— Пять тысяч долларов стакан, — бормотал он, не замечая Алекс. — Ничего себе способ напиться… Ужасно дорогой! Но, черт побери, старина, давай-ка еще стаканчик! — Гордон пьяно засмеялся, дотянувшись до бутылки. — И все, и покончим с бутылкой!
Алекс испуганно вскрикнула. Гордон повернул голову, его рука дрогнула, и вино пролилось мимо стакана на стол, а с него струйкой — на ковер.
Гордон выругался, затем внезапно рассмеялся.
— Только не говори Майклу, что я его пролил. Он и так до сих пор в трансе, что проиграл его.
— Ты действительно сейчас был у Майкла?
— Разве кто сказал другое? — Гордон ухмыльнулся.
— Да нет, но…
— Но ты подумала, что я отправился к блот… блод… к блон-дин-ке, — с трудом высказался Гордон и со смехом принялся вытряхивать из бутылки последние капли вина. — Боюсь, что разочарую тебя. Я д-давно уже здесь и, кажется, з-здорово сглупил, прикончив эту б-бутылку, — заплетающимся языком пробормотал он. — А в-ведь это ты помогла мне ее выиграть!
— Я?
— Да-а-а. Майкл пообещал отдать мне ее, если вернет деньги за акции. Что благополучно вчера и сделал. А я сегодня получил обещ-щ-щанный приз. В двадцать пять тысяч долларов. На аукционе, где приобрел эту бутылку Майкл, она именно столько и стоила.
— И ты все выпил? Да ты с ума сошел!
— Да, к тому же на глазах у зрителя! — расхохотался Гордон.
— Господи! Да ты совсем пьян!
— Вдрызг! И это здорово! Потому, что иначе мне ни за что бы не сказать, чего я поклялся никогда не говорить. Правда, Майкл считает, что я дурак. Причем, беспросветный. Я скажу… скажу… Только дай сначала закурить.
Алекс терпеливо ждала, пока он достанет из пачки новую сигарету и прикурит.
— Так о чем это я? — Гордон глубоко затянулся. — Ах да! О том, что я дурак.
— Нельзя ли сделать музыку потише? — взмолилась Алекс, тщетно стараясь расслышать, что он говорит.
— Пожалуйста!
Она подошла к магнитофону и выключила его. Затем подошла к Гордону и застыла, напряженно всматриваясь в его глаза.
— Ну и что же ты хочешь мне сказать? Говори, я слушаю.
— Спасибо за разрешение, — съязвил Гордон. — Надеюсь, что все останется между нами. Мне бы не хотелось, чтобы весь город болтал, что Гордон Кросби пропал!
— Гордон, побойся Бога! Что ты городишь?
— Все правильно, Алекс! Все правильно, все так. Ведь я люблю тебя!
Она окаменела.
— Что?
— Да, я сказал, что люблю тебя, — неожиданно четко произнес Гордон.
— Я слышу.
— Ну и?..
— Что «ну и»?
— Ладно, ничего, — зло пробормотал он. — Я только хотел, чтобы ты знала.
У Алекс голова пошла кругом. Неужели это правда? Разве может Гордон любить ее?
— Если это правда, если ты любишь меня, — голос Алекс дрожал от душивших ее слез, — почему ты бросил меня сегодня? Именно сегодня, в такой день?!
— Неужели неясно? Потому, что ты не любишь меня.
— Кто тебе это сказал? Почему ты так уверен?
— Да потому, что ты кое-чего не делаешь.
— Я не делаю? Да я делаю все, чего ты только ни попросишь!
— Да я не о сексе, черт побери! Мне что, только он и нужен? Жизнь — не только секс, сама знаешь. А мне бы заботы побольше, а не секса. Вот, что хотелось от тебя.
— Заботы? — недоуменно переспросила Алекс. — Какой заботы?
— Боже праведный, да если ты не знаешь, не о чем и говорить! — Гордон резко затянулся и грубо выдохнул дым прямо ей в лицо.
К его удивлению, Алекс не отвернулась, а, наоборот, подошла почти вплотную.
— Если думаешь, что я пепельница, ошибаешься. Хотя с пьяных глаз и не такое может показаться! И давай, в конце концов закончим с этим. Хватит распускать слюни и сопли от жалости к себе. Ах, какой я несчастный! Ах, меня не любят, обо мне не заботятся! А разве не ты запретил мне говорить о любви? Что, не так? Но я-то все равно старалась показать тебе свои чувства. Правда, своеобразно, не отрицаю. Роберт в одном был прав — я не легла бы в постель с мужчиной, которого не люблю! Но с тобой я легла в первую же ночь! Возможно, я и не делала чего-то, что должна была делать, но… но я люблю тебя, Гордон, сильно люблю. И прихожу в ужас от последней ночи!
Ее слова прозвучали для Гордона, как раскаты грома среди ясного неба.
— Ты любишь меня? Ты?
Алекс присела на диван рядом с ним.
— Разве кто сказал другое? — передразнила она Гордона.
— И я тебе не наскучил? Ты не собираешься меня бросать?
Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь мог видеть Гордона Кросби, этого самоуверенного, надменного плейбоя, таким растерянным и смущенным!
Алекс сгорала от любви. Она сжала его лицо ладонями и прильнула к губам.
— Никогда, — прошептала она. — Никогда.
Гордон ответил ей долгим, обжигающим поцелуем. Он снова вернулся к жизни!
— Скажи мне еще, что любишь, — попросил он, с трудом отрываясь от ее губ.
— Я люблю тебя, — повторила Алекс. — А теперь ты скажи мне это.
— Я уже говорил. Дважды.
— Но я хочу услышать еще раз!
— О! Здорово! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Продолжать? Или лучше поцелуешь меня?
— Нет. Сначала скажи, когда ты понял, что любишь меня?
— О Господи! Это обязательно?
— Да, обязательно.
Он покорно кивнул.
— Хорошо. В первый наш визит в офис «Роковой женщины».
Алекс в удивлении отпрянула от него.
— Так давно?! И ты молчал все время?!
— А что мне оставалось делать, когда ты постоянно твердила, что, кроме секса, между нами ничего невозможно? Но… но я рассказал все Сэму.
— Ты рассказал Сэму?! Значит, он все знал?!
— Да. Я почувствовал, что должен ему все рассказать. Мне не хотелось, чтобы он считал меня скотиной. Потому что, если ты думаешь, что он ни о чем не догадывался, ты глубоко ошибаешься. Он был уверен, что мы спим вместе.
— Но он ни словечком мне не обмолвился…
Гордон не ожидал подобной наивности.
— А мужская солидарность?! Ты что думаешь, это пустые слова? Конечно, он не говорил тебе ничего. Настоящие мужчины никогда не стучат друг на друга.
— И что же еще знает твой друг Сэм? — спросила Алекс, прищурившись. — Чего я не знаю?
— Больше ничего. Честно. Но он раскрыл небольшой секрет о тебе. Правда, это не сработало.
— Что за секрет? — заинтересовалась Алекс.
— Сэм сказал, что, если ты в меня влюбишься, сразу же запретишь мне курить.
Сердце Алекс затрепетало.
— Так вот почему ты был уверен, что я тебя не люблю! — воскликнула она. — О, Гордон! Если бы ты только знал, сколько раз я хотела попросить тебя об этом! Даже представить не можешь. Но я боялась. Я же видела, как сильна твоя страсть к курению!
