— Зураб Арменович! Всё хорошо. Дышите глубже! Нас обязательно вытащат, — схватив его за руку, я стала глубо дышать носом, выдыхая ртом, пытаясь настроить врача на нужный лад.
Оценив, как грудь под белым халатом симпатичной медсестры томно вздымается в такт её глубокому дыханию, Зураб взял себя в руки и перестал паниковать.
— Надо позвонить в ремонтную службу, — быстро сориентировался он.
Достав из кармана брюк мобильный телефон, Зураб Арменович стал набирать цифры, указанные на небольшой табличке рядом с кнопками, но оказалось, что в лифте почти не ловит сеть.
— Черт! — выругался врач. — Первый день на работе и такое! — он принялся передвигаться по кабине лифта, задирая руку с телефоном высоко над головой, пытаясь увеличить наши шансы на спасение.
Надо сказать, что лифты в этом доме были сделаны на славу: высокие потолки и толстые стенки устройства не позволяли нам выбраться в шахту, хотя эта идея изначально была не совсем привлекательной.
— Залезай! — скомандовал Зураб Арменович, присаживаясь на корточки, готовый принять меня к себе на плечи.
Я непонятливо на него уставилась, и он со вздохом пояснил:
— Сейчас будем сеть ловить. В правом верхнем углу есть шанс её найти.
Скинув туфельки, я встала на импровизированную подножку из скрещенных рук Зураба Арменовича и, пошатываясь, забралась к нему на плечи, вцепившись руками в густую шевелюру врача. Смущаться из-за задранной юбки было некогда, ведь призрак свободы уже замаячил на горизонте. Гладкий материал врачебного халата нещадно скользил, и с каждым мгновением, я сползала всё ниже и ниже. Врач закряхтел, пытаясь удержать меня в одном положении. «Надо худеть», — с тоской подумала я глядя на него но, обнаружив на экране мобильного устройства целых две палочки зоны действия сети, радостно вскрикнув, стала вновь набирать спасительный номер телефона.
Не знаю, чем мы с новеньким врачом не угодили Богам, но по воле каких-то небесных сил, наш день с самого утра обещал стать провальным, поскольку с таким трудом дозвонившись, я услышала в трубке лишь механический женский голос автоответчика, сообщающий о том, что с заявками на починку лифта можно обратиться в понедельник, так как суббота и воскресенье в ремонтной конторе — выходные дни. В довершение ко всему, батарейка на моем телефоне окончательно разрядилась, а телефон Зураба, к нашему катастрофическому невезению, оказался без денежных средств на счету. На последние копейки, мы успели позвонить лишь на работу, сообщив, где находимся и в какое угнетающее положение мы попали.
За шесть часов сидения в прямоугольной кабине лифта, больше походившей из-за тяжело переносимой жары на сауну, я изучила каждую надпись на её стенах, а также успела услышать от Зураба, который стал уже родным, историю его семьи и как весело и шумно гуляют свадьбы на Кавказе, истекая слюнками при описании национального рецепта праздничного барашка.
Чувствуя, что совсем немного и на месте Зураба напротив меня я буду видеть кудрявого сочного барана, и, поняв, что паника скоро доберется и до меня, впиваясь своими острыми когтями в моё пересохшее горло, я услышала два мужских голоса и один женский по ту сторону кабины. Зураб Арменович тоже оживился, и, вскочив на ноги, стал кричать и звать на помощь.
Железо заскрежетало и, меж плотно закрытыми до этого дверьми кабины, образовалась небольшая щёлка, из которой нам в лицо ударил яркий свет камеры, после чего через проем, в лифт протиснулся небольшой микрофон.
— Мария Иванова, корреспондент «Дневных вестей», — представился женский голос. — Расскажите, как вы пострадали от безответственных действий жилищно-коммунальной службы, застряв в этом лифте посреди рабочего дня, — затараторила владелица микрофона.
— Вызволите нас отсюда, прошу Вас, — попросила я корреспондента, так вовремя оказавшегося в этом доме.
Но вместо того, чтобы приняться вытаскивать нас из «железной тюрьмы», она продолжала задавать бесперебойный поток вопросов, которые сыпались на нас, подобно обстрельному огню.
— У вас есть вода? Еда? Куда вы ходите в туалет? Бессердечные коммунальщики без еды и воды заточили в этой темнице двух слуг народа — опытных врачей, которые стремились как можно скорее выполнить свой долг, спася от смерти очередного, нуждающегося в них пациента, — неугомонная Мария не стала вдаваться в подробности о наших должностях.
А затем, выключив микрофон и ослепляющий свет камеры, обратилась к оператору:
— Всё, Жорик, Паша, материал отснят. Поехали, в горбольницу, делать репортаж о взяточниках-врачах, — бесцеремонно сказала корреспондент операторам, направляясь в противоположную от лифта сторону.
— Стойте, а как же мы?! — закричала я в щель.
— Спасатели приедут с минуту на минуту, — кинула через плечо Мария и, под стук каблучков, удалилась восвояси.
Спустя полчаса, металлические двери с жутким лязгом окончательно распахнулись, ослепив нас ярким дневным светом. Прикрыв глаза рукой, я подумала, что, наверное, так бы могла выглядеть встреча людей с инопланетянами, когда в ореоле света ярких огней космического корабля навстречу к нам, землянам, по трапу спускались бы инопланетные «засланцы». «Пришельцы», в виде сотрудников Службы спасения, схватив нас за руки, вытащили двух несчастных медицинских работников на свет Божий.
Взмокшие от духоты и переживаний, грязные и злые, мы, наконец, добрались до станции скорой медицинской помощи. Пока мы коротали рабочий день в лифте, нашу пенсионерку уже успела обслужить пешком другая бригада скорой помощи.
Пережив такой шок, мне было уже всё равно, что со мной сделает Пипетка, но я страшно удивилась, когда он, ни слова не проронив о моей вчерашней выходке, сослался на ужасное качество, а вернее подделку, его излюбленного травяного чая, после чего торжественно оповестил нас всех, что теперь исключительно пьёт кофе, так как кофеин расширяет кровеносные сосуды и держит в тонусе его мозг.
Представив себе и без того нервного начальника, который при употреблении кофе, вероятно, станет еще более нетерпимым, я заметно помрачнела.
Лишь глаза одного человека, а именно нашей Любочки были переполнены любопытством и готовностью впитывать в себя, как в губку, новые сплетни.
— Мирочка, ну ты даешь! Почти всю смену провести с Зурабом, — лаборантка явно направила свои цепкие ручонки в сторону нового штатного врача. — Как он? — спросила она, отведя меня в сторонку.
Я уже было хотела сказать ей, что он кудряв и мясист, но, кусая предусмотрительно схваченный со стола аппетитный пирожок, ответила уже более адекватно:
