Ладно. Хватит. Ты пошла по второму кругу, Вив, сказала я себе и, когда спустилась вниз, просто спросила:
– Шарль, что ты хотел рассказать мне ночью?
Он занервничал и сунул в мойку какой-то огромный клубок газет. Шарль всегда выглядит очень нелепо на кухне. Когда мы познакомились, я не была уверена, что он умеет пользоваться хотя бы плитой.
– Может быть, Вив, ты сначала поешь? Я сделал кофе. Вот круассаны, сыр, мед, торт, ростбиф, и вот... – Он принялся разворачивать эти самые газеты в раковине. – Курица! Ее можно подогреть, если она уже остыла, но Мари так укутала...
– Пожалуйста, не трогай курицу! Мне от одного слова дурно! – взмолилась я. – Дай мне просто кофе. Если не хочешь рассказывать, то не нужно. – Я села за кухонный стол и подвинула к себе тарелку с кусками торта. – Если нетрудно, дай мне чайную ложку.
Он протянул мне ложку и сказал:
– Я подлец, Вив. Просто подлец.
Причем сказал совершенно спокойно и глядя мне прямо в глаза. Я закашлялась – перехватило горло.
– Ой, прости, Вив! Я не должен был так сразу! Что тебе дать? Воды? Кофе? – Он испуганно засуетился вокруг меня.
– Кофе, – сказала я. – И сядь, а то от твоей беготни у меня рябит в глазах!
Шарль послушно налил мне кофе и уселся на стул.
– Ты уверена, что тебе можно кофе? – робко спросил он.
– Не знаю! – отрезала я и сделала большой глоток. – Кстати, Шарль, отличный кофе. – На самом же деле никакого вкуса я не почувствовала, потому что меня трясло, но ощущать во рту горячую жидкость было действительно приятно. – Рассказывай!
– Вообще-то все это я должен был рассказать тебе до того, как делать предложение. Я ведь понимаю, почему ты больше не хочешь носить мое кольцо.
Я уже открыла рот – возразить, но он замахал руками.
– Пожалуйста, не говори ничего! Я знаю, что виноват! Знаю! Но ты, пожалуйста, пока просто слушай.
Я кивнула и стала пить кофе. Мне было безумно жалко Шарля, не знаю почему. Наверное, просто я никогда, если не считать прошлой ночи, не видела его в таком лихорадочном состоянии. Только вот виноватым он не может быть никак...
– Понимаешь, Вив, я долго думал, как расскажу тебе все, как сделаю предложение. Но все пошло наперекосяк! Этот несчастный кот, этот ветеринар! Моя идиотская ревность! Ты просто не можешь представить себе, что я пережил в ту ночь! Как мне было стыдно: как я мог ревновать тебя? Тебя! Ты же ангел! Другой такой чистой девушки на свете нет! А я посмел приревновать тебя к какому-то коту! То есть к его хозяину... Боже!
Шарль вскочил и забегал по комнате. Мое лицо горело. Это я-то ангел? Чистая девушка?..
– Понимаешь, Вив, той ночью я решил, что, может быть, ничего рассказывать и не надо? Зачем вешать на тебя мои проблемы? Утром я пришел к тебе. А тебя не было! Я так перепугался! Сидел и ждал на лестнице. Я был готов ждать хоть тысячу лет! Потом ты пришла, и я думал только об одном – как бы ты вдруг опять не исчезла! В голове творился такой сумбур: только бы не потерять, только бы не потерять! Я сунул тебе кольцо прямо на лестнице! Так глупо! Я вел себя как последний идиот! Разве так делают предложение? Но ты не обиделась, не швырнула его мне в лицо! И я решил: все! Все – ты моя, у меня новая жизнь, а то все – в прошлом, словно никогда и не было. Мы поехали к родителям. Все хорошо! Ну, за столом легкая ссора между Мари и мамой. Но это нормально! Они всегда ссорятся, и именно то, что они ссорились, как обычно, именно это убеждало меня, что все идет нормально. А потом так и вовсе замечательно! Знаешь, когда ты выбежала из-за стола и помчалась в дом, мама спросила, давно ли тошнит тебя. Я не успел ответить, как Мари тут же ехидно заявляет: уж не ждем ли мы с тобой ребенка и не потому ли решили пожениться? Я так удивился – с чего она взяла про ребенка? А они обе: ты что, не замечаешь, как она неуверенно ведет себя и вид такой, будто хочет что-то сказать и не решится никак... Ну и мы все договорились не приставать к тебе, а подождать, когда ты сообщишь сама. И отец мне сказал, что я должен терпеть все твои прихоти, потому что, когда женщина беременная, ей может прийти в голову все, что угодно, и ничего с этим поделать невозможно, потому что это не ее прихоть, а прихоть ребенка и ребенку отказывать нельзя... Вив, ну что ты? Ну не плачь, Вив! Вив! Не плачь!
Шарль сорвался со своего стула, упал на колени и опять, как ночью, обнял мои ноги. А мне хотелось провалиться сквозь землю! Они думали, что я не решаюсь сказать про ребенка, а я-то думала только о Пьере! Какая же я мерзость! Но я обещала Кларе молчать...
– Шарль, – выдавила я и погладила его волосы. – Шарль, на самом деле я до сих пор не очень уверена, что... Ну, по поводу ребенка. Я бы тебе сразу сказала, если бы была уверена.
– То есть у нас не будет ребенка? – Он стоял на коленях и снизу вверх смотрел мне в глаза. – Как же так...
В его лице жила такая мука!
– Шарль, обязательно будет! Ну, может быть, не в этот раз.
– Но ведь тебя тошнит без конца!
– Шарль, это же смешно: если тошнит, значит, беременна. Мало ли отчего человека может тошнить!
– Совсем не смешно! – Он порывисто вскочил на ноги и тут же плюхнулся на свой стул. – Мне так совсем не смешно!
– Почему?
– Потому что, если ты не беременна, то тебе будет легче отказать мне.
– То есть?
– Вивьен, знаешь... Давай, как будто я еще не делал тебе предложения? Давай, а? На тебе все равно сейчас нет моего кольца. А если ты все-таки простишь меня и согласишься стать моей женой, ну тогда... Тогда я принесу тебе его из спальни!
От нелепости его плана я затрясла головой и спросила:
– Зачем?
– Не отказывай сразу! Выслушай сначала, Вив! Судьба уже и так жестоко отомстила мне! – высокопарно добавил он.
Глава 27, в которой судьба жестоко обошлась с Шарлем
Папа Шарля был сотрудником бухгалтерии порта, а мама – женой сотрудника бухгалтерии порта. Имелась еще младшая сестренка Марьет. То лето мама с детьми проводила в загородном доме. Папа получил повышение по службе, и они очень дешево приобрели загородную резиденцию.
На самом деле это – всего лишь деревенский дом в маленькой рыбачьей деревушке. Но дом двухэтажный, каменный и весьма внушительный, да еще и стоял на отшибе. К тому же если смотреть из окна второго этажа, то сада не видно, а сразу – каменистый берег и море! Маленькому Шарлю дом казался настоящим сказочным замком.
Да и вообще деревенская жизнь просто замечательная! Никаких тебе уроков музыки, неизбежных даже летом, никаких чопорных посещений бабушек и дедушек по выходным, никакой лишней одежды! Впрочем, что тут объяснять?
А однажды приехал бродячий цирк и раскинул шапито на пустынном берегу позади деревни. Совсем рядом – ветер без труда доносил в дом таинственные звериные голоса. Мама, конечно, не пришла в восторг от такого соседства, пеняя отцу, что, наверное, цирк останавливается здесь каждое лето, потому-то им так дешево и продали дом. Однако, забегая вперед, скажем, что с тех пор линялый брезентовый шатер, разноперые вагончики, звери в клетках и лошади под наспех сколоченными навесами больше никогда не гостили здесь.
