— Ну братец, можешь не сообщать мне, что у вас большие проблемы, в этом я уже убедился.
— Во всяком случае, спасибо за моральную помощь.
Петри рассмеялся.
— Держи меня в курсе событий, ладно?
— Обязательно. Да, Пит, еще один вопрос. Каковы, по-твоему, шансы у сбившейся с курса ракеты попасть в газовую скважину и устроить взрыв?
— Похоже, вы заготовили фейерверки к четвертому июля.
— Еще бы. Блестящая мысль, а?
— Не такая уж блестящая — с тремя сгоревшими домами в радиусе квартала, ставшими уже достоянием истории.
— Поживем — увидим, Пит!
Еще не распрощавшись с приятелем, Джон искал в книжке домашний телефон Тома Биллингса.
Час спустя Джон сидел в кафетерии Гроулера, поджидая Тома. Только что отстроенный заново отель открылся и принял гостей, приехавших на празднование дней переселенцев. Том был занят делами, и они договорились встретиться за завтраком.
Туристы еще не проснулись, и у Гроулера было почти пусто. Джон успел позавтракать, когда, наконец, высокая стеклянная дверь распахнулась и в кафетерий ворвался Том, свежевыбритый, но напуганный и какой-то загнанный.
— Извини, я опоздал, — сказал он, усаживаясь напротив Джона.
Он бережно вытер обшлагом свою ковбойскую шляпу и, с нежностью взглянув на нее, положил на свободный стул.
— Хороша шляпа, а? Настоящий Стетсон. Это Энн купила мне в Лас-Вегасе. Говорит, мне обязательно нужна именно такая на празднование Дней пограничных территорий. Я буду сидеть в ней на автоплатформе вместе с другими членами административной комиссии округа во время парада.
Джон взял в ладони чашку с кофе.
— Собственно, об этом я и хотел поговорить с тобой. О параде и остальных праздничных развлечениях этой недели. Я хочу просить тебя и других членов комиссии отменить всякие массовые шествия.
— Ты шутишь, Джон?
— Мне не до шуток. Я проверил кое-что, и кажется, без тени сомнения можно утверждать: прямо здесь, под Мэйн-стрит, земля пропитана бензином. Вероятно, и под двумя пересекающими ее улицами — тоже.
Том отставил свой кофе и наклонился к Джону.
— Чтобы я понял хоть ничтожную малость, тебе лучше начать детективную историю с самого начала.
Джон коротко рассказал, как нашел статьи из старой газеты, как советовался с главным инспектором по поджогам в управлении пожарной охраны Сан-Франциско. Он не упомянул лишь о своих подозрениях о причастности Гранта Коха к пожарам в Грэнтли. Это Джон оставил на крайний случай.
— Фью! Ну и кошмарные предположения у тебя, Джон!
— Пока это только предположения. Большего нельзя ожидать, пока мы не возьмем пробы почвы.
— Во-первых, — заговорил Том, — от этой истории у меня стынет кровь в жилах. Во-вторых, наш город получает больше шестидесяти процентов годового дохода от заработанных во время праздников денег. — Том перевел дыхание и сделал жест в сторону улицы. — Черт возьми, большинство мелких бизнесменов должны будут затянуть пояса, лишившись денег, которые оставили бы туристы за четыре дня празднеств. — Нахохлившись, он упрямо покачал головой. — Простите, сэр, но нет такой адской силы, которая могла бы отменить парад, не представив веских причин. Я не хочу брать на себя ответственность за хаос, который неизбежно возникнет, думаю, ты тоже не готов отвечать за последствия такого решения.
— Том, дело касается большего, чем деньги. Мы говорим о смерти, угрожающей людям. Пока мы можем пересчитать пожары по пальцам…
— Но к чему гипотетически рассуждать о гибели людей?!
— Том, пойми же! Я говорю о смерти, которая уже настигла людей. О Майке и, возможно, его домоправительнице тоже.
— Брось, Джон. Ты перебарщиваешь. Миссис Родригес застрелили, так как она вспугнула грабителя.
— А что, если тот грабитель искал статью, обнаруженную мною в архиве Майка? Что, если тот же самый таинственный вор залез в дом Бетси и в мой служебный кабинет?
— В твой кабинет? Когда?
— В первую неделю, как я приехал сюда. Назвался «истребителем грызунов» и уговорил одного из моих парней пустить его «поработать».
Биллингс взлохматил свою буйную шевелюру.
— Ты кого-нибудь подозреваешь, не так ли?
Поколебавшись, Джон кивнул.
— Да, подозреваю.
— Кого?
— Единственного человека, которому предстоит потерять все, если эта стародавняя утечка будет обнаружена: Гранта Коха.
Биллингс рассмеялся. Его хмурое лицо просветлело.
— Ну в этом случае, Джон, у тебя будет утечка: тут я не с тобой. Ведь Грант любит наш город. Он и члены его семейства пожертвовали тысячи долларов на благотворительные цели. Только в прошлом году он сам выделил участок земли под медицинский центр и оплатил, не моргнув глазом, чуть не половину стоимости строительства. Разве так поступил бы человек с уголовными намерениями и сомнительным прошлым?
Джону хотелось схватить городского чиновника за шиворот и как следует встряхнуть.
— Ты сам знаешь, как трудно разобраться в людях, если оценивать их по количеству долларов в кармане.
— Это на что ты намекаешь?
Стэнли окинул Биллингса брезгливым взглядом.
— Скажите, господин член административной комиссии, сколько пожертвовал Кох на проведение вашей избирательной кампании в прошлом году?
Биллингс залился румянцем, губы его зло сжались.
— Ты мне нравишься, Джон, — произнес он ровным голосом. — Поэтому я забуду твои оскорбительные намеки. Что же касается просьбы об отмене парада, то я ее категорически отклоняю. И нам обоим известно, что у тебя нет юридических прав действовать через мою голову.
— Может быть, и так. Но я могу своей властью отменить фейерверк, и я это сделаю.
Биллингс прищурился, губы растянулись в тонкую ниточку.
— Что это вдруг с тобой, Стэнли? У тебя острый приступ мании величия или, наоборот, преследования?
Биллингс взял шляпу и хотел идти, но Джон остановил его.
— Ты прав. Я веду себя недостойно, срывая на тебе злость. Прошу прощения.
Самолюбие Биллингса было удовлетворено неожиданным смирением Джона.
— Твое озлобление не имеет ничего общего с тем, что ты в этот уик-энд восстанавливал подорванные на пожаре силы в доме Бетси?
Джону стало противно от бестактной шутки Тома.
Биллингс усмехнулся.
— Не сердись, мое дело — сторона, но мне кажется, встреча с тобой — самое счастливое событие в жизни Бетси с той поры, как погиб Стив. С твоим возвращением в Грэнтли она вроде… как это выразилась Энн? А вот! Засияла изнутри. А раньше была ко всему безразличной, поглощенной материнскими заботами и хлопотами по дому.
