— Эдам, ты идиот! Я не знаю, как ты будешь это исправлять.
— Никак, — огрызнулся он. — Если она мне не верит, почему я должен верить ей?
— Идиот! — только и повторила Ингрид.
Она догнала Дайан на улице. Дайан высматривала такси.
— Надо было все же заключать пари. Ты бы выиграла, — сказала Дайан.
— Прекрати! Это глупо.
— Сегодня все просят меня прекратить. А я, может быть, впервые в жизни сказала честно то, что думаю.
— Хорошо сказала. Особенно букетом роз. Язык цветов. — Ингрид хихикнула.
Дайан тоже невольно улыбнулась — уж больно смешно выглядела Сюзанна, когда она облила ее водой.
— Надеюсь, ты не сердишься, что я испортила твой букет?
— Нет. Он пошел на благое дело.
— Да, Ингрид, общение с тобой мне явно вредит.
— Почему это?
— Я как вспомню, что говорила в кабинете Эдама, так мне сразу же становится жутко. Это могла бы сказать и сделать ты, а не я. Мне становится стыдно.
— Перед кем? Перед Сью, что ли?
— Нет, перед тобой.
Дайан не стала добавлять, что ей так же стыдно и перед Эдамом. Как бы сильно он ее ни обидел, она все же продолжала любить его. Наверное, будет любить всю жизнь.
— Не зря меня мучили плохие предчувствия, — помолчав, тихо сказала Дайан.
— Как ты любишь говорить, глупости какие!
— Нет, судьба и так была слишком добра ко мне. Я ведь была счастлива все то время, что Эдам был рядом.
— Судьба тут ни при чем. Ты сама делала себя счастливой.
— Как же это? Может быть, у меня и сейчас получится, если ты объяснишь. — Дайан грустно усмехнулась.
— Очень просто! — с жаром начала объяснять Ингрид. — Ты была счастлива, потому что любила и была любима. И сейчас я не вижу проблемы, чтобы тебе быть счастливой: ты его все равно любишь, это же видно, и он тебя любит.
Они сели в такси и некоторое время ехали в молчании.
— Это я виновата, — неожиданно заявила Ингрид.
— В чем это? — поинтересовалась удивленная Дайан.
— В том, что вообще обратила внимание на эту проклятую записку, что передала ее!
— Было бы гораздо хуже, если бы я не знала. Так что все, что ни происходит, все к лучшему.
— Это, наверное, из-за того, что я ляпнула, будто у меня нехорошее предчувствие, ты так волновалась.
— Как я люблю говорить, — глупости! — Дайан ободряюще улыбнулась Ингрид. — И вообще, это ты меня должна успокаивать, а не наоборот.
— Хорошо, я тебя успокою. Когда ты планируешь мириться с Эдамом? Я готова вновь помочь вам.
— Никогда.
— Почему? Ты не любишь его?
— Люблю, но после всего, что я сегодня видела и слышала, я не хочу больше его знать. И точка.
— Но, Дайан, я уверена, что он не изменял тебе! И, скорее всего, даже не собирался!
— Пойми, Ингрид, я могу простить даже измену, но я не могу простить те слова, которые он мне сказал.
— Но он сказал их сгоряча, не подумав! Я уверена, что на самом деле он уже давно забыл обо всех своих подозрениях, даже если они и были.
— Если бы забыл, он бы не сказал о них ни слова.
— Дайан, тебе все же стоит поговорить с ним, когда вы остынете. К тому же даю историческую справку: он решил попытаться завоевать тебя, когда ты заявила, что между тобой и Итеном ничего не было. Помнишь, когда ты пропала на неделю?
— Ингрид, а разве то, что было тогда, имеет значение сейчас? Сказав, что все это время подозревал, что я была близка с Колфилдом, он предал даже не меня, а нашу любовь и наше доверие. А это даже страшнее измены. Я не смогу его простить. Никогда.
— Еще одна идиотка на мою голову! — простонала Ингрид.
Дайан упаковывала чемоданы. Ингрид сидела на кровати в спальне дядиного дома, куда временно пригласила жить подругу, пока она не решит, как будет жить дальше. Правда, уже в первый вечер Дайан решила, что вернется в Лондон. У нее там остались друзья, готовые помочь ей в сложную минуту. Но Ингрид настаивала, чтобы подруга осталась в Нью-Йорке, попробовала вновь поговорить с Эдамом и окончательно выяснить отношения.
— Дайан, еще не поздно передумать, — вновь попробовала она заставить подругу изменить решение.
— Прости, Ингрид, я знаю, что тебе не хочется меня отпускать, но ничего поделать нельзя. Я должна ехать.
— Я не понимаю зачем.
— Потому что я вновь должна попытаться начать новую жизнь.
— Я думаю, что ты уже начала новую жизнь, нашла любимого, вернулась на родину, что тебе еще надо?
Дайан грустно покачала головой.
— Да, Ингрид, я все это нашла, но тут же потеряла. Да я и не начинала новую жизнь, ведь Эдам — осколок моей прежней жизни. Я не должна была позволять себе любить его.
— И ты бы могла заставить себя не любить его?
— Легко, если бы в первое же свидание попросила уйти и не беспокоить меня.
— Неужели ты думаешь, что ты не любила его до этого дня?
— Думаю, что не любила. Он был мне дорог как друг, но если учесть, как мы расстались… Я вообще удивляюсь, как я все же пошла показывать ему Лондон!
— Насколько я поняла, вы и переспать успели в первый же день. А это совсем на тебя не похоже.
— Откуда ты знаешь?
— У меня свои источники информации.
— Ингрид, выкладывай! Я тебе не говорила. Это Эдам сказал?
— С чего бы он стал мне рассказывать о вашей интимной жизни?
— Как же ты узнала? Ну, Ингрид, мне же интересно!
— Очень просто. Ты была так занята своей любовью, что, вероятно, уже забыла, как позвонила мне на следующий день после вашего свидания. В трубке я слышала, как Эдам спрашивает, где он может взять полотенце. Так как звонила ты поздно вечером, по лондонскому времени, я предположила, что вы вместе. А если мужчина и женщина остаются вместе ночью, а потом начинают встречаться, можно смело делать выводы.
— Ничего подобного! Мы просто промокли под дождем, и я предложила Эдаму зайти ко мне обсушиться.
— Не пытайся меня обмануть! Ты уже проговорилась. Так что я точно знаю: это была страсть. Может быть, мне, для того чтобы помирить вас, пригласить пожарных с брандспойтом, чтобы вы вновь вымокли?
— Нет, Ингрид, это не поможет. Между нами все кончено.
— Только не говори, что ты даже не поговоришь с ним перед отъездом!
— О чем мне с ним говорить?
— О том, что вас связывало.
— Не уверена, что он захочет прийти меня проводить.
— Дайан, ты же мне обещала, что позвонишь ему и скажешь, что уезжаешь! Я даже дала слово ему не звонить!
— Спасибо, что сдержала обещание.
— Но я сделала это в надежде, что ты сдержишь свое.
— Прости, но я не смогла.
— Ай! — Ингрид махнула рукой. — Почему люди не понимают, когда упускают свое счастье? Ладно, не буду тебе мешать собираться. Пойду займусь делами.
