же вижу, тебе не терпится. Сам такой же был совсем недавно, — он улыбается. — Да и сейчас остаюсь.
— Мы с Олей пока ничего никому не говорили, на свадьбу она придёт просто как няня, — предупреждаю Ника.
— Не вопрос, — он пожимает плечами. — Никто её смущать не будет.
Вообще она не из тех, кто смущается. Может быть, стоило не валять дурака, а просто предложить ей вести себя, как пара? Но решаю не торопить события. Заодно договариваюсь со своей девочкой, что мы поедем познакомиться с её семьёй. Хватит с меня непонятного статуса! И так с трудом получается сдерживаться, ревную её к каждому столбу. Ну вот, пусть все знают, что Оля — моя!
На свадьбе, глядя на счастливого друга, ловлю себя на мысли, что немного завидую ему. Раньше мне и в голову не приходило, что я могу хотеть того же. Интересно, насколько нормальным будет предложить женщине брак после полутора месяцев знакомства?
Я стараюсь не выпускать Олю из виду, хотя вроде бы она чувствует себя в компании вполне комфортно. Но в какой-то момент, разговорившись с Германом Эдуардовичем, понимаю, что её давно не видно, а с Костей и Матвеем играет Маруся. Торопливо иду в коридор, где расположены туалетные комнаты, и сталкиваюсь с Аней.
— Ты не видела Ольгу? — спрашиваю, хмурясь. Почему-то я за неё переживаю.
— Ей освежиться надо было, шум, духота, — Аня показывает на дверь. — Скоро придёт.
Киваю, Аня уходит, а я остаюсь ждать, потому что сил нет — мне нужно её обнять и убедиться, что всё в порядке. Вот только выходит она какая-то бледная.
— Олюш, всё в порядке? — быстро подхожу к ней.
— Я… что-то не очень хорошо себя чувствую, — она отводит глаза. — Голова побаливает. Боюсь, как бы вирус не подцепила какой-то.
— Поехали домой? — обнимаю её, касаюсь губами лба. — Температуры у тебя вроде нет.
— Неудобно уходить вот так…
— Не выдумывай, — качаю головой, — Ник с Аней сейчас уедут, у них свадебное путешествие, скоро самолёт. Остальные закончат и тоже разойдутся.
— Костя поиграть ещё хотел, — Оля утыкается лбом мне в плечо. — Давай полчасика посидим и поедем?
Когда мы возвращаемся, я настаиваю, что уложу сына сам, а Олю отправляю в постель. Засыпать ребёнок не очень-то хочет, перевозбудился за этот день, поэтому мы читаем книжку, главу за главой.
— Пап, — перебивает меня Костя в какой-то момент, — а тебе нравится Оля?
Я давлюсь последней прочитанной фразой, задумываюсь, как ответить.
— Да, — говорю, наконец, осторожно, — нравится. А тебе?
— Мне тоже, — мальчик теребит одеяло, разглядывает собственные пальцы, а потом вдруг тихо спрашивает: — Мама не вернётся, да?
О, ч-чёрт!
— Я… не знаю, Костя, — делаю глубокий вдох. — Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать некоторые вещи. Иногда люди поступают… странно. И в этом нет нашей вины. Я плохо знаю твою маму, поэтому не могу сказать точно, но мне кажется, что она живёт свою жизнь, а мы — свою. И, к сожалению, наши жизни мало пересекаются.
Смотрю на мальчика, не зная, что ещё сказать, он тоже молчит, потом переводит взгляд на меня.
— Я тут подумал, вот есть ты — мой папа, и у меня ещё есть папа Никита. А Оля может стать мне мамой Олей?
— Нужно у неё спросить, но, думаю, она будет рада, — улыбаюсь.
— Тогда тебе надо на ней жениться! — выдаёт Костя.
Я опять кашляю.
— Я подумаю над этим, — наконец, выдавливаю из себя.
— Думай быстрее, ладно? — он зевает. — А то она такая красивая, вдруг кто-то ещё решит на ней первый жениться!
Да уж. Ребёнок прямо и честно высказал все мои страхи прямо мне в лицо. Смотрю на засыпающего Костю и думаю, что устами младенца, как известно…
Прохожу к себе спальню, но там пусто. Торопливо иду в комнату няни, и облегчённо выдыхаю. Оля спит, волосы разметались по подушке, одна нога вылезла из-под одеяла. Подхожу ближе, убираю тёмную прядь с лица, она смешно морщит нос, но не просыпается. Надо бы, конечно, оставить её в покое и дать ей нормально отдохнуть, но у меня просто не хватает сил уйти. Поэтому аккуратно ложусь с краю кровати, обнимаю свою девочку, притягиваю к себе. Плевать, что тесно, зато рядом.
Вот только с утра меня чуть не скидывают с постели. Оля подскакивает и несётся в ванную. Похоже, ей опять плохо. Чёрт, неужели и правда какой-то вирус? Вряд ли отравление, иначе было бы хуже ещё ночью.
— Оля, — встречаю бледную девушку на выходе, — тебе срочно нужен врач!
Она смотрит на меня до того испуганными глазами, что мне становится не по себе. Неужели можно так бояться врачей? Или я чего-то не понимаю?
— Олюш, ну ты что, милая, — обнимаю её и чувствую, что она дрожит мелкой дрожью. — Хочешь, я вызову специалиста? В клинике всегда есть несколько дежурных врачей, здесь ведь недалеко, быстро приедет.
— Я… на самом деле думаю, что мне нужно съездить самой, — Оля качает головой, глубоко вздыхает, успокаиваясь.
— Но…
— Демьян, у меня нет температуры. И в целом чувствую себя нормально. Неловко отрывать врача и заставлять его ехать сюда специально.
Скептически смотрю на неё.
— Ну хорошо. Тогда идём, оденься, я тебя отвезу. Что опять не так? — она качает головой на мои слова.
— Нет, ты оставайся дома с Костей, я сама доберусь.
— Оля, не выдумывай! А если тебе плохо станет? — меня уже начинает серьёзно напрягать, что она от всего отказывается. — Тогда Юрий тебя отвезёт!
— Хорошо, ладно, — девушка рассеянно кивает, — пусть Юра, я не против.
Мне не нравится, что она зовёт его так, внутри моментально начинает ворочаться ревность, но я давлю её в зародыше. Не время сейчас с ума сходить. Вызваниваю водителя, он обещает приехать через час. Ну да, я сдёрнул его с выходного. Хорошо хоть, сегодня воскресенье и дороги пустые.
Оля тем временем возится на кухне, готовит на завтрак кашу для Кости, заваривает чай и явно о чём-то напряжённо думает. Настолько погружается в свои мысли, что не сразу реагирует, когда я к ней обращаюсь. Вскидывается, только когда зову её второй раз.
— Оль, что происходит?
— Всё в порядке, — она слабо улыбается, но меня это не успокаивает.
— Милая, я же вижу, что-то не так. Ты переживаешь, что заболела? Боишься Костю заразить? — идея не слишком-то логичная, но ничего другого в голову не приходит.
— Да, волнуюсь немного, — она кивает, отводит глаза.
— Всё будет хорошо, — прижимаю её к себе, и Оля немного расслабляется.
— Раз ты так говоришь, — шепчет, поднимая ко мне лицо, и меня прошивает мгновенным, почти болезненным
