– Так было бы лучше всего. Извини, Блайс.
– Тебе не за что извиняться. Вполне понятно… и очень даже просто. – Он пересек комнату, тронул Розу за плечо и пальцем приподнял ее подбородок. Потом произнес, думая о Сильвии: – Могу ли я быть прощен…
А потом вышел, спустился по лестнице и исчез, унося с собой столько счастливых воспоминаний.
Для званого ленча в Канне Сильвия выбрала небольшой изысканный ресторан, известный своим шеф-поваром, провансальским меню и со вкусом подобранным декором.
– Снаружи он смотрится не слишком впечатляюще, но там, говорят, частенько обедают титулованные особы. Думаю, уж нам он вполне подойдет, – сообщила она Розе по телефону.
Приглашенные оказались молодо выглядевшей супружеской парой среднего возраста, с круглолицей дочерью Элис Элиот, ровесницей Сильвии. К облегчению Розы, Сильвия – по крайней мере, внешне – выглядела вполне счастливой. Гости поддерживали ее настроение, и ленч, проходивший в непринужденной обстановке, уже находился на стадии распития кофе, когда Сильвия тронула Розу за руку.
– Флор Мичелет… через два столика справа от нас, – сообщила она.
Роза перевела взгляд в тот самый миг, когда Флор глянула в их сторону и подняла приветственно руку. Она, казалось, на секунду смешалась, затем извинилась перед своей компанией, встала и направилась к сестрам.
Сильвия представила ее своим гостям. Флор произнесла:
– Ну и ну! Приятно удивлена, что вы открыли для себя такое место! – Ее ослепительная улыбка как бы поздравила их всех, хотя тон ее, как показалось предубежденной Розе, скорее говорил, что Флор сочла дерзостью их появление в предназначенном только для избранных месте. Затем она продолжила специально для Сильвии: – Вы уже некоторое время находитесь в Канне, насколько мне известно? Вы в курсе последних событий в Мориньи? К примеру, что, вернувшись, найдете героизм Розы темой дня! Рискну предположить, что она уже поведала вам, как преданность Блайса к ней вспыхнула ярким пламенем. Все мы теряемся в догадках, когда нам скажут, как далеко продвинулись их амурные дела!
Роза побледнела. Знание Сильвии беглого французского хотя и улучшилось, но все еще оставалось недостаточным, и Роза с ужасом ожидала, что последует, когда сестре – пусть и с опозданием – удастся вникнуть в смысл произнесенных слов.
Эффект, произведенный этим высказыванием, оказался таким, что наблюдать его без боли было просто невозможно. Ошеломленный взгляд Сильвии переходил с лица Флор на Розу и обратно.
– Их амурные… дела? – пролепетала она.
– В чем дело, Сильвия?.. – начала было мать Элис Элиот.
Но девушка уже отбросила стул и выбежала из-за стола. Флор посмотрела ей вслед с хорошо разыгранным изумлением.
– Что я такого сказала? – спросила она Розу, сделав большие глаза и с самым невинным видом. – Разве она не знала?
С трудом Роза справилась с языком, на кончике которого вертелся грубый ответ.
– Знала что? Принимая во внимание, что и знать-то нечего, по той простой причине, что сердечных дел между мной и Блайсом не было и нет!
Флор засмеялась отнюдь не радостным смехом:
– Вот оно как? Да полноте! Как вы собираетесь убедить ее в этом, когда Сильвии достаточно спросить самого Блайса и он все подтвердит!
Роза холодно возразила:
– Не беспокойтесь. Я смогу убедить ее. Сильвии не понадобится обращаться к Блайсу.
Но Флор, пожав плечами, повернулась и направилась к своему столику.
Роза быстро обернулась к Элис Элиот:
– Если Сильвия говорила вам что-нибудь о мужчине по имени Блайс Варон, то объясните все своим родителям, прошу вас! – Затем извинилась и поспешила за сестрой.
Но последнее слово осталось за Флор.
На пути к гардеробу, где нашла убежище Сильвия, Розе пришлось пройти мимо их столика, и моментально кончики пальцев Флор коснулись ее руки.
– Разве я не согласилась тогда с вами, что никогда не следует держать пари на то, что заведомо известно? – промурлыкала она. – Помните?
Позже Роза признавала, что то напряжение душевных сил, которое ей понадобилось для борьбы с Сильвией, она бы не согласилась испытать вновь даже за королевский выкуп.
Довольно легко Сильвию удалось убедить, что чувство вежливости обязывает их вернуться к гостям как можно скорее и объяснить инцидент, случившийся по вине Флор. Но после предстояло долгое путешествие домой, и вот тогда-то пришлось отвечать на бурный поток горечи и сомнений, хлынувший из сестры и едва не затопивший Розу.
Сперва Сильвия исходила яростью, что с нее хватит Мориньи и она больше не хочет иметь с ним никаких дел. Забыв о счастливых, безмятежных, залитых солнцем днях, она провозгласила, что этот городишко не принес ей ничего, кроме несчастья, горечи быть отвергнутой, а вот теперь еще и предательство. Как Блайс мог? Как он мог! И что еще хуже, как могла Роза?! Роза! Она упросила ее отправиться в Канн, чтобы, убрав соперницу с пути, самой заполучить Блайса! Того самого Блайса, которого она никогда больше не пожелает видеть после того, как, следуя совету Флор, потребует от него сказать всю правду!
Это была худшая часть ее истерики, и, когда она прошла, Сильвия, казалось, уже согласна была внимать непрестанно повторяемым уверениям Розы, что им надо куда больше бояться необъяснимой вражды Флор, чем Сильвии опасаться вымышленного предательства со стороны Блайса или Розы.
Но Сильвия, хотя и немного успокоившись, продолжала стоять на своем:
– Нет дыма без огня. Она, должно быть, думает, что и впрямь знает кое-что про тебя с Блайсом. Иначе бы никогда не осмелилась…
Это поставило Розу на куда более зыбкую почву, ибо она сознавала, что не сможет рассказать Сильвии о поцелуе Блайса и его признании.
Однако она сказала себе, что навсегда лишила Блайса каких-либо надежд на свой счет. Придется положиться на его обещание – не предпринимать никаких действий, могущих вызвать подозрение Сильвии, что он окончательно охладел к ней из-за Розы. Более того, сейчас небо даровало Розе небольшую передышку. Сент-Ги – единственный свидетель поцелуя – был в Англии, теперь и Блайс, слава богу, куда-то уехал.
– Дорогая, даю тебе честное слово, – заявила она, – что, пока ты была в Канне, Блайс лишь раз был у меня дома. Он привез меня после того, как я провела ночь в шато. Потом я не видела его. Когда он уезжал, то даже не счел нужным позвонить. Я узнала об этом лишь от мадам Сент-Ги, когда посетила ее в следующий раз.
– И куда же он отбыл? – с подозрением спросила Сильвия.
– Предположительно в Руан. Вероятно, он решил навестить своего друга, инженера, по поводу какого-то из своих проектов по гидроэнергетике. Но он не оставил адреса даже мадам.
