повторять этот трюк? — попыталась пошутить Морин, глотая слезы.
Тут дверь открылась, и в палату торопливо вошел врач.
— И вам, и пилоту здорово повезло, — сказал он. — Считайте, что вы родились в рубашке. Если сегодняшняя ночь пройдет спокойно, ваша невеста сможет забрать вас домой уже завтра утром.
Когда врач ушел, Алан с интересом посмотрел на Морин.
— Невеста? — переспросил он.
— Мне пришлось сказать это, чтобы меня пустили в вертолет, — пробормотала она, краснея.
— Понятно. — Несколько мгновений он лежал молча, с закрытыми глазами. Потом снова посмотрел на нее. — Ты плачешь?
— А что тебя удивляет? — всхлипнула Морин, отворачиваясь. — Я же люблю тебя!
— Ничего не скажешь, ты выбрала удачный момент, чтобы признаться мне в этом, — заметил он, морщась от боли.
— Не думай об этом сейчас, — ответила она, вытирая слезы. — Тебе надо набираться сил. Лучше поспи.
Алан послушно закрыл глаза и через несколько минут задремал. Морин просидела рядом с ним до вечера, давая ему попить, когда он просыпался, и просто глядя на его бледное лицо, когда он спал.
Вечером она позволила врачу отвести ее в подсобное помещение и уложить на небольшом диванчике. Уже засыпая, Морин в очередной раз с тоской подумала, что не стоило признаваться Алану в любви.
Утром ее разбудила Мария. Морин испуганно села на диване, не понимая, где она.
— Что случилось?
— Все в порядке, сеньорита. Сеньора Алана выписывают домой. Он уже ждет нас.
События вчерашнего дня медленно всплывали у Морин в памяти. Голова была тяжелая, снова слегка подташнивало. Вчерашнее возбуждение не прошло даром.
— Но… как вы сюда попали? — удивленно спросила она Марию. — Вы же остались на станции?
— Приехала ночью на поезде, сеньорита. Давайте, я помогу вам встать.
— А как же мы поедем обратно? — спросила Морин, умываясь в маленькой раковине, подвешенной к стене напротив дивана.
— Друг сеньора Алана обещал нам помочь, — ответила Мария, подавая ей полотенце.
Алан был все еще довольно бледным, но вполне бодрым. Повязка на голове придавала ему совершенно разбойничий вид, и Морин в который раз поняла, что любит его до безумия. Но рядом с ней стояла Мария, а около Алана сидел незнакомый мужчина — видимо, тот самый друг, который обещал помочь им добраться до дому. При виде Морин он вскочил и вежливо поклонился.
— Это Серхио, — представил его Алан. — Мой партнер по бизнесу.
— Очень приятно. — Серхио галантно поцеловал Морин руку. — Я так рад, что Алан наконец-то встретил женщину, которую вскоре назовет своей женой.
Морин, вспыхнув, бросила яростный взгляд на Алана. Тот, едва заметно пожав плечами, ответил насмешливой улыбкой.
— У меня есть небольшой спортивный самолет, — сообщил Серхио. — Вы трое там прекрасно поместитесь.
— Как? Опять самолет? — Морин испуганно посмотрела на Алана.
Но тот смотрел совершенно спокойно.
— Я хорошо знаю пилота, который поведет самолет, — ответил он на ее невысказанный вопрос. — Думаю, что на этот раз полет пройдет успешно.
В самолете Морин всю дорогу держала Алана за руку, а он весело шутил, болтал на общие темы с ней и с Марией и, вообще, вел себя так, словно ничего не случилось, — самолет не разбивался, Морин ему в любви не признавалась.
Он был таким далеким и вежливо-чужим, что к концу полета Морин снова с трудом удерживалась от слез. Вчера, когда она держала его за руку, ей казалось, что между ними что-то изменилось, снова натянулась та ниточка взаимопонимания и нежности, которая связывала их на берегу океана. Но, видимо, ей это только казалось.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказала Морин озабоченно, когда они наконец оказались дома.
— Я отлично себя чувствую, — ответил он, слегка хмурясь. — А вот ты выглядишь неважно. Отдохнуть нужно тебе.
— Так я и сделаю, — согласилась Морин.
У себя в комнате она устало села на кровать и закрыла глаза. Перед мысленным взором мелькали обрывки вчерашнего: завалившийся набок самолет, Алан на носилках, его окровавленное лицо и губы, шепчущие ее имя. Она призналась ему в любви, но как он поступит с этим признанием? Что с ними будет дальше?
Почти весь день Морин провела у себя: спала, бродила по комнате, подходила к окну. Алан так и не зашел к ней. Кажется, он был очень занят. В его отсутствие накопилось множество дел и вопросов, которые необходимо было срочно решить. Но и за ужином он вел себя точно чужой, а после еды почти сразу же ушел к себе. Морин уже не знала, что думать.
Но за завтраком на следующий день Алан внезапно предложил ей съездить к морю.
— К морю? — Морин недоверчиво вскинула голову.
Они будут там наедине. Что он ей скажет? Может быть, заявит, что передумал жениться? Одно дело — нечто вроде делового соглашения, о котором шла речь раньше. Другое дело — женитьба на влюбленной в тебя женщине. Эта никому не нужная любовь только осложнит и запутает ситуацию.
— Возьмем с собой термос и бутерброды и проведем там день, — сказал он, видя, что Морин сомневается.
— Хорошо, — кивнула она. — Но тебе, наверное, нельзя сейчас скакать на лошади?
— Мы возьмем машину.
— Только поведу ее я, — тут же вставила Морин.
Алан, не выдержав, улыбнулся.
— Как скажешь.
Они выехали сразу после завтрака и через час уже были на месте. У Морин сжалось сердце при мысли о тех восхитительных днях, которые они провели вдвоем на этом самом берегу.
— А ты хорошо водишь машину, — заметил Алан.
— Спасибо, — улыбнулась Морин. — Как твоя голова? Не болит?
— Только не сегодня.
Алан бросил на Морин взгляд, значение которого она не могла разгадать. Но сердце ее вдруг забилось быстрее, разрываясь между отчаянием и надеждой.
Продолжая говорить о пустяках, они расстелили на песке одеяло и сели, глядя на океан и вдыхая соленый свежий ветер. Морин, подставив лицо солнцу, рассеянно пересыпала песок из ладони в ладонь, чувствуя на себе взгляд Алана.
— Когда ты поняла, что больше не любишь Дона? — спросил он вдруг.
Морин вздрогнула, и песок просыпался из ладоней.
— Я никогда не любила его, — ответила она, отряхивая одеяло. — И уже давно поняла это. Мне всегда хотелось быть такой, как Келли, и я во всем ей подражала. Даже в этом. А может быть, я боялась настоящей любви…
