Каким-то образом рука Эбби забралась в ладонь Пола и уютно расположилась в ней теплым сжатым кулачком.
— Могу себе представить, — с сочувствием вздохнула она.
Пол пожал плечами. Он даже не мог вспомнить, когда последний раз не то что говорил, а думал об этом. Бывшая жена никогда не интересовалась его детством.
— Маме помог ее брат. Когда ей стало трудно работать из-за беременности, она переехала к нему жить. Но, надо думать, его жена не пришла от этого в восторг и постаралась ее выжить. При первой возможности мать переехала в Хелстон и начала работать в офисе. А когда мне исполнилось пять, переквалифицировалась в официантки. В ночном баре платили гораздо больше, да и днем она бывала дома. Мы переехали во флигель особняка Фэрфаксов и прожили в нем, пока я и Генри не окончили школу. Конец истории.
— Вы говорили, что ваша мама…
— Мама умерла пять лет назад. У нее был рак молочной железы. Болезнь оказалась запущенной. — Пол сказал об этом совершенно спокойно, будто и не убивался вовсе у ее постели и еще долго после ее смерти не мог прийти в себя.
— И у вас больше нет родственников?
— Никаких. — Раньше Пол не особенно расстраивался на этот счет. Черт возьми, ведь для человека так естественно переживать минуты одиночества.
Вот и сейчас он внезапно ощутил… Нет, это что-то другое. От одиночества становится тоскливо на душе. А рядом с Эбби он ощутил нечто вроде ностальгии или меланхолии. Словно солнечный луч, она пробилась в его душу и осветила все ее уголки, так давно обходившиеся без света, что Пол со временем привык к темноте.
Эбби отпила еще глоток вина. Ее голова чуть-чуть подвинулась и легла ему на плечо — легко и естественно. И чего уж естественнее — его рука обняла ее за плечи и притянула к себе.
— Обычно я не такой болтливый, — пробормотал он.
— Я тоже, — призналась она. — Во всяком случае, я редко говорю о… о личном.
— Вы имеете в виду о том, почему вас отправили жить к бабушке?
Эбби молчала так долго, что Пол уже не надеялся услышать ответ. Интуиция подсказывала ему важность момента. Камень, лежавший у нее на душе все эти годы, чуть не привел ее к чудовищной ошибке.
— Я еще никому об этом не рассказывала, — спокойным и решительным голосом прервала молчание Эбби. — Однажды к нам в коммуну пришел один мужчина. Мне тогда было одиннадцать, и у меня… ну вы понимаете… я начала меняться.
Пол сжал пальцы в кулаки и бесстрастным тоном уточнил:
— То есть у вас появилась грудь и все такое?
— Вроде того, — промямлила она. — В общем, мне было неловко рядом с ним. Хотя он никогда ничего не делал. Только как-то странно смотрел на меня. И все время мне улыбался.
Вот подонок! Пол легко представил себе, как этот гнусный тип действовал на застенчивую девочку. Почему-то его ничуть не удивило, что он может проникнуться чувствами девочки, хотя с ним ничего подобного в жизни не случалось. Может — и все тут. Он может понять чувства Эбби-ребенка, чувства Эбби-женщины и может проникнуться чувствами Эбби через пятьдесят лет!
Пол начал беззвучно ругаться, а Эбби положила свободную ладонь на их переплетенные руки и заглянула ему в глаза.
— Ничего страшного не случилось. Честно, не такая уж я и беззащитная, вы же знаете. Это было ночью, хотя фактически ничего не произошло. Так вот, в ту ночь все взрослые были на поляне, а Шон спал с нами. Все дети спали в одном помещении. Я проснулась и почувствовала его руку у меня на… Короче, я толкнула локтем Эйприл, она закричала и разбудила всех остальных. И он ушел. А наутро родители поехали в город звонить бабушке, а потом отвезли меня к ней насовсем.
Пол напряженно молчал. Почувствовав его напряжение, Эбби заставила себя хохотнуть и продолжила:
— А потом началось такое, что жутко вспомнить! Сначала я бабушку терпеть не могла. Она заставляла меня каждый день мыться в ванне. По утрам я должна была есть мерзкую овсянку, а если не хотела доедать до конца, приходилось выслушивать рассказы о несчастных голодных сиротках.
— И как вы только выжили? — пробормотал Пол. Он всего лишь тянул время, и больше ничего. Близость Эбби довела его до точки кипения. Нет, это уму непостижимо! Как обычный интерес к женщине за неделю превратился в нечто столь мощное, что жизнь без нее представляется чуть ли не адом?
Теперь, когда он нашел ее и когда она свободна, главное не спешить. Он будет идти к Эбби шаг за шагом, давая ей шанс разобраться в грузе прошлого и полностью освободиться от него.
— Как я выжила? — со смешком повторила Эбби, и Пола снова кинуло в жар. — Выжить-то я выжила, только, боюсь, не без потерь. — Она улыбнулась ему, и сердце у него помчалось вскачь. — Скажите откровенно, а вам не кажется, что у тридцатилетней девственницы Эбби Морган просто съехала крыша?
Молчание тянулось вечность. У Эбби запылало лицо. Пальцы, судорожно вцепившиеся в край махрового халата, нервно подрагивали.
— Эбби, вы опять от меня ускользаете?
— Неужели я это сказала? Не могу поверить…
— Которая Эбби не может поверить? Эбби-цветок или Эбби-учительница?
— Обе. — И она начала отодвигаться от него.
На этот раз Пол притянул ее к себе, уже не церемонясь. Ей же лучше — можно спрятать лицо, уткнувшись ему в грудь.
Сказать такое! Теперь понятно, почему она раньше никогда не пила алкоголь. Вовсе не потому, что ей не нравится. Просто от вина все запреты теряют силу.
— Пожалуй, выпью кофе, — пролепетала Эбби, освобождаясь и пытаясь выскользнуть из кровати, минуя его руки.
Но Пол снова обхватил ее и прижал к себе — грудь к груди, щека к щеке.
— Никакой кофе вам не нужен. По-моему, вам нужно совсем другое. — Пол точно знал, что ей нужно. Ей нужен он. Эбби нужен мужчина, который любил бы ее так, чтобы она чувствовала себя свободной, и который сам бы нуждался в ней. Ей нужен мужчина, и такой терпеливый, чтобы мог подождать, если она того захочет. Только лучше, чтобы она этого не захотела, потому что еще немного — и ему будет не до деликатностей! — Эбби, солнышко, послушайте меня! — прогудел он у нее над макушкой.
Она дышала ртом, и он чувствовал сквозь рубашку ее разгоряченное дыхание. Господи, ну как бы ему так раздеться, чтобы не вспугнуть ее? Тут нужна особая тонкость, черт побери! Впервые в жизни Пол понял разницу между любовью и сексом: ведь он ждал от Эбби не только секса. Нет, конечно же и секса тоже. Но еще и многого другого. Во всяком случае, большего, чем мимолетный трах.
— Вы дрожите, — шепнула Эбби, отстранившись и заглядывая ему в лицо.
— Верное наблюдение, — сдержанно согласился он.
