Тут Мангус снова принялся палить из револьвера, и Кармен уставилась на экран. Это был эпизод последней серии, о котором Гидеон всегда говорил с восторгом. Мангус выслеживает злодеев, направляющихся к кладбищу, и устраивает настоящее побоище на похоронах.
Она увидела, как Мангус, сделав шаг вперед, вскидывает револьвер, держа его обеими руками. Не соображая, что делает, Кармен взяла со стола револьвер и скопировала движения экранного Мангуса. Закрыв глаза, она нажала на спусковой крючок, вообразив, что стреляет в стоящего перед ней Гидеона. «Что бы он чувствовал, — спрашивала она себя, — если бы с ним обращались так, как Мангус со своими врагами? Дошло бы до него, что его герой такой же убийца, как те злодеи, которых он выслеживал?»
Вдруг послышались шаги. Кармен вздрогнула и, открыв глаза, увидела стоявшего в дверях Гидеона. Он в изумлении смотрел на жену.
— Черт побери, что за игры?! — Гидеон взревел, шагнув в ее сторону. Было очевидно, что он крепко выпил.
Она хотела сунуть револьвер в ящик и случайно нажала спусковой крючок. Раздался оглушительный грохот. Кармен замерла и в ужасе зажмурилась. Ей даже в голову не приходило, что револьвер может быть заряжен. Что, если она каким-то образом убила мужа или ранила его? А если ничего не случилось?.. Тогда он в пьяном гневе убьет ее.
Собравшись с духом, она открыла глаза и дрожащими руками положила револьвер на стол. Потом медленно повернула голову…
Гидеон лежал на полу, и его рубашка была залита кровью. Кровь растекалась и по коврику работы известного дизайнера. Тут голова его дернулась, из горла вырвался хрип, и он замер, вытянувшись на ковре. По странному совпадению именно в этот момент по экрану пробежали последние титры «Мангуса».
Усевшись перед телевизором, Джулия задумалась: что же посмотреть — программу новостей, одну из трех спортивных передач или документальный фильм про личинку древоточца? В конце концов она выключила телевизор и заставила себя сосредоточиться на книге. Для главного инспектора Ричарда Дагенхэма последнее дело стало тяжелым испытанием — две последние главы он потратил на воспоминания о своем детстве, и все еще не выяснил, действительно ли убийство имело место.
Сообразив, что уже третий раз читает один и тот же абзац, Джулия отбросила книгу и налила себе очередной бокал вина. «Последний — перед сном», — сказала себе она. Был уже двенадцатый час, и ей не хотелось снова опаздывать на работу.
Прошедший день оказался на редкость неудачным. Опоздав утром на работу, Джулия пропустила совещание, которое созвали без всякого предупреждения, чтобы обсудить чрезвычайные происшествия — кражи, произошедшие в офисе в последнее время.
— Они говорили не только про скрепки и конверты, — рассказывала Трейси своей подруге Барби, которой тоже не было на собрании. — Они сказали, что это связано с серьезным вопросом. Кто-то стащил половину директорского обеда на прошлой неделе.
Джулия стала прислушиваться. Оказалось, что руководство фирмы решило непременно найти того, кто стащил королевские креветки. Трейси сказала, что в офис даже вызвали судебного эксперта, и якобы прошел слух, что очистки от креветок нашли в отделе корреспонденции. Джулия невольно улыбнулась, вспомнив о том, что Ровена каждый день забирает оттуда почту. Однако радовалась она недолго. Вскоре к ней подошла Ровена и потребовала отчета — Джулия должна была объяснить, почему опоздала на службу.
— Вам следует пораньше выходить из дома, чтобы не опаздывать, — заявила Ровена, отмахиваясь от оправданий Джулии, уверявшей начальницу, что поезд задержался из-за самоубийства какого-то типа, бросившегося под рельсы. — Если вы даже не в состоянии до офиса добраться вовремя, то едва ли вас можно считать подходящим для нас сотрудником. Я намерена поговорить о вас с менеджером отдела.
Стараясь наверстать упущенное из-за опоздания, Джулия принялась за дело. Заполняя бесчисленные формы, которые, казалось, сопровождали каждое задание, она отправляла их по внутренней почте. Эти формы, как уже заметила Джулия, отнимали гораздо больше времени, чем сама работа.
Несколько часов спустя она вдруг обнаружила, что в спешке перевернула в инструкции две страницы сразу и кое-что упустила. А в конце рабочего дня Ровена, отклонив все объяснения Джулии, заявила:
— Оказывается, вы не можете следовать таким простым инструкциям. В таком случае не понимаю, почему вы ожидаете, что вам будут здесь доверять. Наверное, коллеги прикрывали вас в провинции. Но имейте в виду, у нас здесь нет специального отдела для неспособных сотрудников.
Джулия молчала, опасаясь, что может наговорить лишнего. «Какая ужасная ирония судьбы», — подумала она, вспоминая, как не раз сама исправляла ошибки Ника. Более того, когда Майра, жена Ника, устраивала скандалы, она брала на себя его обязанности и добросовестно их выполняла. Возможно, именно поэтому Ник решил взять ее с собой в Лондон. Но он подвел ее, оставив один на один с этой мерзкой Ровеной.
«Конечно, работа — это не главное в жизни, — говорила себе Джулия. — Но ведь у меня, кроме нее, ничего нет». Она снова наполнила бокал вином. Считается, что пить в одиночку — очень плохо, но что же делать тем, кому и выпить-то не с кем? Как-то раз она попробовала зайти вечером в паб неподалеку, но ее напугало агрессивное поведение местных юнцов. Такие бы мигом вылетели из паба ее родителей, если бы вели себя подобным образом. Мать надавала бы им тумаков и отправила бы домой делать примочки.
Джулия не собиралась отступать и возвращаться в Вустер. Признать свое поражение — это было бы слишком для нее оскорбительно. Но почему же ей так тоскливо? Ей казалось, что в таком огромном городе, как Лондон, не так уж трудно обзавестись друзьями. И здесь очень много одиноких людей — она видела, как в ночном супермаркете они заполняли свои корзины с явным расчетом на одного. Однако ее попытки вступить в беседу встречались настороженно, и в ответ она слышала лишь невнятное бормотание и ловила на себе подозрительные взгляды. Казалось, никто не хотел разговаривать с незнакомым человеком.
Филиппу Марлоу, конечно, хорошо говорить про то, как замечательно жить одному. Но для этого надо иметь хороший дом в тихом местечке, куда возвращаешься после того, как целый день преследуешь злодеев. Джулия жалела, что не обладает самоуверенностью книжных героев, но она прекрасно понимала, что и не могла бы соответствовать. Возможно, кофе и спиртного она потребляет не меньше, чем они, но ей никогда не удалось бы раскрыть преступление. К тому же она не курила, терпеть не могла оперу и поэзию, и не стала бы держать кота в крохотной квартирке. И кроме всего прочего, она женщина. «Почему, — спрашивала она себя, — мужчины гордятся статусом одинокого человека, а одинокие женщины считаются несчастными?»
