‒ Ага, я так и поверил. Я не уйду, пока ты не начнешь есть, ‒ в его тоне слышится всё та же небрежность, но даже ударить его не хочется за это.
Почему за эти два дня он сделал для меня кучу хороших поступков? Даже сейчас, когда я ему вернула долг, он пошел и на эти деньги купил мне же обед. Это странно. Я сомневаюсь, что понравилась ему и вообще это любовь с первого взгляда. Так не бывает.
Денис, кажется, и правда не собирается уходить, и я просто вздыхаю.
‒ Ладно, сколько я тебе должна?
Он делает вид, что задумался и начинает вслух считать:
‒ Дай вспомнить. Двести пятьдесят… Триста…четыреста семьдесят… Вспомнил. Нисколько. Ты ничего мне не должна, Золушка. И я на полном серьезе: я не уйду, пока ты не съешь. А то еще завернешь с собой, и отдашь какому-нибудь бездомному животному. Катя, не заставляй меня кормить тебя. Нас люди не так поймут.
Один человек, сидящий рядом с нами, уже не понимает. Хоть Натуся и пытается сделать вид, что ей неинтересна наша перепалка, я знаю, что это не так.
‒ Денис, спасибо, конечно, но мне неудобно.
Парень делает глубокий вдох, прежде чем решается мне ответить:
‒ Окей, поступим иначе. У тебя же пара была у Иваныча? Считай это оплатой за то, что дашь списать его лекцию.
‒ С чего ты взял, что я вообще писала ее?
‒ У тебя на среднем пальце вмятина от ручки, на ладонях следы от чернил, да и твоя рука, в принципе, немного дрожит. Так загонять может только Иваныч, ‒ с видом знатока отвечает Дэн.
Господи, он реально странный.
‒ Окей, Шерлок Холмс, убедил, ‒ достаю из сумки общую тетрадь с изображением щенят и отдаю ему. ‒ Только, пожалуйста, верни ее поскорее. У меня завтра зачет по этому предмету.
Смирнов кивает, хватает лекции, и направляется за свой стол.
‒ Тусь, будешь пирожное? А то два для меня ‒ слишком много, ‒ предлагаю подруге, что мигом соглашается.
Эта девушка никогда не может устоять перед сладким, поэтому сразу кивает.
‒ Смирнов, оказывается, милый парень, ‒ говорит подруга, кусая пирожное.
Я пожимаю плечами и начинаю есть салат.
Звенит звонок, оповещая всех студентов, что перерыв закончился и теперь можно расслабиться. В расписании всего две пары было, которые я благополучно отсидела.
Но теперь и минус: не все обучающиеся спешат на свои занятия, а значит в столовой теперь не многолюдно и слышно любой разговор. Например, не особо приятный.
Денис со своими друзьями продолжает сидеть, попивая чай, а к нему подходит моя одногруппница Вика, которая любит всем своим видом показать, что она тут царица, а все остальные просто говно.
‒ Денисик, может, скажешь, каким образом ты умудрился занять деньги у Лавровой?
‒ У кого? ‒ переспрашивает парень.
‒ У Катьки, вон она сидит и чахнет над своим салатом. Или ты просто решил помочь убогой? Я не поверю, что у такого как ты, не могло оказаться денег.
Стараюсь не обращать внимания, но мой слух автоматически напрягается, когда я слышу свое имя.
‒ Я похож на благотворительный фонд? Как я уже и говорил, просто не рассчитал. Захотелось воды, телефон разрядился, карта валялась дома на тумбочке, а наличка у меня редко бывает. И если ты не веришь, Викусик, то это не мои проблемы, ‒ парень пожимает плечами, открывая мою тетрадь.
‒ Дениска, извини, ‒ сразу начинает мурылкать девушка, опуская свои наманикюренные пальчики ему на плечи. ‒ Может, поедем прогуляемся? Че здесь сидеть и тухнуть.
‒ Прости, дорогая, но мне нужно переписать лекцию. Мне её дали только до вечера.
Вике, естественно, это не понравилось. Она не привыкла слышать отказы, как и то, что в университете иногда нужно учиться.
‒ Зачем писать? Ты же можешь просто отвалить денег.
Смирнов закрывает на пару секунд глаза, прежде чем вновь открывает и начинает говорить, уже более спокойно. Поразительная выдержка.
‒ Могу, вот только с Иванычем это не прокатит. Он-то, деньги возьмет и нарисует тройку, но для этого должны быть лекции. Уж тебе ли это не знать, у тебя только что у него пара была.
‒ Я зависала в инстаграме и не слушала, что он говорит. Серьезно, мне придется что-то писать? Может, ты мне сейчас дашь эту тетрадь, я отсканирую и тебе потом принесу?
Ага, ищи дурака за четыре сольдо. Не много ли ей надо? Я не хочу, чтобы мои вещи были в её руках.
‒ Соррян, детка, не могу распоряжаться чужим имуществом. Всё, не мешай мне, пожалуйста, ‒ отмахивается от нее Денис, действительно начиная переписывать параграф из моей тетради.
Спасибо, наверное.
‒ Катюха, очнись, ‒ Наташка щелкает пальцами у меня перед глазами, чтобы я обратила на нее внимание.
Отвлеклась. Со мной такого раньше не бывало, потому что всегда была собранная.
‒ Ты что-то сказала? Извини, задумалась.
‒ Я говорю, что пойдем в комнату, нам еще собираться надо к сегодняшней вечеринке. Или ты думаешь, что достаточно просто одеться и всё?
Девушка хватает меня за руку и выводит из столовой, не позволяя даже обернуться. А я хотела посмотреть на Дениса. Просто из интереса, чтобы узнать, что он делает и понимает ли мой почерк.
Но от этого желания становится страшно. Мне с этим человеком даже общения не светит, так почему я наивно продолжаю думать, что он обратит на меня внимание? Мы из разных миров. Он живет в свое удовольствие, в то время как я, просто выживаю. Вся моя мизерная зарплата уходит на лекарства бабуле, оплату за общагу и банальную еду.
Просто меня накрыла хандра ввиду приближающегося праздника. Я всегда любила этот день, но каждый год становился всё хуже и хуже. Если раньше я могла его провести хотя бы с друзьями и абсолютно не париться насчет отсутствия у меня парня, но в этот раз всё переменилось. Именно в этом году, мне захотелось, чтобы у меня всё было как у всех: цветочки, конфеты, поцелуи и объятия. Хочу также быть на романтическом свидании с любимым человеком. Это же день влюбленных, когда даже простая замухрышка верит в чудо. На новый год я не ждала никаких чудес, только в день святого Валентина. И я верю, что милый карапуз в подгузниках, по имени Купидон не забудет про обычную студентку Екатерину Лаврову.
Глава 5
Мне хотелось проклинать Наташку за то, что вообще притащила меня сюда. Я понимаю, что Степа хорошо ко мне относится, но только лишь из-за того, что я подруга его девушки. Здесь много моих одногруппников, которые во всю веселятся, иногда бросая на меня косые взгляды.
Естественно, кто захочет общаться с нищебродкой. Это всё потому, что я никогда с ними никуда не ходила. Но тут дело не только в деньгах, но еще и в моем желании провести вечер в комнате. Я домовенок. Я не люблю выходить куда-либо. И уж тем более в двадцатиградусный мороз.
Делаю очередной глоток вина, слушая очередную шутку Степана. Он ‒ душа компании. Всем нравится с ним общаться.
‒ Я смотрю, что Золушка вроде бы не потеряла свою туфельку, но ее карета превратилась в тыкву, ‒ слышится знакомый голос, и я разворачиваюсь.
Моё зрение слегка расплывчатое и мне приходится лишний раз напрячься, чтобы сфокусироваться на человеке, который ко мне подошел и даже заговорил. И не побоялся смешков.
Денис.
‒ О чем ты? ‒ недоуменно спрашиваю у него, пытаясь понять, зачем он вообще подошел. Явно не для того, чтобы отдать лекции.
‒ О времени, ‒ пожимает плечами парень. ‒ Ты опоздала в общежитие. Уже двенадцать.
Не может быть.
‒ Нет, я же слежу, вот, видишь, у меня на телефоне только одиннадцать, ‒ тычу ему в лицо экраном девайса, дабы показать, что шутки со мной не пройдут.
‒ Ну, я вынужден тебя расстроить, Золушка, ‒ спокойно говорит он. ‒ У тебя телефон доисторический, и он, скорей всего, просто завис. Раскрой глаза. На стене висят часы, еще у меня наручные и телефон.
Дэн показывает своё запястье, на котором красуются дорогие часы, и я понимаю, что везде время одно: десять минут первого.
‒ Оу, ‒ единственное, что я смогла из себя выдавить, потому что на глаза наворачиваются непрошенные слезы.
