Руки тряслись, когда Ан заводила машину. Резко нажав на газ, она выехала на улицу с такой скоростью, как будто за ней гнался сам дьявол. К счастью, рядом не было полицейских. Машина пулей пронеслась по полупустым улочкам и выскочила на набережную. Река неспешно несла свои волны к морю, мигающие фонари и большие офисные здания, стоящие вдоль обоих берегов, отражались в темной воде. Через несколько минут Анабель переехала через мост и покатила на юг по свободной в такой час дороге. Обычно забитое шоссе было почти пустым. Одинокий автобус подмигнул фарами, проезжая мимо, Анабель заметила сонные лица пассажиров — рабочие возвращались домой после ночной смены.
Я не буду звонить Петеру отсюда, решила девушка. Позвоню только после того, как устроюсь в гостинице. Самый безопасный вариант.
Она написала ему, что собирается замуж, и пригласила на свадьбу, но он ответил, что, к сожалению, не сможет приехать. Петер пожелал ей счастья и прислал в подарок изысканный образец венецианского стекла — хрупкий изогнутый канделябр. Анабель получила подарок только вчера и не успела рассказать о нем Бену.
Вроде бы жениху мало что известно про Петера, но имя его значилось в списке приглашенных, там же обозначен и римский адрес. Бен вряд ли обратил внимание на ничего для него не значащие сведения, а может быть, подумал, что речь идет о ком-то из родственников Ан. В какой-то степени это соответствовало действительности, но Петер значил для нее гораздо больше, чем все родственники, вместе взятые.
Среди быстрых мыслей, сменяющих одна другую, Анабель вдруг остановилась на неожиданной: нет, она не все успела сделать! Одна вещь забыта. Но так как беглянка прибыла в порт за полчаса до отхода парома, время еще оставалось. Девушка разменяла деньги, купила билет, дошла до телефона-автомата, стоящего на причале, и набрала телефон Кары.
Ей пришлось довольно долго ждать, пока поднимут трубку. Наконец раздался недовольный заспанный голос кузины.
Какой иди…?
Кара, извини, это я, Ан, — быстро произнесла она и услышала в ответ негодующий вопль:
Ты что, с ума сошла? Ан, какого черта ты звонишь мне в такую рань. Сколько сейчас?.. Куда запропастились эти проклятые часы? Да ведь сейчас только полвосьмого! Ты знаешь, когда я легла? Пять минут тому назад. У Джонни вчера прорезался новый зуб, и мой замечательный ребенок плакал всю ночь, до тех пор пока от своих усилий не стал красным как помидор. Правда, я к тому времени была желтой как лимон. Это маленькое чудовище заснуло только на рассвете. Так что, дорогая, что бы там у тебя ни случилось, постарайся справиться без меня. Мне надо хоть немного поспать, прежде чем начнет соображать голова.
Казалось, сестра вот-вот бросит трубку, но Анабель успела произнести хриплым голосом:
— Кара! Я не выхожу сегодня замуж.
Молчание. Затем недоуменное:
— Что-о?
Ан старалась говорить как можно быстрее, чтобы у кузины не было возможности перебить:
— Я уезжаю, оставила записку Бену. Прости, не могу всего объяснить, но мне надо уехать. Пожалуйста, сообщи всем. Скажи, что я очень извиняюсь, что мне действительно неудобно, но я не могу пройти через это.
Она выпалила заготовленные заранее слова и, вешая трубку, услышала лишь, как сестра крикнула в испуге:
— Что произошло? Куда ты едешь?
Анабель вдруг увидела свое отражение на стеклянной стенке автомобильной будки. Она выглядела очень юной с волосами, зачесанными назад, и совсем без косметики. Но глаза выражали все то же чувство смятения, все тот же ужас, который приходилось подавлять в себе годами. Как ни пыталась Ан перебороть себя, страх, что ей заново придется столкнуться с прошлым, оставался.
Надо подстричься, пришла внезапная мысль. У меня слишком длинные волосы. Я подстригусь, как только паром доставит во Францию…
Она купила стаканчик обжигающе горячего черного кофе и вернулась в машину. Только и оставалось, что пить и бесцельно разглядывать длинную очередь автомобилей впереди. Наконец машины стали медленно вползать в чрево парома. Анабель двигалась вместе со всеми, затем остановилась на том месте, которое указал матрос, следящий за порядком, и вышла из машины, решив прогуляться по палубе. Есть не хотелось, да и не пойдет кусок в горло.
Девушка устроилась на палубе и смотрела, как постепенно скрываются вдали зеленые английские холмы и наплывает французский берег. Это было очень короткое путешествие — всего полчаса. Впереди опять желанная твердь. Она съехала на берег и помчалась по дороге, выходящей на автомагистраль. На удивление быстро Анабель добралась до шоссе и к половине двенадцатого — как раз в это самое время она должна была приближаться к Бену, стоящему у алтаря, — проехала уже изрядный отрезок пути до Парижа.
Изучив карту, девушка двинулась дальше.
Нет, решительно невозможно проделать всю дорогу за один день — пришлось бы проехать расстояние в семьсот миль. Анабель вела машину до тех пор, пока глаза не стали закрываться от усталости. Уже давно позади Лион. Пора поискать какой-нибудь мотель, чтобы переночевать.
В ресторанчике придорожной гостиницы девушка заказала легкий ужин — дыню и салат с козьим сыром — и, перекусив, отправилась спать. Номер был обставлен довольно убого — кровать, неудобный стул и вешалка для одежды, но зато есть маленькая ванная, к счастью, чистенькая и удобная. Да и заплатила она сущую ерунду, а устала так, что заснула бы даже на полу.
И все-таки спала Ан ужасно — ворочалась, несколько раз просыпалась в холодном поту от ночных кошмаров. Ей снилось лицо Бена, она убегала, он настигал и вот уже схватил ее… Девушка закричала и проснулась. Половина шестого утра — пытаться уснуть не имело смысла. Встала, приняла душ, быстро оделась и спустилась вниз. По крайней мере, завтрак оказался лучше ужина. Кофе горячий и крепкий, на столе — свежий апельсиновый сок, фрукты в сиропе, булочки, круассаны теплые, только из печки, и маленькие баночки с вареньем.
Анабель выпила стакан сока и две чашки кофе, заставила себя съесть круассан. Попросила счет за завтрак и комнату, расплатилась кредиткой и снова отправилась в путь. Она ехала все дальше, в золотисто-голубое майское утро, и чем дальше на юг забиралась, тем жарче становилось. Пейзаж за окном все время менялся. Зеленые леса и поля уступили место оливковым деревьями и кипарисам. Воздух наполнился ароматом лавандовых полей. Дорога петляла, небо из голубого стало ярко-синим, с правой стороны из-за холмов время от времени показывалось сверкающее на солнце море, еще более синее, чем небо. Девушка вела машину по покрытым зеленью предгорьям. Маленькие деревеньки с красными черепичными крышами и белыми стенами домов спускались по склонам холмов.
