— Похоже, ей приятнее было винить его, чем себя, — сухо заметил Диего.
— Возможно, — согласилась Кристел. — Она обещала громилам найти деньги, но на это потребуется время, и после долгих уговоров они согласились подождать. Вскоре ей попалось на глаза объявление о месте танцовщицы в Париже с хорошим жалованьем, она подала заявление, и ее взяли.
— А тебя она с собой брать не собиралась? — хмуро спросил он.
— Нет, она попросила родителей отца присмотреть за мной, пока она не заработает деньги и не расплатится с долгами. Но в ней мало материнского, не думаю, что она слишком переживала по этому поводу. — Кристел опустила глаза. — Может, ей это было на руку.
Сначала она выплачивала долги небольшими взносами, но за три года ей удалось полностью расплатиться, потому что некто представил ее мадам Лидии.
— Она завербовала Дебору?
Кристел кивнула.
— У мадам было агентство, поставляющее элегантных девушек по вызову таким клиентам, как послы, воротилы бизнеса, восточные принцы.
— Значит, когда Дебора путешествовала, она ездила на свидания с ними?
— Да. Некоторые клиенты мадам Лидии делали постоянные еженедельные заказы, и девушек доставляли специальными рейсами. Мать говорила Лукасу, что все эти годы она занималась продажей картин, но на самом деле… — Кристел крепко сжала платок в кулачке, — она продавала себя.
— Мадам, поди, плясала джигу от радости, когда сманила Дебору, — зло заметил Диего.
Она кивнула.
— Ее девушек невозможно было отличить от прелестных, хорошо воспитанных светских девиц. Они должны были быть красивыми, со стройной фигурой и хорошими манерами. Мать под эти требования прекрасно подходила, но ей пришлось поучиться вести себя в высшем обществе, овладеть несколькими языками и кое-что прочитать. Девушки должны были уметь поддерживать интеллигентный разговор с клиентами и быть искусными в постели.
— Дебора не испытывала отвращения к постельной части этого бизнеса?
— Наоборот, ей нравилось.
Диего с удивлением взглянул на нее.
— Тебе тоже нравится секс, — сказал он.
— Мне нравится… с тобой, — запинаясь призналась Кристел.
— А раньше? — спросил он.
— Не так. Совсем не так. Мои прежние партнеры не были… так чувственны, да и я смущалась и не могла расслабиться. — Она задумалась. — Наверное, боялась, что меня сочтут распущенной.
— Ты боялась, что можешь быть похожа на Дебору? — догадался Диего. — Кристи, это разные вещи — страстно отдаваться мужчине, который тебе нравится и которого ты сама выбрала, и заниматься сексом с незнакомцем за деньги.
— Я знаю. Теперь.
— Со мной ты была очаровательно распущена, — заметил он, задерживая взгляд на ее пухлых губах.
Сердце Кристел забилось чаще. Сейчас он ее поцелует, а ей так этого хотелось. Он начал наклоняться к ней, потом, видимо, передумал и выпрямился.
— Ты сказала, что вначале Дебора продавала себя, чтобы расплатиться с долгами, — вспомнил он. — А когда долги были уплачены?
— Она занималась этим ради наживы и собственного удовольствия.
Диего чертыхнулся.
— Удовольствия? — возмутился он.
— Работая у мадам Лидии, она вращалась в высшем свете, а ей это нравилось. Пусть многие клиенты были не слишком молоды и привлекательны, все они имели положение в обществе, — сказала Кристел, — и это ее возбуждало.
— Коль скоро ей так все нравилось, почему же она бросила это занятие, черт побери? — грубо спросил он.
— Тут было много причин: она старела, в банке уже был солидный счет… Как-то торговец картинами, который никогда не был ее клиентом, предложил ей работу в своей нью-йоркской галерее, и она решила вернуться домой. И еще она решила, что пора начать оседлую жизнь.
— «Оседлая жизнь» не означала, что она хочет иметь еще детей, как я понимаю? — спросил Диего.
— У Деборы не могло быть больше детей. Еще в Париже она сделала неудачный аборт и уже не могла забеременеть. — Кристел уставилась на смятый платок в своей руке. — Это еще одна из причин, почему она не имела права выходить замуж за Лукаса.
— Он не знал, что у нее не может быть детей?
— Нет. Иногда он говорил, что ему хотелось бы иметь настоящую семью, но она лишь улыбалась.
Губы Диего сжались в тонкую линию.
— Выходит, Дебора обманула его, как лгала и насчет своих финансовых дел. Лукас считал, что твой отец умер совсем недавно и оставил ей достаточно средств, включая квартиру.
— И я так думала, — призналась Кристел. — Но несмотря ни на что, она его действительно любила. Разумеется, насколько вообще способна любить. Ты сказал, что в ней была какая-то скрытая печаль, но я видела внутри только пустоту. Когда погиб отец, мать винила его в том, что он обрек ее на нищенское существование. С тех пор она разуверилась в любви.
— Дебора столько страдала, что, по всей видимости, решила никогда больше не зависеть от мужчин и не давать себя в обиду, — задумчиво произнес Диего. — В этом, пожалуй, объяснение того, что она пустилась во все тяжкие.
— Ты думаешь, она мстила мужчинам, заставляя их платить за свои услуги? — спросила Кристел. — Может быть…
— Как Дебора пережила разрыв с отцом? — поинтересовался Диего.
— Ее словно подменили. До их встречи мать вела активную светскую жизнь, хотя никогда не рассказывала о своих кавалерах, потому что они ее не слишком интересовали. После разрыва с Лукасом она год никуда не выходила.
— И мужа своего не любит?
— Нет, хотя очень к нему привязана, — сказала Кристел. — Бернард все понимает и мирится с этим.
— Лукас никогда не удовлетворился бы «привязанностью», ему нужна была ее любовь, — заметил Диего. — Он не рассказал мне, что она была девушкой по вызову, и это свидетельствует, насколько отвратительным казался ему такой способ зарабатывать деньги. Черт, он даже не решился поделиться со мной.
— Не просто смириться с тем, что любимая женщина продавала себя за деньги, — вздохнула она.
— А тем более рассказать об этом, — мрачно добавил он.
— Верно. — Она положила голову ему на плечо, но тотчас отпрянула. — Но вот я все рассказала и до сих пор жива. Кажется, ты собирался позвонить в Белу-Оризонти, — внезапно вспомнила она. — Давай, я наберу номер, а потом налью нам выпить. Мы можем посидеть на террасе. Тебе содовую, как обычно?
— Пожалуйста. — Губы Диего изогнулись в улыбке. — Мы с тобой все больше похожи на старую семейную пару, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Хотя ты у нас девушка работящая.
Она обернулась.
— Еще какая, — заявила она.
Пока он говорил с помощником, Кристел отнесла на кухню поднос с грязной посудой и загрузила посудомоечную машину, потом забежала к себе в спальню, чтобы умыться. Слава богу, она не смотрела на Диего, когда тот заикнулся о семейной паре, подумала она, стирая тушь со щек. Ее как током в тот момент пронзило, он вполне мог расслышать биение ее сердца. А Диего сказал это между прочим, не придавая словам никакого значения. Кристел скорчила гримасу своему отражению в зеркале. И ей не следует об этом много думать.
