— Полли! — Аврора инстинктивно осмотрелась вокруг, словно опасалась, что вот-вот появится Бирн.
— Я одна.
— Да? — Аврора не знала, что сказать. Посмотрев на Полли повнимательнее, она не могла не заметить бледность и неуверенный взгляд бывшей подруги.
— Я слышала про твоего отца… — робко начала она.
— Ему гораздо лучше. Сегодня выходит из больницы, — поспешила ответить Аврора, чувствуя себя крайне неловко.
— Я рада этому.
Они молча смотрели друг на друга, казалось, им не о чем говорить.
— Что ж, рада была тебя повидать. — Аврора собралась было уйти, явно тяготясь встречей, но торопливые слова подруги заставили ее в недоумении остановиться.
— Я хотела поговорить с тобой еще тогда, на приеме, но не решилась. — Голос Полины звучал тихо и искренне. — Хочу извиниться перед тобой. Может быть, мы зароем топор войны?
Аврора с трудом проглотила комок в горле.
— Я не беру назад свои слова о Бирне.
— Я и не жду этого от тебя. — Глаза Полины наполнились слезами. — Я так ошиблась, Аврора! Мне нужно было поверить тому, что ты о нем рассказала, но тогда я совсем потеряла голову… — Ее голос беспомощно прервался.
Сердце Авроры преисполнилось сочувствием к подруге, и одновременно словно гора свалилась у нее с плеч. Недолго думая, она обняла Полли.
— Пойдем выпьем чего-нибудь холодного и поговорим, — мягко предложила она.
Они устроились у самого края террасы отеля. Официант принес им кувшин лимонада с кубиками льда и два стакана.
Аврора молча выслушала рассказ Полины о том, как романтично поначалу складывались ее отношения с Эдвином, но с течением времени перемены в поведении Бирна становились все более заметными и все более устрашающими.
— Я вела себя как дура, — откровенно призналась Полина. — Он извинялся, говорил, что этого больше никогда не повторится… И я каждый раз верила ему.
— Ты должна расстаться с ним, — твердо заявила Аврора.
— Я боюсь, — дрожащим голосом прошептала Полли. — Боюсь, что он будет преследовать меня, что-нибудь со мной сделает.
Аврора чувствовала боль Полины как свою собственную, хорошо зная, что это значит — бояться Бирна.
На мгновение она задумалась. Как ни странно, но в первый раз за все эти годы Аврора поняла, что может говорить и думать о Бирне без всяких эмоций. Даже без ненависти. Темное облако, висевшее над ее головой так долго, наконец рассеялось, не оставив и следа.
— Поговори с его матерью.
— С Соней? — изумилась Полина. — Но она души не чает в Эдвине и никогда не поверит мне.
— Ещё как поверит, — уверенно возразила Аврора. — Потому что именно ей я обязана своим спасением в тот вечер, когда Бирн… напал на меня. Расскажи ей всю правду. Думаю, она что-нибудь предпримет.
На столик, за которым они сидели, упала чья-то тень, и девушки удивленно подняли глаза.
Дон мрачно смотрел на них, переводя взгляд с Полины на Аврору и обратно.
— Какой сюрприз, — сухо произнес он.
Аврора почувствовала, что краснеет, сердце ее бешено забилось.
— Здравствуй, Дон.
Повисло напряженное молчание, за которым читалось очень много невысказанного.
Полина смущенно заерзала в кресле.
— Мне, кажется, пора.
— Надеюсь, это не я помешал? — безукоризненно вежливо осведомился Дон.
— Нет, мне и так надо было идти. — Полина улыбнулась Авроре. — Я позвоню тебе.
Та кивнула в ответ.
— Позвони и… удачи тебе.
После ухода Полины молчание стало еще более напряженным. Нервно покусывая губу, Аврора жадно всматривалась в резкие черты дорогого ей лица, стараясь не обращать внимания на сжимавшую сердце боль.
— Я… я рада тому, что мы встретились.
— Неужели. — Язвительно поднятая бровь давала понять, что Дон не поверил ей ни на миг.
Он отнюдь не стремился облегчить ей задачу, хотя, собственно говоря, зачем бы он стал это делать, с горечью подумала Аврора. Она наговорила ему массу непростительных слов. На мгновение ей даже показалось, что Дон сейчас повернется и уйдет, но, к ее удивлению, он вдруг сел на освободившееся место.
— Твой отец, кажется, выздоравливает?
— Да, ему уже лучше, спасибо. Надеюсь, в будущем он будет больше прислушиваться к советам докторов.
Упоминание об отце сейчас же воскресило в памяти Авроры все ее ужасные обвинения в адрес Дона.
Дон кивнул.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — насмешливо заметил он. — Вижу, ты даже помирилась с Полиной.
— Да. Во всяком случае, надеюсь на это.
Он на минуту о чем-то задумался, потом негромко спросил:
— Значит, ты решила простить ей то, что когда-то она не поверила твоим словам о Бирне?
Этот вопрос вызвал у нее возглас удивления.
— Так ты… ты знал правду?
— Конечно. — Он мрачно сжал губы. — Когда Беатрис выложила мне свою версию, все сразу встало на свои места — и то, почему ты иногда так боялась меня, и то, как пряталась за оборонительные заслоны, воздвигнутые тобой с таким искусством. Я понял, что ты пережила нечто, нанесшее тебе душевную травму.
— А я думала, ты поверил Беатрис, — удрученно пробормотала она. — Мне казалось…
— Тебе слишком много всего казалось — и всегда не то, что есть на самом деле, — сказал он с иронией.
— Знаю, прости меня, Дон. Ради бога, прости за то, что я сказала тебе в больнице.
— За что именно? За то, что назвала меня мошенником, или за то, что нашу ночь ты посчитала ничего не значащим эпизодом?
Она отчаянно покраснела, ей стыдно было смотреть ему в глаза.
— Я не понимала, что говорю, — пробормотала она. — Была вне себя от беспокойства за отца, а потом… мне сказали, что ты совсем не тот человек, за которого себя выдаешь.
— Беатрис, как я понимаю? — резко спросил он.
Аврора промолчала. Был ли смысл причинять Беатрис неприятности. Это все равно уже ничего не меняло.
— Я понимаю, что это слабое извинение, но я тогда плохо соображала, — запинаясь, повторила она. — У меня все путалось в голове и…
— …И ты знала, что мужчинам верить нельзя? — настойчиво поинтересовался он.
Она заглянула в бездонную глубину его глаз и отчетливо вспомнила, как он говорил о настоящей любви, предполагающей доверие друг к другу.
— Что-то в этом роде, — безжизненным тоном произнесла Аврора.
Она также вспомнила слова Эвелин о том, что сколько бы женщин ни вешалось на шею Дону, он до сих пор в глубине сердца считает себя женатым на Розе. Она же, Аврора, вероятно, была для него мимолетным увлечением. Вряд ли он испытывал к ней серьезные чувства — просто очередная женщина, поддавшаяся его чарам. Если бы только все это не значило так много для нее самой!
