В баре отеля было темно, но все же светлее, чем на душе у Гранта. Он наконец осознал, почему решил увидеться с братом — веселый и жизнерадостный Гриффин являлся примером того, что можно расстаться с Энни и при этом выжить.
— Как Энни? — поинтересовался Гриффин, делая глоток «Манхэттена», своего любимого коктейля.
Грант залпом выпил свое неразбавленное виски и попросил еще.
— Я не знаю.
Гриффин нахмурился.
— Как это? Ты же сказал, что позаботишься о ней.
— Я не соглашался жениться на ней, — выпалил Грант.
Гриффин посмотрел на него тяжелым взглядом.
— А я ничего и не говорил о женитьбе. Я просто просил тебя присмотреть за ней, помочь встать на ноги в Нью-Йорке. Дьявол, она же из маленького городка, и ваш Нью-Йорк для нее…
— Энни знает, как постоять за себя. Она более приспособлена, чем ты думаешь.
— Между вами что-то произошло? — Гриффин внимательно посмотрел на брата. Вместо ответа Грант взял второй бокал с виски. Пальцы Гриффина сомкнулись на его запястье, и виски выплеснулось на стойку. — Ты приставал к ней?
— Нет.
— Тогда что случилось?
— Я влюбился. — Эти слова слетели с его губ помимо его воли, но Грант не жалел — он больше не мог и не хотел отрицать правду. Он любит Энни. А она его теперь ненавидит.
В наступившей паузе стали слышны музыка, разговоры, смех, звяканье бокалов. И тут Гриффин запрокинул голову и расхохотался. Его смех перекрыл шум, и головы посетителей начали поворачиваться в их сторону. Грант, наоборот, наклонил голову и допил виски, но даже двойная порция не притупила сердечной боли. Нахмурившись, он оттолкнул пустой бокал. Отсмеявшись, Гриффин отсалютовал брату своим бокалом и сказал:
— И что ты теперь будешь делать?
— Ничего. Энни уехала, оставила меня. И с этим ничего не поделаешь.
Гриффин хлопнул брата по спине.
— Да-а, братец. Оказывается, ты совсем не знаешь женщин.
— Может быть. — Он и не хотел ничего знать о женщинах… кроме Энни. А о ней он успел узнать уже немало.
— Куда она поехала?
— Домой, в Техас.
— И ты готов смириться? — Гриффин покачал головой. — Ты ведь сам говорил, какой я дурак, что оставил ее.
— Лишь на прошлой неделе она любила тебя и собиралась за тебя замуж. Где гарантия, что на будущей неделе она не полюбит кого-то еще?
— Энни никогда не любила меня, — с грустью признал Гриффин.
— И поэтому ждала тебя у алтаря, — язвительно ответил Грант, вспомнив, что тот первый поцелуй Энни подарила ему, будучи уверенной, что это Гриффин.
— Ей нравилась сама идея замужества и тот образ, который она придумала. Она стремилась уехать из Локетта, а я был ее билетом. — Гриффин обхватил ладонями бокал. — Знаешь, то, как она смотрит на тебя… Она никогда не смотрела так на меня. А Энни… если она полюбит, то навсегда.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я хорошо знаю Энни. Не хуже, если не лучше тебя. — Гриффин улыбнулся, увидев, что взгляд брата стал угрожающим. — Да нет, не в этом смысле. Мы никогда… не были близки. Она хотела дождаться медового месяца. Я-то был готов с первой встречи… но она… романтик.
Она действительно романтик. А он все сделал не так, все испортил.
— Она твоя, Большой Брат. А теперь скажи, как ты собираешься ее вернуть?
— Не думаю, что она хочет этого.
Кажется, впервые в жизни Грант начал понимать своего младшего брата — почему тот сначала обручался, а в последний момент сбегал из-под венца. Да, у Гранта тоже были сомнения и страхи, но только не по поводу Энни. Его страхи были родом из детства, в котором не было любви — ни между родителями, ни к детям.
— Почему бы тебе не попробовать?
— Я не хочу жениться, — упорствовал Грант. — А что еще я могу ей предложить?
— Начни с сердца, — ответил Гриффин. — Кроме того, брак — это не так уж и ужасно.
— Кто б говорил! — Грант саркастично рассмеялся. — Что ж тогда ты трижды сбегал от своих невест?
— После того, как я поступил так с Энни, я много думал. Ведь брак не обязательно должен быть таким, каким был у наших родителей — мама была счастлива только тогда, когда отец покупал ей дом, машину или украшения, а он — если был вовремя подан обед, дети обихожены и дом чист. Вся жизнь их состояла из «если» и «когда», а любви не хватало. Но мы-то оба знаем, что Энни не такая. Для нее любовь — понятие вечное.
Грант никогда не думал, что его брат может быть таким — умным, тонко чувствующим, всепонимающим. И на этот раз он был прав. Грант и сам понимал, что, если послушается своего сердца, Энни будет любить его безо всяких условий, а если поддастся страхам и сомнениям — жизнь его будет серой и унылой.
Бросив в брата арахис, Грант поднялся.
— Я еду за ней.
Гриффин кивнул и полез во внутренний карман пиджака.
— Тогда тебе понадобится это.
— Что?
— Мой билет до Далласа. Там пересядешь на самолет в Амарильо, а оттуда на машине.
— Спасибо, Грифф. Я твой должник.
Братья обменялись рукопожатием. Это был первый раз в жизни, когда Грант почувствовал настоящую связь с братом.
— Позвони мне, хорошо? — попросил Гриффин.
* * *
Но в гостиной тети Мод Грант оказался лишь пять дней спустя. Он мерил шагами комнату, застеленную ворсистым ковром и уставленную старинной мебелью.
— Почему вы, в конце концов, позволили мне прийти?
Мод поставила на стол поднос с тоненькими — в палец толщиной — бутербродиками.
— Ну, прежде всего, хочу заметить, что ты был весьма настойчив, что сыграло тебе на пользу. Но, честно говоря, я разрешила тебе прийти сюда из-за Энни.
— Что это значит?
— Я волнуюсь за нее. У нее пропал аппетит — я никогда не видела, чтобы она равнодушно проходила мимо жареной картошки или отказывалась от моей кукурузы, жаренной в сыре. Это убедило меня, что на этот раз для нее все слишком серьезно.
— Во сколько, вы сказали, она будет здесь?
— После того, как придут все гости. Ты не волнуйся, она не пропустит свою собственную вечеринку.
— У нее день рождения? — Грант вдруг осознал, что даже таких вещей не знает об Энни. Но он обязательно узнает, чтобы уже никогда не забыть. Зато он знает, как доставить ей наслаждение. И еще — что он любит ее.
— Это ее прощальная вечеринка.
— Но ведь она только вернулась?
— Тем не менее ей хватило времени, чтобы собраться и выставить дом на продажу.
— Куда она уезжает? — спросил Грант, боясь услышать, что в Даллас или какое-нибудь другое место.
— В Нью-Йорк. Она нашла там работу. Разве она не сказала тебе?
— Сказала. — Облегчение волной накрыло Гранта. — Может быть, мне следовало пойти к ней домой?
