Но ничего больше сказать она не успела. Натан внезапно обвил рукой ее плечи, придвинулся ближе к ней.
— Хочешь еще пить?
— Я? — От растерянности Габриель не понимала, что говорит. — Н-нет. То есть да, хочу.
Она думала, что он протянет ей бокал с лимонадом, но Натан поднес прохладный напиток к ее губам. Сердце молодой женщины выбивало невиданные ритмы, горло вдруг сжалось… и Габриель самым неромантическим образом поперхнулась и закашлялась. Впрочем, приступ мгновенно прошел, стоило Натану слегка постучать ее по спине. Скорее даже, нежно погладить. Но вот рука его скользнула выше, ладонь бережно обхватила затылок, запрокидывая ее голову навстречу его губам. Вторая рука легла на обтянутое серебристой тканью брюк бедро.
Поцелуй затянулся на несколько минут, а когда закончился, ошеломленная Габриель обнаружила, что на ее блузке расстегнуты все пуговицы, а пальцы Натана играют кружевом бюстгальтера. Перед глазами молодой женщины поплыл золотой туман. Но последние остатки здравого смысла помогли ей отстраниться… Во всяком случае, попытаться.
— Натан! Что ты!
— Ммм… — блаженно промычал он, снова склоняясь к ее губам.
— Нельзя же заниматься этим прямо здесь!
— Чем? — с невинным видом спросил он, втайне наслаждаясь тем, как Габриель, сама не осознавая, призывно выгнулась ему навстречу. — Мы ведь ничего предосудительного не делаем. Так, пустяки. Как будто мне уж тебя и приласкать нельзя. — Подтверждая свои слова, он накрыл ладонью грудь Габриель и почувствовал, как молодая женщина бессильно ахнула. — Чуть-чуть.
— Но вдруг нас кто-нибудь увидит? — возразила она и не узнала своего голоса: таким низким и чувственным он вдруг стал, такая в нем прорезалась сексуальная хрипотца.
— Кто? — улыбнулся Натан. — Из замка лужайка не видна. А слуге я велел, чтобы нас никто не беспокоил. Так что можешь не волноваться.
Габриель уже и не волновалась. Волшебные касания Натана, ласки его умелых рук заставили все тревоги и опасения уйти на задний план. Даже мысль о том, что кто-нибудь из местных жителей может забрести на эту укромную лужайку в поисках земляники, уже не страшила ее. Мысль эта просто улетучилась из головы вместе со всеми остальными мыслями. Остался лишь Натан, его нежность и его страсть… И еще сияющее в небе солнце, что целовало обнаженные тела любовников жаркими поцелуями. Никогда еще Габриель не чувствовала себя настолько необузданной, настолько слитой с природой, что обступала их со всех сторон…
Габриель медленно возвращалась к реальности. Они с Натаном на время перенеслись в мир, недоступный простым смертным, не ведомый никому, кроме них двоих. Никто и никогда еще не испытывал ничего подобного — молодая женщина была в этом твердо уверена.
На лужайке стояла тишина, лишь по-прежнему звонко щебетали птицы в кустах, не испуганные страстными стонами любовников, да сонно жужжали над цветами толстенькие полосатые шмели.
Габриель провела рукой по своему пылающему лицу и поглядела на черноволосого красавца, что лежал рядом с ней. Словно в ответ на этот взгляд черные ресницы дрогнули и Натан открыл глаза.
Габриель хотелось склониться к нему, поцеловать в губы, но она не решилась. Кажется, это не та ситуация, когда уместны нежные ласки. О да, им с Натаном было хорошо, необыкновенно хорошо… но исключительно на физическом уровне. Внезапно Габриель стало грустно. Ведь ей хотелось большего, нежели простое физическое удовлетворение. Однако Натан не мог, не хотел ответить на ее чувства. Узнай он о них, верно, хохотал бы как безумный.
Габриель приподнялась и оглянулась в поисках одежды.
— Наверное, мне лучше идти… — начала она, но рука Натана скользнула по внутренней стороне ее бедра. Молодая женщина вздрогнула, чувствуя, как возвращается желание.
— Нет, погоди. Побудь со мной еще немного.
— Но… слуги.
— Я велел нас не беспокоить.
Габриель видела, с каким благоговением слуги относятся к барону. Видела она и то, что, хотя никто ничего им не говорил, сходство высокого молодого красавца с хозяином замка не укрылось от наблюдательных французов. И почтительное отношение к барону они тотчас же перенесли на Натана. Наверняка они со свойственной этой галантной нации снисходительностью к подобным вещам только рады были предоставить молодому человеку полную свободу для любовных утех… И возможно, не только с ней, с Габриель. Вот тогда-то и могли пригодиться Натану начатки знаний французского языка…
И что, интересно знать, они еще обсуждали с Жераром долгими вечерами, помимо способов остаться наедине с приглянувшейся женщиной? Ну до чего же при всем внешнем сходстве отличаются друг от друга эти двое мужчин! Жерар безгранично верен Делии, а вот Натан никогда не будет хранить верность ей, Габриель. Да и с какой стати? Она ему не жена, даже не возлюбленная — так, случайная любовница. Их ничто не держит, ничто не соединяет. Как только окончатся эти сказочные каникулы, они расстанутся и всякие отношения между ними прервутся. Или выродятся в официально-родственные, что еще хуже.
Габриель потянулась к одежде.
— Не надо, не хмурься, — попросил Натан. — Если тебе здесь неуютно, переберемся в замок.
Подтекст этого предложения был более чем прозрачен. И Габриель всем существом отозвалась на него, но на душе у нее было тревожно.
Что уж тут отрицать очевидное? Она по уши влюблена в Натана. Влюблена глубоко и безнадежно. Но к чему эта любовь приведет? Ведь он никогда не ответит на ее чувства.
Когда они перешагнули порог спальни, Натан повернулся к своей прелестной спутнице и рассмеялся.
— Смотри, у тебя травинка в волосах. И не одна!
Габриель вспыхнула. А она-то так старалась привести себя в порядок! Интересно, что подумала о ней прислуга? Видел ли кто-нибудь в замке, как они с Натаном, точно два нашкодивших школьника, украдкой пробираются к себе? Впрочем, молодого человека подобные вопросы, кажется, ничуть не волновали.
— Знаешь, — с дразнящей улыбкой заявил он, — лично я не отказался бы сейчас принять душ. Составишь мне компанию?
Заманчивая идея! Но прежде Габриель должна была кое-что выяснить. Она в упор посмотрела на Натана.
— Скажи, ты… ты простил меня?
— За что?
— За то, что я обманывала тебя. Не сказала тебе всей правды с самого начала.
Молодой человек нахмурился. Ну зачем ворошить прошлое, тем более в такую минуту?
— Все забыто.
— Честно?
Он пожал плечами и начал расстегивать рубашку.
— Скажем так: я понимаю, почему ты поступила подобным образом.
— Это не то же самое, что простить.
