Вслед за мыслью о сексе возник другой вопрос: кто отец ребенка, которого она носит?
Подумав о малыше, она сложила на животе руки. Этот последний вопрос показался Дженни самым важным.
—Не понимаю, почему ты приехал! Тебе следовало бы послать за мной кого-нибудь другого. После того зла, какое я причинила тебе. Нашему браку. — Она покачала головой. — Я не помню, что мы были вместе. У меня нет ни единого воспоминания о нашей жизни. Разве тебе не обидно думать, что я спала с твоим братом?
Его темные глаза словно погасли, тень боли мелькнула в них.
—Послушай, — начал он, — прежде всего я хочу, чтобы ты знала: не верю, что у тебя была связь с Чадом. Я отец ребенка, которого ты носишь. Я уже говорил это четыре дня назад, когда к тебе вернулось сознание. И повторяю это сейчас.
Да, он заявил об этом. Откровенно и ясно. Дженни слышала. Но в какой-то момент в этих темно-карих глазах она заметила сомнение.
—Но почему Чад…
Он поднял руку, предлагая ей замолчать.
—Для того, чтобы понять это, понадобится время. — Люк медленно стал выруливать со стоянки. — Мы найдем ответы на сложные вопросы позже. Сейчас давай займемся простыми.
—Простыми? — спросила она. Разве есть что-нибудь простое в этой жуткой неразберихе?
—Да, — кивнул он, выезжая на дорогу. — Ничего нет проще, как узнать, где мы находимся. Мы в Олеме, штат Пенсильвания. На Северной улице, если быть точным. И ты спрашивала о горном хребте? Это горы Поконо. — Он показал на северо-запад. — Видишь эту гору? С зубчатой вершиной? Это Прентис-Маунтин. Так же называется наш курорт. Мы направляемся туда. Там мы живем.
Примерно полчаса Люк вел машину по извилистым дорогам, показывая ей все интересные места города.
Летом в Олеме жителей совсем мало, рассказывал он. Но в лыжный сезон в город приезжают те, кто любит спорт. Зимой туризм достигает пика.
Он показал ей два других курортных поселка, находившиеся на дороге, ведущей в «Прентис-Маунтин». Дженни отметила, что Люк не видит угрозы со стороны близлежащих курортов, а ведь они должны отвлекать его клиентов. Он же рассказывал о владельцах, которые были его конкурентами, как о своих друзьях. От этого ей стало легко, почти весело. И первый раз за утро она поняла, что улыбка не сходит у нее с лица. Она расслабилась, наслаждаясь отдыхом во время недолгого путешествия.
Еще Дженни открыла, что ей нравится сочный тембр голоса Люка. Тон искренний и ласковый. Совсем не тот, злой, какой она услышала четыре дня назад в реанимационной палате. Его голос убаюкивал, порождал удивительное состояние светлого покоя и беззаботности. Да и сам Люк казался ей совсем другим человеком, не тем, какого она увидела четыре дня назад.
Неожиданно Люк свернул с дороги к маленькому фермерскому домику.
—Здесь живут Бад и Мэри, — пояснил он. — Мы с тобой очень любим помидоры, которые продает Бад. Надо купить их. К обеду.
Он остановил машину и открыл дверцу. Дженни инстинктивно потянулась к ручке своей дверцы.
—Посиди пока, — предложил Люк. — Я вернусь через минуту.
Люк подошел к палатке около дома, поздоровался с фермером. Услышав шум мотора, из дома вышла женщина, вытирая о передник руки.
—Привет, Дженни! — крикнула она через двор и помахала рукой. — Рада, что ты поправилась.
Волна тревоги опять захлестнула Дженни. Предполагается, что она знает эту леди. На всякий случай Дженни помахала рукой, отвечая на приветствие, и попыталась состроить улыбку.
Женщина пересекла двор и присоединилась к разговору Бада и Люка. Дженни нахмурилась. Судя по жалостливым взглядам, которые женщина то и дело бросала на «бронко», они говорили о ней.
Дженни закрыла глаза и судорожно вздохнула.
Люк открыл дверцу и сел рядом, глядя на жену.
—Мэри приедет к нам, чтобы испечь лимонный пирог с безе, — сообщил он, пристраивая между сиденьями пакет с ярко-красными сочными помидорами. — Твой любимый.
Когда Люк выезжал на дорогу, она косо стрельнула глазами на пару, стоявшую у палатки.
—Что ты им сказал? — вырвалось у нее. — Они смотрят так, будто у меня смертельная болезнь.
—Это глупо, Дженни, — мягко проговорил он. — Конечно, они не…
—Я не глупая!
У него вздулись желваки. Она решила — от раздражения. Черт возьми, пусть! Пусть он тоже немножко пострадает. Небольшая досада не идет ни в какое сравнение с ее мучениями. Ведь она, куда бы ни повернулась, упирается головой в глухую стену.
—Послушай, — он не отводил глаз от дороги, — Бад и Мэри наши соседи. Наши друзья. Они и твои друзья, Дженни. Они беспокоятся о тебе. Я должен был им что-то сказать.
—И что ты им сказал? — спросила она и, не дав ему и секунды на ответ, продолжала: — «Бедная, бедная Дженни! Она ударилась головой, и бах… — Дженни щелкнула пальцами, — собственная жизнь исчезла из ее памяти».
Она явно потеряла контроль над собой. В голосе звучали высокие, визгливые нотки. Эмоции словно захлестнули ее и вознесли на вершину дикой паники.
—Ничего подобного я им не говорил, — спокойно продолжал Люк. — Но, Дженни, я должен был сказать им об амнезии. Должен.
—Они думают, что я психопатка? — закричала она. — Жалеют бедную идиотку!
Дженни понимала, что несет глупости, но не в силах была остановить этот поток.
—Это не так. Вовсе не так.
Тон ласковый. Конечно, Люк надеется ее успокоить. Но именно это еще больше распалило Дженни.
—Мэри должна знать, — повторил Люк. — Особенно теперь, когда я попросил ее приходить во второй половине дня — помогать по хозяйству. Она будет готовить и делать уборку, пока ты не почувствуешь себя лучше.
—Не хочу, чтобы Мэри приходила! — Дженни замотала головой. — Мне не нужна ничья помощь. Я прекрасно справлюсь сама.
—Дженни… — пробормотал он.
—Я сама могу готовить! — не слушая его, кричала она. — Сама буду делать уборку. Не хочу, чтобы меня жалели. Я не беспомощная! Я не выдержу, если ко мне будут относиться как к больной.
Охваченная безумным туманом словесного потока, она смутно сознавала, что машина свернула на обочину и мотор затих. Люк спокойно расстегнул свой ремень безопасности, а потом ее. После этого он прижал ее к груди.
Она не сопротивлялась. Не могла, даже если бы хотела. Кольцо его рук очень походило на безопасную гавань, в которой она так нуждалась. Это было убежище. Именно его ей так не хватало с того момента, как она проснулась и очутилась в кошмаре другой жизни.
—Не хочу помощи, — еще бормотала она ему в грудь, но истерика, так явно слышимая в голосе несколько минут назад, уже прошла.
—Шшш… — Он крепче прижал ее к себе. — Все в порядке. С тобой все в порядке.
