— Так ты действительно хотела узнать меня, Кэтти? — Его глаза лихорадочно заблестели, голос стал хриплым. — Я очень долго ждал этого признания, Кэт, и я хочу, чтобы ты повторила эти слова.
Она чувствовала, что сходит с ума от этой мольбы.
— Да, я хочу тебя, Ред, хочу безумно!
Ему нужна ее полная капитуляция? Пусть! Она готова капитулировать перед ним, лишь бы он целовал ее, гладил ее тело…
— Я хочу чувствовать тепло твоей кожи, пробовать тебя на вкус… — всхлипывала она, сжав его в объятиях и раздвигая бедра…
Надеть ли ей то зеленое платье или оно слишком уж официально? С тяжелым вздохом она бросила его в кучу других, лежащих на постели. Постели, которую она делила с Редом последние три недели. Его лондонская квартира занимала весь этаж перестроенного складского помещения; в ней было мало мебели, натертый до блеска паркетный пол покрывали разноцветные восточные коврики, а по стенам стояли стеллажи, битком забитые книгами.
— Ты собираешься принять душ?
Кэтрин не повернулась, услышав его голос.
— Ты хочешь сказать, что это необходимо? — спокойно произнесла она, хотя, как всегда, ее пульс участился в его присутствии.
— Да, только вместе со мной, как вчера днем, — сказал он, подходя к ней сзади, и обхватил ее груди ладонями, коснувшись указательными пальцами ее твердых сосков, которые прощупывались сквозь тонкую ткань халата.
Она посмотрела на него вполоборота затуманенным желанием взглядом. Ей не нужно было напоминать о вчерашнем дне, который они полностью посвятили друг другу. Перед ее глазами пронеслись чувственные эротические образы; она взяла его за руку и прижала его ладонь к своей щеке. Медленная улыбка коснулась ее губ, когда ее взгляд упал на скомканные простыни. Он наклонил голову и провел губами по ее шее.
Недели, проведенные Кэтрин вместе с Редом, заставили ее осознать чувственную сторону своей натуры, что было одновременно шокирующим и приятным. Она с радостью играла свою роль послушной и талантливой ученицы. Единственное, чего она не делала, это не говорила ему о своей любви с помощью слов. Она считала это необходимым. Что бы ни случилось в будущем, у нее останутся ее, только ее воспоминания.
— Ты нервничаешь? — спросил Ред.
— Тебе так важно это знать? — бросила Кэтрин и отшатнулась.
Он не пытался удержать ее. Она посмотрела на него с неприязнью; его вопрос нарушил сладость минуты.
— Тебе же нужно с ними иногда встречаться. Они как-никак твои родители.
— Конечно, — с горечью в голосе ответила она. Как будто ей надо об этом напоминать. — Слава богу, это произойдет на нейтральной территории. В сложившихся обстоятельствах я должна быть тебе благодарна за такую милость. Не думаю, что ты и отец сможете драться в общественном месте.
Сегодня она впервые встретится со своей семьей, с тех пор как Ред сообщил им об их помолвке. Семейство Келвей на людях делало вид, что довольна предстоящим браком Кэтрин, несмотря на явную неприязнь к Реджинальду Кристу.
— Ты чем-то недовольна? — Его чувственный рот превратился в тонкую линию.
— Почему? Я заранее знаю, что наши отношения не продлятся вечно, — холодно отрезала она. — Такая страсть не может длиться долго, тем более, я вижу, ты не готов к чему-нибудь более продолжительному. С твоей цыганской кровью! — Она прикусила нижнюю губу, чтобы та не дрожала.
— Ты намекаешь на мое неопределенное происхождение? — спросил он, и голос его стал жестким. — Да, я всегда любил свободу и не собираюсь ее терять даже в браке с тобой. — Он бросил на нее неприязненный взгляд. — Что с тобой? Похоже, тебе нравится, когда мы оскорбляем друг друга.
Она тяжело вздохнула. Она не хотела взаимных обвинений, но не могла спокойно сносить его циничного тона, его пренебрежительного отношения к себе. Только в постели он был с ней нежным и ласковым…
— Ты первый даешь мне повод для подобного отношения к тебе!
— Неужели? Я бы так не сказал, — прошипел он. — Ты ведешь себя со мной, как оскорбленная принцесса, вынужденная опуститься до связи с безродным мужланом. А твоя семья всегда относилась ко мне, как к бедному родственнику, которого можно показывать гостям по особым случаям, чтобы продемонстрировать великодушие знаменитых Келвеев!
— Ах, какой ты ранимый! Какой несчастный! Ты всегда мог отлично постоять за себя! — закричала она.
Можно подумать, что она сама была счастлива. У нее был брат, с которым не было ничего общего, сестра, укравшая у нее жениха, что оказалось к лучшему, и родители, которые не скрывали, что она оказалась для них большим разочарованием. Родители, для которых ее желания, ее мечты всегда вызывали только досаду и неудобство.
— Мне тоже было нелегко в семье, Ред. Может быть, я даже завидовала тебе. Я думаю, что ты просто мучаешься от жалости к себе — великий Реджинальд Крист снедаем обычным мелким эгоизмом.
— Да, понимаю, — вдруг с грустью в голосе произнес Ред. — Тебе просто не повезло. Я сомневаюсь, что ты когда-нибудь видела настоящие искренние чувства. Я хоть, по крайней мере, часть своего детства провел с матерью, и, хотя по вашим стандартам мы были бедны, я узнал, что значит испытывать привязанность и дарить ее. — Он пожал плечами. — Ты же никогда этого не знала, а говорят, что тот, кто никогда не любил, тот не способен дарить любовь другим! Надо же — остаться девственницей в двадцать лет!
— Ты отнял ее у меня! — закричала она, невероятно уязвленная его несправедливыми словами. Ведь именно из-за своей способности любить она так страдала в этот момент.
— Поправка принята, — проворчал он.
— Я едва ли могу назвать занятия сексом с тобой как очень эмоциональное переживание! — закричала она, желая уязвить его как можно больше.
— В самом деле так? — спросил он, злобно сузив глаза. — А как же ты это назовешь? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Технический опыт, — отрезала она.
Он бросился к ней, черты его лица исказила гримаса ненависти.
— Ты действительно настоящая маленькая шлюха!
— Ну что же, вини в этом мое происхождение, тебе ведь так удобнее! — закричала она и стала вырываться из его рук. Ред презирал ее так сильно, что в те моменты, когда ей казалось, они могут стать друзьями, его предубежденность тут же всплывала на поверхность, как нефть на воде.
— Я виню во всем твою дурацкую гордость, маленькая мстительная негодяйка, — прохрипел он. — Ты чувственная маленькая колдунья! Я убью тебя!
Кэтрин задрожала, когда он грубо привлек ее к себе, и ответила на его яростный жадный поцелуй, одновременно настойчивый и злой. Лихорадочная страсть горела в его глазах.
