— Еще какая, — заявила она.
Пока он говорил с помощником, Кристел отнесла на кухню поднос с грязной посудой и загрузила посудомоечную машину, потом забежала к себе в спальню, чтобы умыться. Слава богу, она не смотрела на Диего, когда тот заикнулся о семейной паре, подумала она, стирая тушь со щек. Ее как током в тот момент пронзило, он вполне мог расслышать биение ее сердца. А Диего сказал это между прочим, не придавая словам никакого значения. Кристел скорчила гримасу своему отражению в зеркале. И ей не следует об этом много думать.
Диего как раз закончил разговор, когда она пронесла поднос с напитками на террасу, и последовал за ней. Потягивая содовую, он рассказал, как повлияло на дела в Белу-Оризонти его вынужденное отсутствие. Нет худа без добра — его заместитель смог проявить себя за это время.
Но скоро он вновь вернулся к старой теме.
— Ты восстала против прошлого Деборы, превратившись в простушку Джейн, — уверенно заявил он.
Кристел утвердительно кивнула.
— Подсознательно я долгое время страшно боялась как-то выразить себя с сексуальной точки зрения. Страшилась прослыть копией матери. Я из кожи вон лезла, чтобы выглядеть дурнушкой. — Она отпила глоток вина. — Сейчас мне кажется, таким образом я мстила Деборе — у такой прелестной матери такая уродина дочь.
— Остынь, — возразил он. — Ты была совсем недурна.
— Тем не менее твое сердце при виде меня не дрогнуло.
— Нет, но ведь тебе было всего пятнадцать, ты еще в школу ходила, а я считал себя умудренным и опытным человеком, — сухо сказал он. — И все же, невзирая на скобки на зубах, мешковатые платья и стянутые назад волосы, ты была очень миленькой.
Кристел фыркнула.
— Да, я серьезно, — усмехнулся Диего. — Было в тебе что-то от маленького, пушистого зверька, запутавшегося в пыльном мешке.
Она засмеялась.
— Ну спасибо, уважил.
Он выпил еще глоток из стакана.
— А сейчас ты как относишься к Деборе?
— Сложно объяснить, — задумчиво проговорила Кристел. — Она давно перестала быть мне матерью, ближе бабушки у меня никого не было. И все же — она моя мать.
— Значит, ты ее любишь?
— Да, и мне почему-то хочется ее защитить, хотя я не одобряю ее моральных принципов, или, вернее, отсутствие оных, и не могу забыть, что она меня бросила. Мне было хорошо у бабушки с дедушкой, они замечательные люди. Но ведь они немолоды и не могли заменить мне настоящую семью — маму и папу.
Она помолчала, а потом продолжила.
— Лукас это хорошо понимал. Я уверена, он знал, что я не могла не рассказать ему правды, какой бы страшной она ни была. Думаю, он был мне благодарен и потому завещал акции.
— И еще он был благодарен тебе за свою вторую семью. — Диего протянул руку и ласково провел пальцами по ее щеке. — Когда он о тебе говорил, его глаза туманились. Я только теперь понимаю почему. Он знал, через что тебе пришлось пройти.
Кристел моргнула. Ее глаза тоже затуманились.
— Наверное, — сказала она прерывающимся голосом.
— Не только девушки по вызову продают себя за деньги, — сказал он, откидываясь на спинку кресла. — Сколько женщин делают карьеру, переходя от одного богатого мужчины к другому, гоняются за миллионерами и готовы на все, чтобы их захомутать. Можно поспорить, что их моральные принципы не лучше, если не хуже, чем у проституток.
— Я тоже так думаю, — согласилась она.
— Так что давай вспомним тяжелое детство Деборы, трагическую гибель мужа и не будем к ней слишком суровы.
Кристел кивнула. После всех переживаний она постепенно успокоилась, и все благодаря Диего.
— Спасибо, что выслушал и понял меня, — сказала Кристи.
Кристел бежала в ровном темпе, ее ноги и локти двигались энергично, как поршни. Над дальним концом лагуны золотистые лучи утреннего солнца освещали поросшие лесом горы. Где-то пела птица. Стрекозы мелькали то тут, то там на фоне голубого неба. Воздух был прохладен и свеж, с легким цветочным ароматом. Как приятно пробежаться в такое чудесное утро и чувствовать, что у тебя все в порядке!
Она бросила взгляд на бегущего рядом Диего. В коротких черных шортах и кроссовках он выглядел мужественным и хорошо натренированным.
— Как… ребра… и плечо? — спросила Кристел, тяжело дыша.
В ответ он потер плечо и провел ладонью по слегка поросшей волосами груди.
— Вроде все нормально, — ответил он, и они улыбнулись друг другу.
Кристел старалась не сбиваться с ритма. Наконец-то сбылась ее мечта: они с Диего стали друзьями. Могли теперь часами разговаривать, шутить. Легко приспособились к ежедневной рутине совместной жизни. Она ладонью отерла пот со лба. Их отношения можно было бы назвать идеальными, если бы не одно но: они больше не занимались любовью.
Диего, три недели назад уверявший ее, будто травма вовсе не помеха, с той поры старался держаться от нее на расстоянии. И в разговоре избегал малейших намеков, которые можно было расценить как тайное желание заманить ее в постель.
Здравый смысл подсказывал, что ей следовало быть благодарной, потому что именно к таким отношениям она стремилась. Но теперь ей было этого мало. Кристел упрекала себя, думая, что ею движет инстинкт, и тем не менее безумно хотела, чтобы Диего прикоснулся к ней, поцеловал, овладел ею хотя бы еще один раз до отъезда. Она была просто одержима желанием.
Сначала Кристел думала, что его беспокоит больная грудь. Диего продолжал настаивать, чтобы она помогала ему бриться и одеваться, но сам никогда до нее не дотрагивался. Он уже вполне свободно двигался, но к ней не подходил. Пару дней назад она возила его в больницу, где сняли все повязки и объявили его выздоровевшим. Двое суток она с трепетом ждала — должен же он сделать попытку, но их отношения оставались по-прежнему только дружескими.
Кристел продолжала бежать. Хуже всего то, что Диего тосковал по ней не меньше, чем она по нему. Она различала пылкое желание в его глазах, когда он думал, что она на него не смотрит. Слышала подавляемую страсть в приглушенном голосе. Замечала, как он напрягается, когда она подходит близко. Сомневаться не приходилось — она все еще сводила его с ума, и тем не менее Диего сопротивлялся своим порывам изо всех сил.
Почему? Кристел почувствовала холодок в сердце. Потому что знал теперь о прошлом ее матери. Он все понял и посочувствовал, когда она выложила ему малоприятные подробности, он и сейчас ей сочувствовал. Но его отношение к ней изменилось. Конечно, он стремился стать ей другом, однако не позволял чувствам захлестнуть себя. Диего не изгнал ее из своей жизни, как ее любовник-журналист, печально подумала Кристел, но стал относиться к ней более сдержанно.
