Мысли перескакивали с предмета на предмет, ни на чем подолгу не задерживаясь. Причину она знала: им хотелось надолго задержаться на Лайоне Гэлланте, а этого позволить она не могла. Поэтому Эмили страшно удивилась, оказавшись возле любимой бухточки Лайона. Она вовсе не собиралась идти туда.
Эмили обвела взглядом купающуюся в лунном свете бухту, потом посмотрела на недостроенный коттедж. Вокруг царила тишина, если не считать шороха листьев от дуновения пассата да тихого шипения скользящей по песку воды. Она была одна в этой лунной тишине. Во всяком случае, полагала, что одна. Она вспомнила, как забрела сюда в последний раз. Думая, что здесь никого больше нет, нарвалась на голого хозяина дома. Поэтому, решив, что подстраховаться не помешает, Эмили громко спросила:
— Эй, есть здесь кто-нибудь?
Ей ответили лишь голоса океана и ветра.
— Лайон, если вы нагишом прячетесь в темноте, то, пожалуйста, скажите мне об этом.
И опять ей в ответ слышались лишь голоса ночной природы, тихие и приветливые. На этот раз она действительно была одна. Облегченно вздохнув, Эмили стала любоваться темной водой. В лунном свете вспыхивали и мерцали искорки ряби. Ее мысли откатились к тому времени, когда она думала, что поступает некрасиво, закатывая шорты и в таком виде входя в воду этой самой бухточки. Это воспоминание вызвало у нее улыбку. Какая же она была наивная тогда. Неужели это было чуть больше трех недель назад? А ей кажется, что прошла целая жизнь. Сегодня она закатала бы шорты, ни на секунду не задумываясь. И не только это — ей ничего не стоит и разуться. А в тот раз она даже этого не могла сделать.
Поддавшись внезапному порыву, она уселась на траву у кромки песка и сняла теннисные туфли, а потом и носки. Поставив туфли рядом, она взглянула на манящую воду, и в голову ей пришла еще более смелая мысль. Почему бы и нет, решила она, стягивая через голову тенниску и расстегивая лифчик. Встав с травы, она спустила шорты и трусики. Ей захотелось поплавать нагишом.
Она пришла в возбуждение от своей только что обретенной непосредственности, хотя все-таки аккуратно сложила одежду, перед тем как войти в воду. Поймав себя на подобной двойственности, она рассмеялась вслух. Эмили Стоун — сумасбродная аккуратистка. Она опять засмеялась и зашла еще глубже, туда, где вода поднялась ей до середины бедер. Нырнув, она испытала чувство удивительной свободы, словно стала вольной туземкой какой-то первозданной страны. Это чувство было таким раскрепощающим, что, вынырнув, девушка опять счастливо засмеялась.
Лежа на спине, она болтала ногами и разглядывала Лунного Человека. Хотя он плотоядно пялился на нее, Эмили не чувствовала никакого смущения. Она размышляла о себе и нашла, что она вполне достойная личность. Она такой же квалифицированный учитель, каким был ее отец, и такая же привлекательная женщина, как Элси.
Да, у нее старомодные нравственные принципы, но она решила, что это не так уж плохо. Наверняка когда-нибудь ей встретится мужчина, который не окажется ни обманщиком, ни развратником, ни самовлюбленным эгоистом, и для этого мужчины она станет верхом совершенства — вместе со старомодными принципами и прочим.
Потом ее мысли стали более приземленными, и улыбка на лице угасла. Ей хотелось прожить жизнь рядом с хорошим человеком. Она перестала работать ногами и встала на песчаное дно. Ее удивило, как здесь глубоко. Наслаждаясь ласковыми прикосновениями пены к груди, она отвела от лица намокшие прядки волос. Пора возвращаться. Если ее захватит отлив и потащит в открытое море, то она не выплывет.
Эмили повернулась к берегу и обомлела. Там, облитый лунным светом, во всем своем великолепии стоял Лайон, широко расставив ноги и скрестив руки на обнаженной груди. На нем были только плавки. Он, видимо, сразу понял, что она его заметила, так как уперся руками в бока и наклонил голову, словно рассматривая что-то на песке.
— Чьи это вещи, мисс Стоун? — крикнул он издали.
Она закусила губу. Теперь она поняла, почему Лунный Человек так смотрел на нее. Он знал, что Лайон здесь, и находил ее положение ужасно комичным. Черт бы побрал весь род мужской — будь это человеческие существа или мерзко ухмыляющиеся внеземные камни!
— Это ваше белье? — спросил он, наклоняясь. А когда выпрямился, у него на пальце болтался ее бюстгальтер. — Очень ноская вещь, — сухо прокомментировал он.
Эмили побледнела как полотно.
— Положите на место и держите свое мнение при себе! — Хотя там, где она стояла, было глубоко, она инстинктивно прикрыла руками грудь. — Почему вы не в постели с той хорошенькой юристкой?
Лайон тихо засмеялся и уронил лифчик на остальные вещи.
— Разве вы не слышали, какими неприятностями бывают чреваты служебные романы?
Она откинула с глаз мешавшие завитки волос. Как будто его заботят правила поведения!
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — ответила она саркастическим тоном. — У себя в школе я буквально не вылезаю из романов! Преподаватели, учащиеся…
— Дорогая, кто-кто, а я-то знаю, что все это враки.
Упоминание о ее неопытности в сексе напомнило ей, почему она вообще оказалась здесь, и она бросила в ответ:
— Довольно обо мне. Поговорим лучше о той забавной шуточке, которую вы сегодня сыграли! Вышло по-настоящему подло.
— Что за шуточка?
Она презрительно рассмеялась.
— Ну, это вообще класс! Не отрицайте: вы послали того человека в мою комнату специально, зная, что я подумаю, будто он собирается заняться со мной сексом. Какая низость!
Эмили не сводила с него глаз, пытаясь разгадать выражение его лица. Забавляется? Сконфужен? Или сердит?
— Так вы решили, что я подослал к вам Джеффри, чтобы поставить вас в неудобное положение?
— Ах, только не делайте вид, будто это даже не приходило вам в голову.
— Черт возьми, Эмили, я велел ему отнести вам жареную сосиску, раз вы их никогда раньше не пробовали. Джеффри — сын моего начальника охраны и с этой осени поступает учиться на священника. Вы, наверно, перепугали его до смерти.
— Я вам не верю! — в отчаянии крикнула она, надеясь, что он лжет, но боясь, что он говорит правду.
Она мучительно переживала из-за того, что сама виновата в той ситуации, и ей были невыносимы его спокойствие и его вид хозяина положения. Никак не желая позволить, чтобы он стоял и занимался праздной болтовней, она с вызовом спросила:
— И давно вы за мной шпионите?
— Шпионю?
У нее мелькнула ужасная мысль, и она стала с сомнением вглядываться в него.
— Неужели вы прятались в темноте, когда я вас окликнула?
Он не ответил. Или удивлен ее вопросом и не понимает, о чем идет речь, или же просто решил подержать ее в напряжении. Одолеваемая сильным беспокойством, она крикнула:
