— Поехали, — рявкнул Крис. — Чего уставилась? Езжай!
— Ты же забрал ключи.
Чертыхнувшись, тот сунул ей связку. Когда Белладжо полез в карман, свитер слегка задрался, и Шерил заметила блеск стали. Похолодев от ужаса, она поняла, что это пистолет. Делать было нечего: не драться же с вооруженным бандитом! Заведя машину, она тронулась в обратном направлении.
Но на перекрестке ее ожидало спасение. Полицейские машины перекрыли дорогу так, что проехать было невозможно.
Крис сразу перетрусил. Его лицо исказилось от страха.
— Все равно езжай вперед! — заорал он что было сил. — Как-нибудь прорвемся.
Но теперь его угрозы совсем не пугали Шерил. Высунув голову из окна, она закричала:
— Осторожно, у него пистолет!
В этот миг Крис грубо ухватил ее за волосы и рванул назад. Шерил ощутила прикосновение к шее ледяного дула.
— Гони, подлая тварь, гони!
Один из полицейских подбежал к машине и дернул ручку передней дверцы.
— Отцепись, а то я размозжу ей башку! — крикнул бандит, показывая полицейскому пистолет.
Неожиданно дверца со стороны Криса рывком открылась. Кто-то навалился на бандита всей тяжестью, схватил руку с пистолетом и отвел в сторону. Затем раздался голос Гари:
— Беги, Шерил, беги!
Оцепенев от страха, она отчаянно крикнула:
— Нет! Я не брошу тебя!
— Беги, тебе говорят! — неистово завопил Гари, чуть не оглушив ее.
Она наконец открыла дверцу, пулей выскочила из машины и, споткнувшись, растянулась на холодной влажной земле. Кое-как вскочив на ноги, Шерил почувствовала жгучую боль в щиколотке: падая, она подвернула ногу. Но страх за Гари оказался сильнее боли. Она уже была готова схватить что-нибудь тяжелое и ударить Криса по голове, когда ее остановил полицейский. Шерил вцепилась в него, крича:
— Мой муж! Он там, в машине! Помогите ему, прошу вас, помогите!
Внезапно машина взревела, рванула с места с большой скоростью и помчалась в объезд полицейских автомобилей. Шерил пришла в ужас, и тут же раздался звук, похожий на взрыв. За деревьями ослепительно ярко вспыхнуло шарообразное пламя, и ей показалось, что наступил конец света. С диким воплем она бросилась к машине, которая врезалась в дерево. Удар был настолько сильным, что автомобиль сразу же загорелся.
Двое полицейских преградили Шерил путь, но она, точно безумная, бросалась на них, вслепую молотила кулаками, громко рыдала, требуя пропустить ее. Потом она услышала крик и увидела, как полицейский помогает кому-то подняться. Когда человек встал, она узнала его даже в кромешной темноте, как узнала бы с закрытыми глазами. Ее наконец пропустили, и с радостным воплем она бросилась к мужу, который успел выпрыгнуть из машины еще до того, как ее водитель рванулся навстречу смерти…
После того, что произошло ночью, дальше скрывать что-либо было просто бессмысленно. И Шерил рассказала Гари все, без малейшей утайки: о пьянице-папаше, о мачехе, о связи с Крисом. И, конечно, о том, что три года провела за решеткой. Муж слушал ее исповедь, не перебивая и не задавая ненужных вопросов. Все было и так ясно. Он не спускал глаз с Шерил, но ее это не смущало: в них она видела искреннее сочувствие…
На следующий день, проводив Бобби в школу, они остались одни. Гари привлек Шерил к себе и усадил на диван.
— Знаешь, мне бы хотелось спросить тебя еще кое о чем, — сказал он, ероша ее густые светло-русые волосы.
— Догадываюсь, о чем, — вздохнула Шерил. — Ты хочешь знать, почему я молчала обо всем этом столько лет. Почему не рассказала тебе сразу…
— Да, именно об этом, — согласился он. — Не скрою, то, что я узнал, поразило меня до глубины души.
— Прости, дорогой, но я стыдилась собственного прошлого! Вот и придумала историю о своем детстве и юности; я рассказывала ее каждый раз, когда устраивалась на работу, заводила друзей и так далее, — невесело усмехнулась Шерил. — Иногда я даже сама верила, что все так и было на самом деле. Поэтому и тебе рассказала все ту же сказку. Помнишь наш первый вечер вдвоем? Я тогда очень боялась, что, узнав правду, ты станешь меня презирать…
— Дурочка! Ведь я полюбил тебя с первого взгляда, — растроганно отозвался Гари.
— А я своей ложью принесла тебе только страдания и горе, — продолжала Шерил. — Но поверь мне: я хотела добра, хотела уберечь тебя и Бобби от позора и боли.
— Разве ты не могла довериться мне? Неужели было лучше жить во лжи? — недоуменно спросил он.
— Я так боялась тебя потерять, что не решалась сказать правду.
— Но ты же знала, что я никогда тебя не покину.
— О да, я знаю, ты бы никогда меня не бросил. Но мне было страшно потерять другое: твое уважение, отношение к себе, как к равной. Я боялась и того, что мою тайну узнают другие и осудят тебя за брак со мной; опасалась, что твои родители восстанут против меня, а коллеги начнут шептаться и хихикать за твоей спиной. Но больше всего я переживала, что из-за меня может рухнуть твоя карьера. — Она печально вздохнула.
— Успокойся. — Гари ласково погладил ее по голове. — Белладжо мертв, твое дело давно похоронено в архивах полиции. Бояться больше нечего.
— Однажды Крис похитил Бобби из школы. Он угрожал, что, если я пожалуюсь в полицию, мы больше никогда не увидим нашего сына. — На глазах Шерил выступили слезы, и муж, достав платок, ласково промокнул их.
— Пустяки, радость моя. Теперь все его угрозы остались в прошлом, как и его жизнь. Он умер, понимаешь! Его больше нет! А раз нет, то и бояться нечего. — Гари ободряюще улыбнулся. — Ты должна забыть о его существовании.
Она кивнула. Но на душе у нее все еще было неспокойно. Оставался один вопрос, который они с Гари пока не обсуждали. Но это был едва ли не самый важный вопрос…
— Если… после этого, теперь, когда ты все знаешь, ты захочешь… захочешь расстаться со мной, то… я все пойму и… — сбивчиво пробормотала Шерил, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы.
— Милая! — Гари крепко прижал ее к своей груди. — Как ты могла даже подумать о таком! Как тебе не стыдно!
— Но я думала… Я думала, что ты… тебе будет стыдно быть мужем воровки, — совсем смутившись, пролепетала она.
Усадив жену к себе на колени, Гари обнял ее и стал покачивать, точно малого ребенка.
— Все кончено, — стал он ее успокаивать. — Забудь о прошлом. Клянусь, что, кроме меня, никто об этом не узнает: ни друзья, ни мои родители, ни коллеги в конторе. Ты можешь считать, что все это было только дурным сном. Теперь ты в безопасности. Ты дома, моя любовь. Никто больше не посмеет причинить тебе боль. Я всегда буду заботиться о тебе, ты знаешь это. Я люблю тебя. Люблю больше всего на свете…
