И вот начались настоящие нравоучения. Пора бы мне уже перестать де прятать голову в песок и посмотреть в глаза своим проблемам. Пора вознаградить родителей за все их старания. Старания для меня! А ведь они, родители, много не просят – только получить вузовский диплом. И уже согласны не на экономический или юридический, как планировалось в начале, а на медицинский. Врачи тоже белая кость!
Эти бесконечные нотации-нравоучения доводили меня почти до истерики. Часто я спускала пар уже не на беговой дорожке, а жалуясь Леше. Парень слушал меня всегда очень внимательно. Сегодняшний вечер не стал исключением.
Я только что закончила выкладывать свои проблемы. И с неудовольствием поняла, что сегодня я как никогда близка к тому, чтобы закатить истерику. Испуганно взглянула на Лешу сквозь ресницы: понял, что я уже почти истерю или нет? В этот момент Леша потянулся ко мне, опираясь левой рукой на спинку водительского сидения и легко-легко, едва касаясь губ, поцеловал. Я замерла, прикидывая, как начну его соблазнять. А Леша, словно ничего не заметив, нежно провел костяшками пальцев по моей щеке и заглянул мне в глаза:
- Бедняжечка моя! Я тебе сочувствую.
И тон такой. Вроде бы ласковый и сочувствующий, но мне стало как-то неуютно. И все наполеоновские планы по эротическому штурму бастионов разом выветрились из моей головы.
Леша между тем начал перебирать прядки моих волос. От этого простого действа я всегда растекалась лужицей и готова была мурлыкать от удовольствия, как кошка, которой перебирают на загривке шерсть и почесывают за ухом.
- Ленок, - мне безумно нравилось придуманное Лешей сокращение моего имени. – ну, а если серьезно, какие у тебя планы на будущее? Ты только не кипешуй, но кое в чем твои предки правы: врачи действительно заколачивают больше бабок, чем фельдшера. А вкалывают куда меньше.
У меня от возмущения распахнулись глаза. Но Леша продолжал перебирать мои волосы, ласково поглаживая по голове. И мое возмущение само собой схлопнулось. И я попыталась представить свое будущее.
Однозначно, я вижу себя в будущем рядом с Лешей. Я живо представила себя с парочкой ребятишек рядом с Лешей. Противное воображение почему-то тут же дорисовало у мужчины за спиной его нынешний эскорт. Воображаемая радужная картинка будущего тут же осыпалась осколками мечтаний. Я не произвольно нахмурилась. Нет, так дело не пойдет. Леше придётся уйти из фитнесс-центра. Мои родителя наверняка обеспечат нам жилье. Но вот за что жить… Я представила себе, как мой отец требует от Леши отчета, куда были потрачены деньги и меня передернуло. Нет, нет и еще раз нет! Не хочу, чтобы родители вмешивались в нашу жизнь. Сколько я смогу заработать в качестве медсестры хирургического отделения? А когда уйду в декрет? Я очень смутно представляла себе, куда, кроме фитнесс-центра, может устроится на работу мой мужчина. Может, в школу, физруком? Или туда нужен институтский диплом? Я очень неплохо представляла себе реалии домашнего быта. Мама никогда не стеснялась пригрузить меня домашней работой. А после смерти бабушки большая часть этой работы была на мне. Но и довольно часто в последнее время доверяла мне закупки продуктов и прочих необходимых в быту мелочей. Во всем остальном я с ужасом осознала свое невежество.
Леша терпеливо ждал окончания моих мыслительных процессов.
- Леш, - я задумчиво повела пальчиком вдоль выреза его футболки – вообще-то, мне нравится хирургическое отделение и работа в нем. Я чувствую себя нужной и важной.
Мой пальчик был пойман менее, чем на полдороги и поцелован:
- Ленок, так ты после института вполне сможешь прийти туда работать. И прикинь, - Леша заговорщицки прищурился – ты в таком случае сможешь сделать куда больше для спасения жизней. И в грязи барахтаться не придётся. Для выноса уток у тебя будут другие.
Я рассмеялась. На душе полегчало:
- Вообще-то, хороший врач никогда не погнушается вынести судно или переложить больного с каталки на кровать. Но ты прав, возможностей после института у меня будет куда как больше. Так что уговорил. Родители будут тебе безгранично благодарны!
В этот момент, здесь и сейчас мне было так хорошо, тепло и уютно. Я ощущала себя взрослой, умной, хитрой, опытной. Рука сама собой потянулась вперед и проскользнула под Лешину футболку. А я в это время осторожно, но с упоением пробовала на вкус его губы. И твердые, и мягкие одновременно, они пахли клубникой и имели вкус чего-то потаенного, запретного.
Голова враз закружилась, а сердце ухнуло куда-то вниз, когда парень вдруг резко притянул меня к себе, буквально расплющив о свое крепкое тело. Его губы моментально перехватили инициативу, сминая мои в каком-то голодном, жадном поцелуе.
Небо и земля для меня поменялись местами. Восторг пьянящим шампанским хлынул в кровь. Сердце билось и дрожало, как пойманная птичка. Я ликовала. Я упивалась поцелуем. Все было совсем не так, как с Максом, и эмоции били из меня через край.
Все закончилось как-то очень быстро и моментально. Вот только что Леша жадно прижимал меня к себе и сладко терзал мои губы. А вот уже мы чинно сидим каждый на своем сидении. Кто-то тяжело и хрипло дышит. Неужели я?! Леша? Или это наше общее дыхание? Я робко взглянула на парня. Волосы, всегда тщательно уложенные в продуманном беспорядке, сейчас всклокочены. Губы алеют лепестками столь любимого мною пиона. И футболки на нем нет.
Обнаружив последнюю деталь, я вытаращила глаза. И когда это мы успели?! Ну, ладно, ладно, когда это я успела его раздеть. Мне стало неловко. Я вдруг осознала, что сидим мы в машине совсем недалеко от фитнесс-центра, а значит, и в непосредственной близости моего дома. Еще не хватало, чтобы кто-то из знакомых увидел и донес родителям.
Начать полноценное самобичевание я не успела. Леша в последний раз шумно перевел дыхание и одел футболку, которая неведомым мне образом оказалась на полу у его ног. Пригладил обеими руками взлохмаченные волосы. Взял меня за обе руки и осторожно поцеловал. Сначала левую ладошку. Потом правую. От этого незамысловатого жеста меня накрыло волной чего-то теплого, невыразимо приятного. Леша лукаво улыбнулся и его губы переместились чуть выше, прикоснувшись к внутренней стороне запястья. А затем и вовсе проложили дорожку к локтевому сгибу.
Внезапно Леша сгреб меня в охапку и крепко к себе прижав, уткнулся мне в волосы:
- Ленок, - я с удивлением услышала в его голосе тоску и попробовала отстраниться, чтобы посмотреть, что с ним происходит. Не дал. – не могу я так больше. Ты достойна куда большего, чем зажиматься со мною по темным углам в своей же, собственной машине. Наблюдать, как от безделья за мной увиваются богатые хищницы.
Леша отстранил меня от себя и со страстью продолжил:
- Я хотел бы положить к твоим ногам весь мир! Но увы, мало что умею. Это угнетает. Я знаю, что я тебе не пара. И мы должны были давно расстаться. Тсс, не говори ничего. – Леша легко прикоснулся пальцем к моим губам, призывая к молчанию - А то я всю смелость растеряю и не смогу закончить. Дай мне высказать, давно уже в душе кипит. Понимаешь, я влюбился в тебя с первого взгляда, когда ты только появилась у нас в центре. Мне хотелось сделать для тебя все! Луну с неба достать! А ты не замечала меня. А если замечала, то презрительно кривила губы. А потом тот дождь. И ты предложила меня подвезти. Ни одна из тех, кто на меня охотился, даже не задумалась о моем комфорте. Тогда твое доброе сердце покорило меня окончательно. Я живу и дышу только тобою!
Алеша помолчал и робко взглянув на меня спросил:
- Я говорю глупости?
Я смогла только отчаянно замотать головой. Неведомые мне ранее чувства захлестывали меня с головой. Я любима!
А Леша вновь взял меня за руки и придвинулся ближе. Я затаила дыхание. В душе среди царящего там тепла и уюта что-то шевельнулось. Что-то огненное.
Наши лица сейчас были близко. Так близко, что я могла рассмотреть небольшое зеленовато-коричневое пятнышко в небесно-голубой радужке Лешиного левого глаза. Я вцепилась в это пятнышко, как в спасательный плот, чтобы не утонуть в водовороте собственных чувств. И вдруг услышала:
