После осмотра комнаты для игр и детской они прошли под широкой аркой в конец коридора.
– А вот здесь будете жить вы, если согласитесь работать. – Он распахнул двери и провел ее в помещение, предназначенное для няни.
Гостиная, спальня, ванная и небольшая кухня были обставлены по последней моде. Комнаты были более чем удобны. Они были просто роскошны.
Кэролайн взялась бы за работу, даже если бы ее привели в подвал, полный крыс. Но ведь все зависит от того, насколько она понравится Кетлин…
Кэролайн ощущала полную безнадежность. Как можно было ждать от ребенка столь нежного возраста, ребенка, у которого уже была няня, вызвавшая неприязнь, что ему понравится совершенно незнакомая женщина?
– А теперь пойдемте познакомимся с Кетлин… Повернувшись, Мэтью направился в большую светлую кухню, где миссис Монахан готовила утренний кофе и при этом не спускала глаз со своей подопечной.
Девочка, в кофточке с длинными рукавами и ярком комбинезоне, заботливо укрывала куклу, лежавшую в коляске. Увидев их, она подбежала к Мэтью и обвила ручонками его колени.
Взъерошив ее темные шелковистые волосы, он произнес:
– Поздоровайся с мисс Смит. – И заговорщически добавил: – Если мы с тобой будем очень хорошо себя вести, она, может быть, согласится жить с нами и ухаживать за тобой.
Кетлин отпустила ручки, повернулась и серьезно взглянула на незнакомую женщину. Кэролайн присела на корточки и с бьющимся сердцем улыбнулась ребенку.
Это была красивая и изящная девочка, с кожей персикового цвета, ямочками на пухлых щечках и чудесными серо-зелеными глазами с длинными ресницами.
Несколько мгновений они молча разглядывали друг друга. Потом Кетлин спросила ясным тоненьким голоском:
– Ты хочешь жить с нами и ухаживать за мной?
Кэролайн ответила ей севшим голосом:
– Конечно, хочу. Понимаешь, я сейчас ухаживаю за двумя маленькими девочками, которые должны уехать. Было бы прекрасно, если бы я смогла заботиться о другой маленькой девочке.
Подумав минуты две, Кетлин вдруг куда-то потопала. Но тут же вернулась, держа в руках большого коричневого медведя с красно-зеленым полосатым бантом на шее и задиристым выражением на мордочке.
– Это Барнэби, – сказала малышка и доверчиво протянула медвежонка Кэролайн.
– Здравствуй, Барнэби.
– Он мальчик.
– И притом с характером, как я вижу. Он не будет возражать, если я его обниму?
Прижавшись к колену Кэролайн, Кетлин заявила:
– Он любит, когда его обнимают.
– А еще он любит спать днем, – добавил Мэтью, бросив взгляд на свою экономку.
– Пойдемте, мои дорогие. – Миссис Монахан тут же забрала ребенка и медведя. – Пора немножко поспать.
Как только это трио удалилось, Мэтью взял Кэролайн под локоть и помог подняться.
– Спасибо. – Пытаясь скрыть свое отчаяние, она добавила: – Я надеялась дольше пообщаться с Кетлин.
– У вас будет достаточно времени на это, когда вы переедете сюда.
Не веря своим ушам, с бьющимся сердцем, Кэролайн спросила:
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что вы понравились Кетлин, – быстро ответил он.
– Откуда вы знаете?
На секунду его золотисто-зеленые глаза потеплели.
– Только те, кто ей понравился, удостаиваются чести познакомиться с Барнэби. Так что, если вы согласны работать…
– Да… да, – конечно, согласна! – радостно и взволнованно воскликнула она, не дослушав.
– Тогда, как только выпьем кофе, я отвезу вас к Эймсбери, чтобы вы собрали свои вещи. В вашем распоряжении будут весь день и вечер. А завтра утром вы сможете приступить к работе.
После всего пережитого Кэролайн с трудом могла поверить в то, что ей улыбнулась удача. Однако голос разума предупреждал, что радость не должна ослеплять ее, не надо забывать об опасности, которая подстерегает ее здесь.
С каждой минутой, проведенной в обществе Мэтью, она все больше рисковала выдать себя. Поэтому ей следовало по возможности избегать встреч с ним и молиться, чтобы он не догадался о том, кто она такая.
Кэролайн уложила Кетлин и Барнэби в кроватку и ласково сказала:
– Спокойной ночи, и да благословит вас Бог.
– А папа еще не приехал?
Мэтью вот уже две недели находился в командировке и должен был возвратиться домой сегодня вечером, как раз к Рождеству.
– Нет. Он приедет очень поздно. Но если ты будешь послушной девочкой и уснешь, я попрошу его, когда он приедет, чтобы он зашел к тебе и поцеловал.
– Расскажи мне сказку про жабу, – попросила Кетлин. Она устала за день, и ее глаза с длинными шелковыми ресницами начали слипаться.
Тая от любви, Кэролайн согласилась.
– Хорошо. Если ты будешь слушать, закрыв глазки.
Девочка послушно закрыла глаза и сунула пальчик в рот.
Сидя на краю ее кроватки, освещенная золотистым светом лампы, Кэролайн начала рассказывать сказку, которая стала самой любимой у девочки за последний месяц.
– Жил-был один прекрасный принц…
– А как его звали?
– Его звали Мэтью…
Эта часть сказки всегда повторялась дословно. Тот же вопрос, тот же ответ и тот же смешок. Потому что, когда в первый раз Кэролайн спросила: «Как, ты думаешь, его звали?», Кетлин без колебаний выбрала имя Мэтью.
– Злая колдунья превратила Мэтью в жабу, и разрушить колдовство можно было только одним способом: принца должна была поцеловать красивая принцесса. В одно прекрасное утро, когда жаба прыгала по лесу…
Эту сказку Кэролайн слышала в детстве и знала ее наизусть. Слова шли сами собой, позволяя ей думать о своем…
Казалось невероятным, что всего месяц назад Мэтью отвозил ее к Эймсбери за вещами…
Пока он разговаривал с Лу, она собралась (вся ее одежда и личные вещи уместились в одном чемодане) и попрощалась с близнецами. Поскольку объектом ее заботы теперь стала Кетлин, это смягчило боль разлуки.
Миссис Монахан была сама любезность, и Кэролайн хорошо чувствовала себя на новом месте. К ее большому облегчению, о бывшей невесте Мэтью никто не вспоминал. Побежали дни, наполненные таким счастьем, о котором Кэролайн и мечтать уже не смела.
Окружив Кетлин любовью и вниманием, Кэролайн вместе с тем старалась, чтобы девочка не слишком привязывалась к ней. В глубине души она была не уверена в своем будущем.
На ее счастье, Мэтью она видела очень редко.
На первых порах он неослабно наблюдал за ней. Но потом, убедившись, что она завоевала доверие и расположение ребенка, оставил ее в покое и с головой ушел в дела, которые должен был завершить перед отъездом в Гонконг.
Поскольку он отличался кипучей энергией, в его отсутствие квартира казалась удивительно пустой, лишенной жизни и тепла.
