— С тебя все началось. Ты сделала из меня дурака, и с тех пор я стал посмешищем. — Гарри сорвал с головы мокрую черную шляпу и бросил ее на землю. — Я злой как черт и не собираюсь больше терпеть ваше хамство!
— Да, Гарри, да! — Рита схватила его за руку, и он вздрогнул. — В этой сцене нам нужно личное обаяние. А оно у тебя есть, Гарри! Действительно, Гарри, оно у тебя есть!
— У меня? — Он указал на себя пальцем, потом уронил руку, внезапно, кажется, поняв, что его снова обрекают на роль жертвы. — О нет! Ты этого не сделаешь! — Он посмотрел на Риту испепеляющим взглядом. — Не пытайся меня уговорить! Я решил. Когда моя так называемая банда сбросила меня в корыто, в котором было полно воды для лошадей, это послужило последней каплей в чаше моего терпения.
— Мы это сделали, потому что ты нам нравишься, — вставил Даб Партридж.
— Да, черт возьми! — кивнул Джо, один из братьев-близнецов. — И все прочие вещи — колючки там, черная патока и моторное масло…
— Моторное масло? — У Риты побелело лицо.
— Ну ладно, об этом говорить не будем. — Джо переступил с ноги на ногу. — Я его даже не приносил сюда.
— Не уходи от нас, Гарри! — вступил в разговор Стив. — Если ты уйдешь, нашему отцу тут же донесут, что это по нашей вине, и он нас так выпорет…
— Помалкивай лучше! — Гарри нащупывал пряжку портупеи, чтобы отстегнуть ее, и наконец нашел. Шестизарядные пистолеты упали к его ногам. Его редкие светлые волосы выглядели еще светлее по контрасту с покрасневшим лицом. — Я это делал только из любезности к тебе, Рита, ведь ты учительница. Я видел, как ты борешься за то, чтобы повысить эрудицию и культуру этого… я извиняюсь за наш город… Но…
— И ты был прав, Гарри, прав! Не оставляй меня в этот трудный час! Мы сможем преодолеть все недостатки, — умоляла Рита. — Ты не имеешь права все бросить. На Дни Шоудауна приедут люди за сто, даже за тысячу миль. А ты звезда, Гарри! Без тебя не будет спектакля.
Гарри пожал плечами.
Рита продолжала с большей выразительностью:
— Представление не может состояться без тебя! Пожалуйста, на благо всего города, на благо живущих в Шоудауне, которым не рассказывали эту легенду, и во имя тех, кто будет рожден, я прошу тебя…
Гарри поднял руки. Пистолеты валялись около его ног, шляпа — на земле; кажется, что к нему почти вернулось самообладание.
— Мое решение неизменно, — проговорил он. — Пусть один из этих, — он вытянул руку по направлению к братьям-близнецам, — джентльменов, — его рот скривился, — наденет рукавицы и таскает общие каштаны города из огня! Потому что вам больше не удастся грубо обращаться с Гарри Миксом!
В этот вечер срочное совещание в салуне «Желтая Роза» собрало почти все население Шоудауна, за исключением Гарри Микса и его матери, которая уехала на водопад Уичито, продлив себе отпуск. Перед Ритой и Кит сидела группа людей в подавленном настроении.
Они возмущенно говорили о том, какой экономический ущерб был бы нанесен городу, если бы празднование Дней Шоудауна было отменено за такой короткий срок, оставшийся до начала торжеств, это отразилось бы и на последующих годах, так как была бы нарушена традиция и задета честь города.
Наконец поднялся доктор Престон с трубкой в руках. Гул голосов постепенно смолк. Врач подождал, пока наступит полная тишина.
— Все вы удивляете меня своей готовностью выбросить белый флаг и признать поражение, — пожурил он собравшихся. — Дням Шоудауна не грозит опасность. Все, что нам необходимо сделать, — это заменить одного актера. Это создает неудобство, и ничего более. Тот, кто возьмется за эту роль, должен будет усиленно позаниматься пару дней, ну и что в этом такого? Все мы знаем эту легенду. — Гул одобрения и свист приветствовали заявление доктора, но он продолжал, не обращая внимания: — Это не очень сложная задача. Да я сам мог бы сыграть эту роль в случае крайней нужды.
— Не обижайтесь, доктор, но когда последний раз вы сидели в седле? — прокричал Даб Партридж.
Доктор рассмеялся вместе с остальными.
— Замечание принято, Даб. Я сказал, что мог бы. Я не сказал, что это необходимо.
— Тогда кто собирается это сделать? — спросила Сие Вильямс. — Если только вы не создадите кого-нибудь из воздуха, иного я не вижу…
Она посмотрела в том направлении, куда смотрел доктор, и ее голос замер. Кит, наблюдая за Сие, увидела, что ее глаза широко раскрылись и на лице отразилось небывалое волнение.
— Вы имеете в виду?..
— Да, Сие. — Доктор улыбнулся всем широкой улыбкой. — Дамы и господа, могу ли я сообщить вам, что человек, созданный играть роль Буна, Таинственного Бандита, находится среди нас? Дамы и господа, его зовут… — он театральным жестом вытянул вперед руку, — Бун Таггарт!
Что здесь делал Бун? У Кит пересохло во рту. Он должен был находиться на Востоке. Возможно, он вернулся, чтобы позлорадствовать над провалом Дней Шоудауна?
Он стоял, прислонившись к стене, скрестив ноги, и выглядел великолепно. Потертая, черного цвета широкополая шляпа была надвинута на лоб. Благодаря своей пренебрежительной улыбке он выглядел непринужденно и надменно — как тот Бун, которого она помнила.
Как тот Бун, в которого она была влюблена.
Общий тяжелый вздох разочарования прокатился по помещению в ответ на заявление доктора Престона. В числе присутствующих не нашлось бы человека, который не знал бы, что Бун наотрез отказался принимать участие в праздновании Дней Шоудауна.
Рита с обиженным видом посмотрела на доктора.
— Это очень любезно с вашей стороны, доктор, вдохнуть в нас надежду таким способом, — проговорила она. — Но я уже предлагала Буну роль Бандита или любую другую роль, какую бы он захотел. Черт возьми, я дала бы ему и роль Риты, если бы он захотел попробовать ее сыграть!
Толпа ахнула: учителя не должны выходить из себя настолько даже в моменты большого напряжения.
Доктора, кажется, не смутили слова Риты.
— А давайте попытаемся еще раз, — предложил он, и в его глазах засветились озорные искорки. — У меня есть тайное подозрение, что мы сможем уговорить господина Таггарта пересмотреть свое решение.
В зале вновь возбужденно загудели, Кит на короткое время потеряла Буна из виду, а он в этот момент широкими шагами пробирался сквозь толпу горожан к сцене.
Он прыгнул на сцену и встал рядом с ошеломленной Ритой. Широко улыбаясь, он поднял руки, призывая к спокойствию.
— Жители Шоудауна, кажется, я должен согласиться во имя общего блага, — произнес он с подобающей скромностью. — Если вы действительно считаете, что я тот человек, который может справиться с этим делом, то я согласен.
