— Так вот каковы твои добрые новости, Роджер! Да нам под этим пеплом и дождем не пропилить десять миль засветло. Мы пойдем по южной тропе, она безопаснее других маршрутов. Ты должен ее помнить. У нас там был резервный лагерь, это в семи милях отсюда. Вот туда мы, может, еще и доберемся засветло. Но не дальше. Придется там заночевать, так что на месте будем только к утру. Приходи за нами в девять. Да, Роджер, вот еще что! Будешь говорить с мальчиками из геологического клуба, напомни им ненароком: я и раньше говорил, что мои приборы не предвещают крупных событий. Впрочем, у тебя сейчас одна задача — вытащить нас отсюда. Прием.
— Не беспокойся, Джош, я вставлю им эту шпильку. Увидимся завтра, в девять. Удачи! У меня все. Прием.
— О'кей, вас понял. Даю отбой.
Закончив переговоры, Джошуа повернулся к Бет и сказал:
— Вот так, девочка моя, придется нам поработать ногами.
— Да, Джошуа, я все слышала.
— Ну, ничего, я знаю безопасную тропку. Не стоит огорчаться. Даже если этот вулкан и поплюется на нас, как взбесившийся верблюд, то лишь пеплом, настоящей слюны ему не набрать, так что с нами все будет в порядке, — заверил он ее, стараясь говорить как можно авторитетнее. — А теперь давайте подумаем, что взять с собой.
Она сразу же откликнулась на его предложение, обрадованная тем, что все их мысли теперь будут сфокусированы на выживании.
Снаружи все так же хлестал дождь и дико завывал ветер, а люди внутри утлого брезентового сооружения, стиснутого каменными глыбами, начали собираться в путь. То, что полегче, например, пару коробок с консервированной провизией, Джошуа передал Бет. Помогая ей с упаковкой, он вдруг заметил, что по щекам ее медленно ползут слезы.
— Мы не можем приказать себе, кого нам любить, и не в силах запретить кому-то любить нас. — Взгляд его был так же загадочен, как и слова. — Но послушайте, я… Ох, черт побери, Бет…
Какой-то цензор в его мозгу включил запретительное устройство, и звучание ее легкого имени повисло в воздухе. Не договорив, Джошуа отвернулся от девушки и стал укладывать контейнер с питьевой водой в свой рюкзак, куда раньше умудрился запихнуть одноместную палатку и спальный мешок, радуясь тому, что все это не попало утром в вертолет и не улетело в Ванкувер.
Глядя на него, и Бет мобилизовала себя на сборы. Утрамбовав содержимое рюкзака, она с трудом запихивала в него косметичку, тоже, по счастью, не улетевшую в Ванкувер. Джошуа обернулся и спросил:
— А это что такое?
— Куда же может пойти приличная девушка без косметички? Что бы сказала мама, сами подумайте!
И она рассмеялась, вмиг отринув от себя все мрачные мысли.
— Поверьте мне на слово, ваша матушка вряд ли увидит вас, так что можете расслабиться и провести один день без губной помады!
— Ну уж нет! Как это — без косметики? И потом, тут у меня вообще уйма полезных вещей: лак для ногтей, смягчающий крем, тушь для ресниц, карандаш для бровей… бинты, в конце концов. Разве человек может заранее знать, где упадет, обо что ударится и какие части тела ему придется перебинтовывать?
— О'кей, о'кей, не продолжайте, я все понял и совершенно с вами согласен. — Джошуа рассмеялся.
Когда все было готово, оставалось только облачиться в дождевики, которые худо-бедно, но защитят их от дождя и пепла. Бет протянула Джошуа марлевую повязку, но он вместо повязки ухватил руку и привлек Бет к себе. Он сам, казалось, удивился своему порыву не меньше, чем она. Лицо у него было такое растерянное, будто он совершенно случайно обнаружил в своих объятиях невесть как и откуда залетевшую туда девушку.
А Бет, возмутившись, вырвалась от него и решительно покинула палатку, оказавшись в завихренном, насквозь мокром, грязно-пепельном аду. Недолго думая, она отправилась в путь одна.
— Стойте, Бет, подождите! Куда вы? — крикнул выскочивший из палатки Джошуа. — Вы ступили не на самый лучший путь!
— Неважно. Лишь бы подальше от вас. Я и на тот свет готова пешком идти, только бы знать, что и там не наткнешься на ваши грабли! — выкрикнула она через плечо. — У вас, мистер, видно, руки чешутся. Вы, как бульдозер, подгребаете под себя все подряд, даже то, что вам не принадлежит. Стоит только заговорить с вами чуть повежливей, и все! Капкан какой-то, а не человек!
Джошуа рассвирепел.
— Ладно, женщина! — ледяным тоном заговорил он. — Вам, черт возьми, удалось выбить меня из колеи. Так вот, еще один шаг без моего ведома, леди, и я сброшу вас с этой горы, так что вы попадете в цивильный мир намного раньше меня, но, боюсь, уже не сумеете этому порадоваться. Шутка. Не обижайтесь. Но вы должны во всем положиться на меня, и я обещаю в целости и сохранности доставить вас вниз, где вы вновь обретете своего безумца, раз уж так его любите. Больше, клянусь, я вас и пальцем не трону, если, конечно, вы сами не заберетесь ко мне в постель. А теперь идите за мной, ибо тот путь, который выбрали вы, в самом деле ведет только в ад.
И он зашагал хорошим туристским шагом, даже не оглянувшись проверить, идет ли она за ним. Она, конечно, шла за ним след в след.
Вредоносные судороги земных недр отдавались под ногами путников мерзкими толчками. И хотя они были не так уж сильны, Бет страшилась, что земля содрогнется именно в тот момент, когда нога ищет опоры. Опять упасть и что-нибудь вывихнуть или ободрать? О нет, только не это!
Они шли уже часа два с половиной. Тропа, выбранная Джошуа, в самом деле оказалась достаточно ровной и надежной, если не считать, что на ней лежал дюймовый слой пепла. Он, правда, под дождем обратился в грязь, но это тоже не добавляло удобств при пешеходном движении. И конечно же, Бет поскользнулась, ибо с человеком всегда происходит именно то, чего он боится. Она попыталась удержать равновесие, но на пути отчаянно взметнувшихся рук не оказалось ничего, кроме лямки рюкзака его спутника, и это было так неожиданно, что он не только не смог удержать ее, но и сам плюхнулся в грязь следом за ней.
— Ох, простите, я тут… Я поскользнулась…
Она виновато посмотрела на него и с трудом удержалась от смеха, ибо он не меньше ее перемазался грязью.
До того пешеходов неустанно сопровождали дождь и ветер, и вдруг все прекратилось, именно тогда, когда они наконец упали. Бет это показалось смешным. Почему бы проклятому дождю не кончиться чуть раньше? Вопрос, можно сказать, философский, то есть такой, на который смешно искать однозначный ответ.
Промокшая, безмерно усталая, перепачканная грязью, Бет еще никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной. Не особенно помогало и чувство юмора. На глаза невольно набежали слезы, она незаметно смахнула их, ибо меньше всего хотела показаться слабой. Господи, можно представить, как перемазано лицо! Неужели на свете существует горячий душ? Как-то не верилось. Хорошо еще, что Джошуа не начал острить по поводу смягчающих кремов и туши для ресниц, лишь сочувственно посмотрел на нее, посидел немного, медленно поднялся и помог встать ей.
