Мэри отлично проводила время и была просто счастлива, а Оливия, решив не показывать вида, что она расстроена, притворилась веселой в обществе Ларри и Дона, чтобы Джейк это видел.
Джейк без своей живописной рабочей одежды, одетый, как все мужчины, в обычный костюм, все равно выделялся в толпе. Гордая посадка головы, великолепная фигура позволяли ему Отлично выглядеть в любой одежде. Многие женщины улыбались ему, строили глазки, останавливались поболтать, и иногда он выходил в сад то с одной, то с другой, а сердце Оливии разрывалось от боли, хотя внешне она оставалась оживленной и веселой.
Мейвис, как выяснилось, не пришла. Оливия старалась быть благодарной хотя бы этому обстоятельству. Вечер был довольно утомительным. Изображать хорошее настроение, когда тебе плохо, слишком большое напряжение. Она с удовольствием легла спать рано.
Оживленная мисс Смит в своем черном платье пристально наблюдала за всеми:
— Как хорошо, — сказала она жене пастора, — что в этом году не было никаких неприятных сцен. — Никаких скандалов. Никаких проявлений скверного настроения. Ничего. Все было очень благопристойно. — В душе Мейбл Смит была разочарована, хотя и не признавалась в этом. Кажется, Хадсоны теряют свою репутацию, подумала она. Ее корзинку с фруктами, цветами и приправами выиграл капитан Клунс, но он вернул ее для второго розыгрыша. На этот раз ее выиграла миссис Блэксток, мать Мейвис, что вовсе не обрадовало мисс Смит, которая не любила Блэкстоков. Но ее корзинка, украшенная ярким бантом, помогла собрать приличную сумму для фонда пожилых садоводов, что польстило мисс Смит, и она решила, что в конце концов вечер прошел удачно.
Мелисса сообщила, что в Розмари-Коттедж все было спокойно, никто из детей не просыпался, и с чувством выполненного долга она отправилась к себе, довольная еще и тем, что не теряла времени даром и успела сделать корректуру своей книги.
Теперь, при упоминании Евой своего приближающегося дня рождения, Оливия вдруг вспомнила, что у нее нет поздравительной открытки; те, которые продавались в местном магазине, ей не нравились. Когда Ева сказала, что в сосках для бутылочек Стефани стали слишком большие дырки и надо их заменить, и попросила Оливию съездить в Грейт-Бакстед после ленча, Оливия обрадовалась такой возможности. Она сможет купить открытки так, чтобы Ева не узнала об этом. Оливия хотела поехать на автобусе и взять Мэнди и Стивена с собой; но старый Джо сделал для них качели на грушевом дереве, и они передумали ехать с ней. Ева сказала, что они могут остаться, если хотят, а Оливия решила отправиться на велосипеде.
— Тормоза-то там плохие, — предупредил ее старый Джо, когда она повела велосипед к воротам.
— Ой, Оливия, а вдруг это опасно? — забеспокоилась Ева. — Пожалуйста, будь осторожна.
Но Оливия постаралась рассеять их опасения:
— Ничего. На дороге до Грейт-Бакстеда не так много машин. Не то что на дороге в Карчестер.
Она отправилась, радуясь свежему воздуху и возможности размяться, проехала мимо «Лебедя», где остановился Дональд, мимо магазина Браунов, возле которого стоял фургон Мэри, а через окно была видна рыжеволосая голова Кристины. Проехала она мимо церкви и дома пастора; скоро последние дома на краю деревни остались позади, и Оливия выехала на извилистую эссекскую дорогу. Большую часть пути дорога шла под уклон, но не слишком круто, поэтому отсутствие тормозов не мешало движению; всегда можно было затормозить, опустив ноги на землю. Литтл-Бакстед располагался на своеобразном плато над заливом, а Грейт-Бакстед находился у реки, и подъезд к нему вел по крутому холму. Устремившись вниз, Оливия почувствовала странное возбуждение, как будто она вновь была школьницей, мчащейся на велосипеде с развевающимися волосами, пылающим лицом и сияющими глазами...
И тут случилось несчастье. У подножия холма стадо овец перекрыло движение, и Оливия не могла остановиться. Она двигалась слишком быстро, чтобы затормозить ногой, как предполагала. Все машины стояли, пока мальчик-пастух и его собака перегоняли блеющее стадо на другую сторону дороги.
Оливия лихорадочно пыталась сообразить, есть ли у нее шанс полететь в кювет, вместо того чтобы врезаться в кузов грузовика.
Справа от нее высокие деревья окаймляли реку, по которой как белые парусники плавали сотни лебедей. Взрослые птицы с выводками еще не поменявших оперение малышей представляли собой прекрасное зрелище.
Но у Оливии не было времени восхищаться лебедями, ей нужно было сделать наилучший выбор.
«Сейчас произойдет столкновение, — эта мысль не покидала ее. — Я не могу остановиться... Я ничего не могу поделать... Сейчас я упаду...» Она отчаянно повернула руль в сторону от стоящих впереди машин и направила велосипед влево к широкой полосе травы на обочине. Когда велосипед вылетел на обочину, Оливия сумела спрыгнуть, но не удержалась на ногах. Велосипед еще несколько раз перевернулся и отлетел далеко в сторону.
Ошеломленная ударом, Оливия лежала на спине в высокой траве.
С трудом открыв глаза, она увидела рядом чьи-то ноги в коричневых ботинках. Ее взгляд медленно поднялся выше: наклонившись над ней, стоял Джейк Хадсон.
— Оливия! Ты в порядке?
Она наконец села.
— У меня, кажется, вошло в привычку падать к твоим ногам, — дрожащим голосом произнесла она, вспомнив их первую встречу, когда она чуть не попала под колеса его трактора.
— Ты могла погибнуть, — сказал он. — Когда я увидел, как ты летишь с холма вниз на этой штуковине, у меня волосы встали дыбом. Тормоза не работают, вероятно.
— Да, — покорно признала Оливия.
— Ты соображаешь, что ты делаешь! Ты же взрослый человек и должна сознавать опасность, — отчитал он ее.
— Было так здорово, — сказала она, осторожно трогая свои ноги и радуясь, что все кости оказались целыми. — Полет валькирий на мне не отразился!
— Не вижу ничего смешного, — нахмурившись, произнес он.
А Оливии хотелось смеяться. Даже петь. Потому что Джейк опять разговаривал с ней, переживал за ее безопасность, потому что сейчас помогал ей подняться, приговаривая:
— Осторожнее, осторожнее.
— Я в полном порядке, Джейк, правда, спасибо, — Она стряхнула пыль со своих брюк. — Но этого не скажешь о бедном старом велосипеде.
Она подошла к нему, переднее колесо отвалилось, руль согнулся.
— Наверное, придется платить компенсацию мистеру Маннингу. Мы взяли велосипед в его сарае.
Джейк заметил, что Алан Маннинг вряд ли будет сожалеть о потере, этот велосипед был в сарае еще при предыдущем владельце дома. Джейк погрузил искореженный велосипед на заднее сидение своего «лендровера», который стоял неподалеку.
