Марго взвыла дурным голосом и опять пала на грудь мужа, но в этот момент из лодки восстал живой, бодрый и абсолютно голый Рой Салливан. При виде сомлевшей Марго он смущенно присел обратно и замахал Биллу рукой.
— Привет! Ты не мог бы плыть вперед, а я за тобой?
— Ты, придурок, я тебя сейчас своими руками… Мы же тело твое искать плыли!!!
— Тело? Хм… Билли, ну не будь скотиной, а?
Плыви вперед, прошу. На берегу сможешь набить мне морду.
В этот момент Марго восстала из мертвых.
— Что ж ты делаешь со мной, негодник, а?!
Ты хочешь, чтобы я умерла, да? Хочешь, чтобы наш с Билли ребенок сиротой рос?
— Минуточку, какой ребенок, зайка моя…
— Марго, давай на берегу…
— Чего это ты такой стеснительный стал, а?
Чего я не видела такого, что есть у тебя и нет у Билла? Я тебя сейчас и здесь удушу, а не на берегу.
— Марго, зайка, подожди, я что-то не понял про ребенка…
— Сестричка, теперь ты понимаешь, это скорее у Билла нет того, что есть у меня…
— Ты говори, да не заговаривайся! Что, черт возьми…
— Привет, Марго. Здравствуйте. Вы — Билл, муж Марго, да? Очень приятно.
Над океаном повисла оглушительная, великолепная, всепоглощающая тишина. Только Рой охнул в последний момент и торопливо прикрыл грудь Джиллиан руками, что вышло совсем уж неприлично. Билл медленно заливался румянцем, Марго только открывала и закрывала рот. Далеко на берегу исходил лаем, теперь уже счастливым, Гоблин.
А потом тишина закончилась, потому что на Багамы пришел Большой Октябрьский Шторм.
Гоблин лежал на веранде, иногда встряхивал ухом, на которое попадали струи дождя, блаженно щурился и тихонько похрапывал. Для него абсолютная гармония уже наступила.
В большой гостиной Большого Дома Салливанов на Перли-Бей шел пир. За столом сидели четыре человека, хотя вернее было бы сказать — две семьи.
Рой обнимал Джиллиан за плечи, словно боясь, что она куда-нибудь исчезнет. Джиллиан изо всех сил прижималась к его плечу и таяла от счастья. На ней снова были юбка и блузка Марго, одетые на голое тело.
— Видимо, мне на роду написано попадать в дом Салливанов голышом и ходить в твоих вещах, Марго.
— Ничего. При вашей с Роем любви к рыбалке одежда вам вряд ли понадобится.
— Марго…
— Что я сказала, Билл Хоскинс, такого, за что мне надо делать замечания?
— Да подожди ты, я не об этом. Что ты там кричала, в лодке. Какие дети-сироты?
— Это я в образном смысле.
— А если серьезно?
— Ну… короче говоря… в принципе… в марте…
В общем — да!
Джиллиан радостно улыбнулась.
— Вот здорово! Вместе играть будут.
Мужчины несколько оторопело посмотрели на своих женщин, а потом Рой Салливан осторожно спросил:
— С кем играть будут?
— С ребенком Марго и Билла.
— Кто?
— Твой ребенок.
— Кто?
— Ты уже спрашивал. Твой ребенок. И мой, разумеется.
Джиллиан улыбалась, и янтарные глаза светились счастьем и лукавством. Марго разрумянилась и смеялась, смущенно прижимая ладони к щекам. Билл и Рой посмотрели друг на друга… потом на своих женщин… А потом заорали на два голоса и принялись исполнять вокруг праздничного стола настоящую ирландскую джигу.
Суббота. Год спустя…
— Эбби, детка, выплюни гаечку, мама даст тебе яблочко…
— Марго, зачем ты таскаешь ее в ангар? Мне же не трудно, где двое, там и трое…
— Пусть привыкает. Билл звонил, сказал, прилетит вместе с Роем.
— Скорее бы. Не нравится мне погода. Так интересно — ночью был ветер, так Сэнди под него сладко уснула, а Гай раскричался.
— Наша тетушка Пэм говорила, что мальчиков от ветра пучит.
— Почему?
— Потому что они… мальчики. Не знаю. О, кажется летят. Эбби, принцесса, пошли встречать папу и дядю Роя.
Две женщины в похожих ситцевых платьях подхватили на руки детей — двух девочек и одного мальчика — и вышли на летное поле.
Маленький белый самолет уже плавно катил по полосе и вскоре остановился. Из него выпрыгнули мужчины, пошли навстречу женщинам.
Высокий, русоволосый, одетый в форму пилота подхватил мальчика и девочку, склонился к темноволосой женщине и жадно поцеловал ее в губы.
Потом наклонился еще ниже и поцеловал уже наметившийся под свободным платьем живот.
Рыжая женщина рассмеялась, когда широкоплечий крепыш в форме береговой охраны легко вскинул ее на руки вместе с восторженно гулькавшей малышкой. Потом все семеро не торопясь отправились к большому белому дому, из открытых окон которого лился свет и доносились звуки музыки.
Лежавший на крыльце громадный черный пес грыз огромную кость и потому ограничился только приветливым помахиванием хвоста, напоминавшего швабру. Зато из углового окна высунулась миловидная пожилая женщина с удивительными янтарными глазами.
— Привет, мои дорогие. Жаркое готово, но вот рыба все еще никак не доберется до плиты.
— Привет, Кьяра.
— Миссис Ван Занд, я сейчас умру от запахов. Марго, когда ты научишься готовить так же, как мама Джилли?
— Перестань, Билл. Девочки пока заняты гораздо более важным делом.
— Вообще-то мы тоже имеем к этому отношение, не так ли, Билли?
Джиллиан улыбалась, прислонившись к резному столбику, державшему крышу. Последний год она была так счастлива, что иногда в веселом ужасе закрывала глаза, не веря, что все происходит на самом деле…
Мама приехала на свадьбу, погостила пару недель, а уже перед самыми родами, весной, переехала к ним совсем. Это оказалось очень кстати, потому что Марго вздумала рожать именно тогда, когда никого из мужчин, кроме Гоблина, на острове не было. Кьяра и перевезла Марго в Нассау, где на свет появилась красотка Эбби Хоскинс с длинными рыжими кудрями.
После этого Марго, вначале с некоторым холодком воспринимавшая появление на острове «еще одной миллионерши», оттаяла до такой степени, что даже немного ревновала Кьяру к Джиллиан.
Потом родились Сэнди и Гай, и Кьяра полностью ушла в заботы о малышах, упиваясь свалившимся на нее счастьем, а Марго и Джиллиан вели хозяйство. Они неожиданно успешно занялись огородом, обеспечивая большую семью свежими овощами. Словом, на острове царила почти полная идиллия.
Занозой в сердце Джиллиан сидело только одно: Дерек Ван Занд не приехал ни на свадьбу дочери, ни на день рождения внуков. Красивые поздравительные открытки величиной с входную дверь — и тишина.
Джиллиан вздохнула. Отец сильно переживал ее уход из фирмы. Кроме того, для Дерека Ван Занда было немыслимо первым пойти на примирение, а у Джиллиан беременность и роды отняли немало сил. Разлука грозила стать вечной, и лишь совсем недавно забрезжила надежда…
