– Что касается твоей последней попытки к примирению, то Луиджи был прав. Ничего не изменилось. Сегодня вечером я видела, как вы с Мэгги обнимались, и поняла, что никогда не примирюсь с этим.
Чейз уронил ее руку, схватил за плечи и прижал к спинке дивана. Он так смотрел на нее, словно видел впервые в жизни, а когда заговорил, то казалось, будто ему приходится выдавливать из себя каждое слово.
– Так я должен понимать, что ты оставила меня, поскольку считала, что я только хотел иметь твой дом и у меня был роман с Мэгги? Я правильно тебя понял?
– Ты очень понятливый, – съязвила Глория.
– О, боже мой! Я знал, что нам надо поговорить, но чтобы так что ты вообразила… Какого же ты низкого обо мне мнения!
Его глубокий голос наполнился странной тоской.
– Глория, ты все не так поняла!
– Не думаю. – Она попыталась встать, но Чейз ей не позволил.
Вместо этого он повернул ее к себе и посадил на колени как маленького ребенка, придерживая рукой за талию.
– Пусти! – Ощущая тепло его бедер, она не могла сидеть спокойно и поэтому попыталась соскользнуть с его колен, но он только крепче прижал ее к себе.
– Сиди тихо и раз в жизни выслушай меня, – жестко сказал он, но при этом очень нежно убрал прядь рыжих волос с ее лица, а потом обнял ее ноги.
Глория прекратила борьбу. Что ж, она послушает, что он скажет. У нее не было выбора, она в капкане, но это вовсе не означает, что она поверит ему.
– Ты помнишь тот вечер, когда вошла в лондонскую квартиру?
– Еще бы, – кратко ответила она. – Такое не забывается.
– Я спросил тебя, слышала ли ты весь наш разговор и…
– Я слышала достаточно, – глаза женщины сверкнули. От его предательства до сих пор болело сердце. – И я видела: Мэгги была в моем халате.
– По очень простой причине. Если немного напрячь память, то легко вспомнить, что тем вечером был страшный ливень, и мы оба промокли до костей. А что до романа с Мэгги, но на этом свете он невозможен, даже если бы я захотел: она предпочитает мужчинам женщин, и так было всегда.
– Что?.. – Глория от изумления широко раскрыла глаза. Он не шутил, он говорил абсолютно серьезно.
– Ты думаешь, я поверю, что Мэгги… – Объяснение было исчерпывающим, но можно ли ему верить? – Так ты поэтому расхохотался, когда в Париже я тебя спросила, был ли у тебя с ней роман? А я и не поняла юмора.
– Именно так. Наверное, мне следовало рассказать тебе об этом, но я считал, что сексуальные предпочтения Мэгги – это ее личное дело.
– Но я своими ушами слышала, как ты сказал ей, что нарушаешь свой брачный обет!
Как бы Чейз ни приукрашивал свой рассказ, но это был неопровержимый факт.
– Нет, Глория, ты услышала, как я сказал, что нарушаю данное тебе обещание. Но ты не была в курсе первой части нашего разговора. – Она буравила его взглядом, а он спокойно продолжал: – Это не касалось брачного обета, но, тем не менее, выглядело с моей стороны не очень красиво. – Глория с волнением ожидала продолжения. – Я обещал тебе, что после перестройки Ферест Мэнор в отель, твой дом все равно будет там. К несчастью, это оказалось невозможно.
Странным образом в сердце Глории вдруг затеплился слабенький огонек надежды. Она от нетерпения заерзала у него на коленях.
– И?.. Продолжай!
– Только сиди спокойно, – сказал Чейз с двусмысленной усмешкой. – Так вот, спрос на недвижимость упал, а я все деньги вложил в строительство домов, которое оказалось чистой авантюрой. Единственной хорошей новостью в то время была встреча с мистером Стюартом, с которым я обедал в тот вечер, когда мы потеряли ребенка. – Он на мгновение крепко прижал Глорию к себе. – Это задело меня сильнее, чем ты думаешь, дорогая.
– Я поняла это после Помпеи, – призналась она.
– Как бы то ни было, мистеру Стюарту очень понравился отель, но – и в этом вся сложность – он не хотел оставлять жилое крыло, а предложил продать весь дом, целиком. Я сначала возражал, не решаясь поговорить с тобой, ведь ты находилась в жутком состоянии. В тот вечер, когда ты набросилась на нас с Мэгги, мы как раз обсуждали продажу Ферест Мэнор. Я понимал, что только продажа дома спасала строительную фирму и решала все мои финансовые проблемы. Предложение лежало на столе, и я не мог отказаться от него. Но это означало нарушить данное тебе обещание. Я чувствовал себя мерзавцем, но другого пути тогда у меня не было.
Глория пришла в ужас, когда осознала все значение своей ошибки.
– Ты… Я… – Она не находила слов, чтобы выразить свои чувства.
Она поверила Чейзу. Теперь ей стало ясно. В то время как она убедила себя, что Чейз предал ее и хочет развода, он просто боялся сказать ей, что у него деловые неприятности и надо продать Ферест Мэнор. Может быть, если бы она не была так угнетена потерей ребенка, то смогла бы почувствовать, что дела идут неважно. Но пока она была беременна, он не хотел ее беспокоить, а потом она так ушла в свое горе, что вообще ничего не хотела слышать.
– Значит, когда я думала, что вы решаете, как мягче предложить мне развод, – медленно заговорила Глория, – вы на самом деле обсуждали нарушение обещания сохранить мой дом! – чудовищность ошибки не умещалась в голове. Пять лет все совершенно наоборот. О, какая боль! Если бы только она подождала, позволила ему объяснить… Интуитивно она вдруг поняла кое-что еще. – А долги отца? К чему они, в конце концов, свелись?
– Тебе об этом знать не надо, – твердо сказал Чейз.
– Ну, пожалуйста! – Глория взволнованно постучала рукой по его груди. – Если мы хотим восстановить наш брак, то между нами должна быть только правда. – И она вспыхнула, поняв, что сейчас предложила.
Он накрыл ее руку своей, и их пальцы переплелись.
– Правда… – Его глаза сверкнули. – Мне ничего в мире больше не нужно, малыш, – выразительно сказал он и быстро и легко поцеловал ее. Она почувствовала, что успокаивается, но тут же снова напряглась, когда он назвал сумму, от которой у нее закружилась голова.
– О господи! Так много!
– Да, но беспокоиться не о чем, я теперь легко могу себе это позволить, хотя в то время все висело на волоске. Вот почему, когда ты сказала, что все слышала и согласна, я почувствовал необыкновенное облегчение, обрадовался, что ты не возражаешь против продажи дома, и предложил выпить шампанского. Я ушам своим не поверил, когда ты сказала, что берешь свою долю денег и больше не желаешь меня видеть. На несколько секунд мне представилось, что ты именно та, о которой меня все время предупреждала Мэгги, и я обругал тебя. Но это длилось недолго: Я решил, что ты вернешься ко мне. Будь терпелив, сказал я себе, она все равно еще в депрессии, дай ей отдохнуть. Когда, наконец, до меня дошло, что ты навсегда потеряна для меня, я решил, что Мэгги, должно быть, действительно права: ты охотилась только за моими деньгами.
