Он взглянул на ее бледное лицо, почти неразличимое на фоне белоснежной подушки, заглянул в ее темные от пережитого ужаса глаза. Его лицо казалось высеченным из куска скалы: четкие скулы и подбородок, орлиный нос, тонкие поджатые губы и ни единой эмоции. Только в его серых глазах плясали синеватые искорки. Кончики его губ слегка искривились, как от приступа боли, когда он сказал:
— Клэр, мы все учимся на своих ошибках. Однако жизнь может преподать нам очень жестокий урок. Мы можем только надеяться извлечь из него выгоду и стараться заглушить боль в сердце. Постарайся уснуть. Я не стану закрывать дверь моей комнаты. Если тебе что-нибудь понадобится ночью…
— Спасибо, — сказала она. — Но я думаю, что смогу уснуть.
— Спокойной ночи, милая. — Росс ласково потрепал ее по щеке, закрыл полог из зеленой сетки, погасил настольную лампу и ушел. Клэр услышала, как скрипнула дверь, ведущая на веранду. Вскоре до нее долетел запах табачного дыма. Горло Клэр сдавил спазм, к глазам подступили слезы. Двойная боль давила на нее: боль от потери любимого питомца и боль от осознания того, что она и вправду хотела уехать от Росса. Он не мог ей дать ничего стоящего, кроме этой глупой игры в приятелей. Как только приедет мистер Гамприсс, Росс перестанет нуждаться в ней как в компаньоне.
Странно, что столь самодостаточный человек, как Росс, может ненавидеть одиночество. Клэр решила, что это связано с его детскими воспоминаниями: он рано лишился матери и не нашел общего языка с отцом.
Она лежала, прислушиваясь к шуму ветра за окном, приносящему странные крики, шорохи, шелест — звуки ночных джунглей. Неожиданно Клэр охватило жгучее желание вернуться в Англию. Она соскучилась по медовому аромату цветущей в апреле вербы, по вечерней песне жаворонков, по искрящимся всеми цветами радуги росинкам на изумрудно-зеленой траве… свежей, удивительно яркой и сочной траве, не такой, как эта пожелтевшая солома, из которой знойное солнце высосало последние капли влаги.
Она вспомнила золотисто-бронзовый закат в родном Ридглее, красящий стены домов в яркие краски и заливающий окна верхних этажей багрянцем.
Я же тебе говорила, сказала бы тетя Летти, Росс Брэннан не тот мужчина, который может сделать тебя счастливой.
Очевидно, что не тот, подумала Клэр, внутренне сжимаясь от боли. Возможно, он вполне подошел бы Пэтси Хэрриман.
Клэр встала очень рано и вышла на веранду насладиться блеском утренних звезд. Она стояла неподвижно и смотрела на небо, пока первые алые лучи зарождающегося светила не коснулись верхушек деревьев. Это мое прощание с Африкой, подумала Клэр, прощание с надеждами, будоражившими ее ум с самого дня свадьбы с Россом Брэннаном. Она вышла замуж за человека, который ее не любил. Только сейчас она поняла, как же она прежде ошибалась, надеясь разжечь любовь в каменном истукане. Она взглянула на обручальное кольцо. Фиолетовый камень заискрился багряными огоньками, когда на него упали лучи солнца. Клэр вернулась в гостиную и огляделась вокруг: красные подушки на диване и шторы, которые она сшила своими руками, блестящая от воска мебель и книги в красочных переплетах, аккуратно расставленные по полкам. Это место стало для нее домом. Когда она уедет, частичка ее души все равно останется здесь.
Клэр была даже рада скорому отъезду миссионеров. Миссис Прайс начала понимать истинные отношения, связывающие Клэр и Росса. Она хотела скрыть от миссис Прайс тот ужасный, болезненный факт, что, уехав в начале апреля, она расстанется с Россом навсегда.
Так рано начавшийся день превратился в сплошное несчастье. Около четырех часов миссис Прайс читала в гостиной, ее муж отправился на прогулку, а Клэр заварила себе чай и разместилась на веранде в одиночестве. После нескольких чашек ароматного чая Клэр решила спуститься вниз и взглянуть на цветы. Они переливались яркими красками на фоне выжженной желтой травы. И Клэр впервые за день пожалела о своем скором возвращении в Англию. Она будет скучать по влажным веткам, на которых из-за дождя искрились мелкие бисерины влаги. По дому среди высоких деревьев. Она вдыхала запах лесной свежести и слышала, как капельки стучат по крыше. Клэр подняла вверх голову, чтобы теплые струйки дождя смыли тревоги, печаль с ее юного лица. Открыв рот, она ловила языком капельки, и на вкус они показались ей сладкими.
Вдруг ее голова закружилась, и острая боль, будто острый нож, вонзилась в затылок. Она стояла с непокрытой головой под жестоким солнцем Африки. Медленно Клэр направилась к дому. Когда она уже достигла последней ступеньки, вновь резко закружилась голова. Клэр поскользнулась, полетела вниз с лестницы и упала на правую руку. Из дома выскочили миссис Прайс и ее недавно вернувшийся муж, но Клэр уже встала к тому моменту на ноги.
Трясущаяся от боли, Клэр села на стул и выпила предложенный миссис Прайс чай. Потом они пошли в гостиную и обработали рану кипяченой водой и йодом. Миссис Прайс приложила кусочек ваты и аккуратно забинтовала руку Клэр чуть ли не до самого локтя.
Когда Росс вернулся к ужину, сразу же обратил внимание на эту повязку.
— Боже! Что случилось на этот раз? — воскликнул он. — У тебя что, склонность ко всяким травмам?
— Я поскользнулась на лестнице, — ответила Клэр. — Ничего страшного, просто царапина. Сейчас уже почти не болит.
— Кто делал перевязку? — Росс нахмурил густые брови.
— Миссис Прайс. Она знает, как это делается.
— Что еще она сделала? — Их разговор скорее напоминал допрос с пристрастием.
— Промыла водой и обработала йодом. Говорю же, со мной все в порядке.
— Кожа сильно повреждена? — Росс продолжал сыпать вопрос за вопросом.
— Только царапина. Теперь ранка чистая, так что нечего волноваться.
Клэр быстро сбежала от него на кухню. Ее все еще слегка мутило после солнечного удара.
После ужина миссис Прайс опять уселась в кресле с книгой. Росс и мистер Прайс принялись играть в шахматы. Клэр, не способная шить из-за раненой руки и уставшая от книг и журналов, взяла колоду карт и начала раскладывать пасьянс.
В половине десятого миссионеры, выпив, по обычаю, по стакану теплого молока, пожелали доброй ночи и ушли спать.
Когда они остались наедине, Росс втащил раскладушку в гостиную.
— Скажи мне, где ее поставить, — потребовал он. — Я сам ее соберу и расстелю постель.
— Я сама справлюсь. — Клэр понимала, что слишком холодно с ним разговаривает, но не могла ничего с этим поделать.
— Да ладно, милая. Я тебе помогу.
Никогда раньше она не слышала столько заботы и теплоты в его голосе. Слишком устав, чтобы спорить, она все ему объяснила. Росс распылил аэрозоль против насекомых по комнате, установил над раскладушкой тент из сетки. Клэр села на край постели и, случайно задев больную руку, скривилась от боли.
