— Неравнодушна! — Дженнифер ощутила, как внутри нее что-то оборвалось, как на нее накатилась волна невыносимой физической боли, отчего хотелось кричать и биться в истерике, лишь бы только избавить душу и тело от этих терзаний. — Да, представь себе, неравнодушна! Неравнодушна, ведь Де Лука обманул моего отца, едва не разорил его, едва не опорочил его имя! Неравнодушна, потому что он унизил отца, навлек на него страдания, а ведь он доверял ему, считал порядочным человеком! Неравнодушна, потому что из-за него мой отец погиб… предпочел уйти из жизни. Из-за этого мерзавца я потеряла того, кто для меня значил…
Дженни закрыла лицо ладонями и к величайшему удивлению обнаружила, что они у нее мокрые. Оказывается, она плачет. Да нет, не просто плачет! Руки ее дрожат, а все тело сотрясается от рыданий. Господи, она даже не заметила, как самообладание, которым так гордилась, изменило ей!
— Ты хоть понимаешь, что говоришь? — услышала она вопрос Мэттью. — Твой отец и Де Лука были друзьями, деловыми партнерами…
— Де Лука никогда не был другом моего отца! — выдавила из себя Дженнифер. — Он шантажировал его, угрожал ему! Это все из-за меня! Это я виновата в смерти отца! Господи, почему я тогда не осталась с ним? Будь он сейчас жив, я бы…
Она осеклась. Что было с ней? Вышла бы замуж за Мэттью? Обзавелась бы детьми?
— Ну почему я не осталась с ним, а послушалась и уехала в Бриджтон, к тебе. Я даже представить не могла, что он собирался наложить на себя руки. Что Де Лука довел его до самоубийства. Боже, как страшно ему было тогда, как одиноко! Я фактически бросила его наедине с бедой.
— Дженнифер, твой отец утонул, — сухо напомнил ей Мэттью. — Это был несчастный случай.
— Ошибаешься. Да, мой отец утонул, но не случайно. О какой случайности можно говорить. Ведь он был первоклассным пловцом! И вообще, с какой стати он отправился на рыбалку? У него же была запланирована деловая встреча!
Девушку бил озноб, но лицо почему-то горело.
— Послушай, у тебя нервный срыв, — донесся до нее негромкий голос Мэттью. — Сядь, успокойся. Хочешь, я налью тебе чего-нибудь выпить. Или выпьем вдвоем? Успокойся, ты вся дрожишь. Тебе холодно?
Она упрямо замотала головой, словно пытаясь отмахнуться от его заботы.
— Не надо мне ничего. Я ничего не хочу… Уходи, слышишь? Уходи!
Свершилось. Все кончено. Вмешалась судьба и все расставила по своим местам. Но как ни странно, это не принесло Дженнифер желанного облегчения. Наоборот, ее охватило оцепенение и злость по поводу бессмысленной гибели отца.
Впервые с момента его смерти она была вынуждена признать, что кроме страданий, которые ей причинил этот проходимец Джо Де Лука, все это время в ней жила, хотя сама она наверняка боялась в этом признаться, обида на самого близкого человека на свете. Почему в тот момент он думал исключительно о себе? Почему не вспомнил о ней, не сообразил, на какие страдания он ее обрекает? Каково ей будет одной без него? Почему страх публичного позора перевесил для него любовь к дочери? И хотя Дженнифер прекрасно знала, как много значило для отца доброе имя, его безупречная репутация, грустно, однако, было сознавать, что отцовские чувства отошли для него тогда на второй план. И он оставил ее, бросил на произвол судьбы, пренебрег ее любовью, предпочел свести счеты с жизнью. Ей же пришлось взвалить на себя груз последствий. Одной на всем белом свете!
Слезы снова подступили к глазам девушки, а из груди вырвался полный боли и отчаяния крик. Так кричит раненый зверь. Дженни чувствовала, как ее тело сотрясает дрожь, что ей холодно и от этого пронизывающего холода некуда деться. Но вот Мэттью шагнул ей навстречу, обнял, и неожиданно она ощутила спасительное тепло, тепло, которого ей недоставало все эти годы.
— Дорогая, тебе плохо. Давай я вызову врача.
— Не надо, — запротестовала она.
Ее до сих пор лечил доктор Пейтон. Вот уж кого ей меньше всего хотелось видеть в данный момент. Ведь именно Пейтон настаивал, что причиной смерти отца явился несчастный случай.
— Тогда давай я отведу тебя наверх, в спальню.
Дженнифер попыталась было сопротивляться. Нет, она не больна. Это просто шок, нервный срыв, реакция на известие, что Джо Де Луки больше нет, следовательно, нет и причины ее душевных мук.
Сколько раз в течение последних лет мисс Уинслоу мечтала о том, чтобы поделиться с кем-то тяжелым грузом, что лежал у нее на душе. Чтобы нашелся человек, которому она могла бы рассказать все как на духу. Однако она ни разу не позволила себе поддаться этому искушению, как если бы заключила договор с самим дьяволом — только дьявол в данном случае принял обличье Джо Де Луки. Словно храня молчание, она тем самым могла рассчитывать и на молчание с его стороны, а значит, имя ее отца по-прежнему оставалось чистым и незапятнанным. Впрочем, Дженнифер понимала, что по логике вещей, Де Лука всегда мог выдать себя, не одним, так другим. Он надолго уезжал из их города, не иначе как чтобы творить свои черные дела в другом месте, но неизменно возвращался…
И вот теперь больше не вернется. И больше не причинит никому зла — ни ее отцу, ни Рут, ни Элис, ни кому-то другому. Все кончено. Точка!
Неожиданно Дженнифер нахмурилась. Оказывается, она уже у себя в спальне. Вот только как сюда попала? И что здесь делает Мэттью, почему он закрывает за собой дверь?
— Послушай, может, мне кому-то позвонить? Кому-нибудь из твоих подруг? — поинтересовался он.
Дженни упрямо замотала головой. Нет, зачем кому-то что-то объяснять. Лучше не надо.
— Хочу побыть одна. Мне так будет лучше…
Ей было не по себе, но как-то по-особому не по себе. Ее словно охватил легкий приступ головокружения, и теперь ей хотелось забиться под одеяло и лежать там, свернувшись комочком, никого не видеть и не слышать.
До кровати оставалось около метра, но каждый шаг давался Дженнифер с превеликим трудом, словно ее ноги налились свинцом и буквально приросли к полу. Затем кровать почему-то начала подрагивать и расплываться, а пол неожиданно ушел из-под ступней. Девушка вскрикнула, покачнулась и… В следующий момент Мэттью уже был рядом, и Дженнифер обнаружила себя в его объятиях.
Она закрыла глаза, словно спасаясь от головокружения или, наоборот, отдаваясь во власть ему. Только это было уже иное головокружение, теплое, легкое и упоительное, словно весенний ветер. Дженнифер почувствовала, что не в силах сопротивляться. И хотя она все еще пыталась повторять про себя, словно некую раз и навсегда заученную мантру, что Мэттью принадлежит прошлому, что любовь только помеха и можно прекрасно прожить и без нее, слова этой мантры оказывались пустыми. И куда только подевалась их магическая сила?
