— Так что скажешь?
— Вот что, Брент: почему ты снова хочешь сменить партнершу?
Он раздраженно взмахнул рукой и сунул ее в карман.
— Потому что у нас с Бриджит разные уровни.
— Значит, тренировки до изнеможения ты предлагаешь мне, так? А что в это время будет делать Бриджит?
— Мне нет дела, чем она займется. Меня интересуешь ты.
Он теперь совершенно чужой ей человек — и это главное. Бренту плевать на Бриджит, точно так же как когда-то было плевать на нее, Фрэнси. Как же он не похож на Ноя!
— Я не вернусь в фигурное катание.
— Почему? Что сделать или сказать, чтобы ты передумала?
— Ничего. Я выбираю полноценную жизнь — жизнь, где есть место радости. Не хочу тренироваться с утра до вечера, чтобы падать без сил в кровать, так что даже сны не снятся. А именно это и ожидает меня, стоит сказать тебе «да». Если же учесть мой перерыв, то ты вообще устроишь мне каторгу. Кроме того, я не доверяю тебе.
— Потому что я уронил тебя?
— Потому что тебе плевать на то, как я себя чувствую. У тебя одна цель — завоевать медаль. У меня другие цели.
Брент кивнул в сторону катка.
— Это все из-за него, да? Я наблюдал за вами, когда вы катались, и видел вас вместе в Нью-Йорке. Это он повлиял на тебя.
— Нет, все гораздо глубже. Я уже не настолько люблю спорт, чтобы пожертвовать всем ради него. Я больше не хочу проводить жизнь на льду. Существует масса других интересных вещей. Ной тоже повлиял на мой выбор, но совсем не так, как ты думаешь.
— Ха! Так я и поверил. Я видел, как вы целовались. Может, стоит напомнить, как целуюсь я?
Прежде чем Фрэнси успела что-то ответить, он притянул ее к себе и впился в ее губы. Волна возмущения заставила ее резко оттолкнуть Брента. Откатившись от него на роликах и почувствовав себя свободной, она сразу же увидела, почему ей удалось это с такой легкостью — Ной держал Брента за грудки, прижав его к стене. Одинаково рослые и сильные, они могли бы противостоять друг другу. Но на стороне Ноя были внезапность и ярость, бушевавшая в каждой клеточке его тела.
— Посмеешь тронуть Фрэнси хоть раз против ее воли — и очень долго не сможешь ступить на лед. Это я тебе гарантирую.
Брент кивнул, и Ной отпустил его.
— Может быть, отойдем куда-нибудь, где мы сможем поспорить наедине? — спросил Брент, обращаясь к Фрэнси.
— Нам больше нечего обсуждать. Поезжай к Бриджит и начинай тренироваться с ней по той программе, какую наметил для меня. Уверена, что у вас еще есть шанс выиграть.
— Ты делаешь ошибку.
— Не волнуйся за меня. Удачи тебе, Брент.
Гнев исказил его лицо. Метнув яростный взгляд на Фрэнси и Ноя, он почти побежал к выходу.
— Не беспокойся, Ной. Он пытался только доказать мне кое-что, а не хотел обидеть, — мягко успокоила его Фрэнси.
— И что же именно он пытался доказать?
— Что я все еще влюблена в него. Этот самовлюбленный болван полагал, что способен очаровать меня своим поцелуем.
— И не сумел?
— Нет, конечно. Я предпочитаю твои поцелуи, потому что люблю тебя.
Ной уставился на нее, позабыв об осторожности. И его лицо могло бы стать наглядным пособием психологам для показа всех стадий шока.
— Скажи же хоть что-нибудь, — взмолилась Фрэнси.
Ной растерянно взъерошил волосы.
— Ты не можешь так думать всерьез. Ты просто запуталась…
— Никогда еще не была так уверена в себе. Я люблю тебя.
В офис вбежала запыхавшаяся Вероника. Всем требовалась Фрэнси. И как бы ни стремилась она услышать что-то вразумительное из уст любимого, времени на это у нее не было. Она подчинилась долгу. И до конца бала сияла улыбкой, шутила, отвечала на вопросы диджея в его вечерней программе, объявляла танцы… И все время ощущала на себе горячий взгляд Ноя. Это было подобно ожиданию извержения вулкана. Час спустя она одновременно сумела сердечно попрощаться с завсегдатаями катка, проводить улыбкой пришедших впервые, расцеловаться с родными и отпустить большинство сотрудников по домам. Сменив ролики на сапожки, она отнесла огромную гроздь воздушных шариков в комнату отдыха и свалила их в углу. Все остальное — завтра.
Только успела перевести дух, и вошел Ной.
— Я отпустил Веронику. Сказал, что уборкой займемся завтра, — сказал он хриплым от волнения голосом.
У нее пересохло в горле.
— Значит, все уже ушли?
— Да.
— Ной, я передумала. Не надо ничего говорить мне. В конце концов мои чувства касаются только меня, а твои пусть остаются при тебе. Я вовсе не собиралась приставать к тебе с ножом к горлу… — Она продолжала лепетать что-то невразумительное, лишь бы не молчать.
— Фрэнси… — В его голосе звучала бесконечная нежность. Ной прижал ее к себе, не сводя с нее сверкающих глаз. — Я не знаю, как назвать то, что я чувствую к тебе. Никогда еще не встречал похожую на тебя. И никого не подпускал к себе так близко. Возможно, я просто не знаю, что такое любовь. Но я хочу тебя. Так, что дрожат руки, когда прикасаюсь к тебе. А когда целую тебя, то весь мир вокруг меняется. Когда ты рядом, меня словно согревает весеннее солнце и все вокруг оживает от спячки.
— Я люблю тебя, Ной. Никого еще так не любила. Наверное, я раньше вообще не понимала, что такое любить и что при этом ощущаешь. И если у нас нет никакого завтра, то пусть будет хотя бы сегодня.
Он стиснул ее ладонь.
— Тогда больше ни слова. Я хочу касаться тебя, обнимать и слушать, как ты произносишь мое имя.
Когда он сдернул с нее ленту, она поняла, что он хочет быть с ней прямо здесь. Он весь дрожал, хотя и пытался по привычке владеть собой. Что ж, она постарается подарить ему все, в чем он так нуждался, — свою любовь. Она схватила его свитер и решительно потянула вверх. Он улыбнулся и расцвел, а она быстро сняла с него и рубашку.
— Без майки, — пробормотала она. Его улыбка лишила ее рассудка, и она поцеловала его сосок.
Он сглотнул ком в горле и прошептал:
— Мне жарко, если надеваю еще и майку.
— Ты и сейчас пышешь жаром.
— Ты тоже.
Они обнялись, отдавшись на волю страсти. Колени их предательски подогнулись, и они опустились на пол. Да какое это имело значение? Она расстегнула его ремень. Он умудрился довольно быстро избавиться от своих джинсов. Она, оказавшись поверх него, жадно всматривалась в горящие страстью зеленые глаза. Хотелось потеряться в этих чарующих глубинах. Он приподнял ее бедра.
— Иди ко мне.
Она ощущала каждый удар его сердца. Какой же он сильный, мужественный, щедрый.
— Теперь вперед, медленнее, — попросил он, удерживая ее руками.
Сладкое и восхитительное чувство наполненности привело ее в восторг.
