– Точно, – подтвердил кузен. – Враг это еще слишком мягко сказано. Всегда ищет повода досадить отцу, сделать ему побольнее. Спроси мать, если не веришь мне.
Селина прикусила нижнюю губу. Она поверила двоюродному брату. То, что он сказал, безусловно, правда. И попыталась оправдаться:
– Я не знала. Если у Мартина был враг, меня следовало предупредить. Откуда я могла знать, раз мне никогда ничего не рассказывали?
– Разумеется. – Доминик оттолкнулся от двери, он чувствовал, что перегнул палку, Селина действительно не виновата. Он примирительно положил руку на ее плечо. – Незачем было винить тебя, но я очень расстроен. Адам Тюдор не стоит того, чтобы ссориться из-за него, и поэтому… – Доминик взял ключи из ее руки и положил обратно в сумочку. Селина даже не пробовала сопротивляться. – Поэтому лучше, если ты останешься здесь, согласна? У отца будет время прийти в себя после шока от звонка Тюдора – до того, как ты его навестишь. Договорились? Лучше всего тебе отправиться в больницу завтра. А когда Тюдор придет, задай ему жару. Я знаю, тебе палец в рот не клади. Кое-что рассказать про него я могу, но обещай, что будешь держать все в секрете.
Он устало улыбнулся сестре, еще раз потрепав ее по плечу.
– Как я сказал, упомянутый тип – весьма назойлив. Если его подпустить к отцу, мы все окажемся банкротами, это в его силах. Но он не получит такой возможности, разумеется; я ему не позволю.
– Но почему? – В золотистых глазах Селины отразилось замешательство. Откуда у столь мягкого, честного человека, как Мартин, взялся злейший враг?
Доминик зло усмехнулся.
– Потому что Адам незаконнорожденный. Сын моего отца.
Было почти девять. Ветер разошелся вовсю, так что звенели стекла. Ночь будет неспокойной, подумала Селина.
В сердце девушки разгоралась ярость. Она была намерена при встрече окатить Адама Тюдора ледяным презрением, которого он, несомненно, заслуживал.
Как только Доминик уехал, она позвонила в клинику и извинилась перед тетей за то, что не оказалась рядом, когда была нужна. Селина справилась о здоровье Мартина и пообещала приехать на следующий день.
– Все случилось так быстро, ты бы ничего не смогла сделать, – уверяла ее Ванесса. – Твой дядя знает это и с нетерпением будет ждать тебя завтра.
– Доминик мне все объяснил, – быстро промолвила Селина, испытав новый приступ вины, от которой ей не удалось полностью избавиться. – Мне очень жаль, я бы никогда не передала дяде подобной записки, если бы знала, кто такой Адам на самом деле.
– Естественно, не передала бы. – Голос Ванессы звучал глухо. Селина догадалась, что задела больную тему. – Мы никогда не говорили о нем. Надеюсь, ты сумеешь указать ему на дверь, если он станет чересчур досаждать тебе?
– Разумеется. – Селина сжала трубку так, что побелели костяшки пальцев.
– Не кори себя. Ты не могла знать о Тюдоре. Все прошедшие годы я искренне верила, что мы больше не увидим жадного негодяя. Но будь осторожна, – предупредила Ванесса. – Он весьма изворотливый тип. Кто знает, что он может выкинуть. Попроси Мэг быть рядом, когда он появится на пороге.
Селина не выработала плана, решив действовать согласно обстоятельствам: она знала, что сумеет справиться с ним. Слова Ванессы убедили Селину в правоте Доминика. Она вспомнила его слова:
«Мама много рассказывала мне о нем, но видел я его только один раз. Мне тогда было семь лет. Он пришел к нам в дом – тогда мы жили в Вэтфорде, – и я сразу почувствовал, что он представляет для нас опасность. Высокий, черноволосый, грозный. Агрессивность – первое, что я в нем отметил. Он требовал встречи с отцом. Хотел поговорить с ним о поступлении в университет. Помню, как мама ответила, что отца дома нет и что сейчас, когда его мать мертва, денег он больше не получит. Раз ему уже исполнилось восемнадцать, говорила мама, то он в состоянии сам заработать себе на жизнь. А если у него нет денег на учебу в университете, то его проблемы не касаются отца. Она велела ему уйти, что он и сделал.
Спустя годы мама поведала мне о том, как Тюдор и его неразборчивая в связях мать пытались обобрать нас, и о том, сколько отец выложил за свою юношескую неосмотрительность; как он сбился с пути по вине опытной женщины много старше его. Отец, доверчивый от природы, не сомневался в правдивости ее признания в том, что она носит под сердцем его ребенка. Целью этой нечистоплотной женщины было заставить его не жениться, а оказывать существенную материальную помощь ей и их сыну до конца ее дней».
Селина чувствовала себя готовой к встрече с Тюдором. То, как он воспользовался ее неведением, чтобы досадить Мартину, настолько разозлило ее, что она была готова убить его. Он один виноват в том, что у ее дяди случился сердечный приступ. И он за это заплатит.
Ему, по-видимому, нужны деньги, и он стремится надавить на Мартина с тем, чтобы тот дал ему крупную сумму в обмен на молчание об их кровном родстве. Хорошо же, держись! Если понадобится, она прибегнет и к помощи полиции.
Нервы Селины натянулись как струна. Услышав звонок в дверь, она вскочила и принялась мерять шагами изумительный персидский ковер.
Селина предупредила Мэг, что ожидает посетителя, и попросила провести его прямо в гостиную. Теперь Селина заставила себя спокойно подойти к одному из обитых гобеленом, с высокой спинкой кресел, стоящих по обе стороны огромного камина.
Она села лицом к потрескивающему огню и продуманным жестом положила на колени журнал. Девушка открыла его в тот момент, когда Мэг неторопливо пересекала огромный холл.
В тот раз, о котором Селине рассказывал Доминик, Тюдор заявился не сюда – тогда они еще тут не жили. Когда мерзавец увидит великолепный дом, он, вероятно, умножит свои притязания. Селина напряженно вслушивалась в приближающиеся шаги Тюдора. Девушка с отвращением вспоминала о том, как таяла от его голоса, о том, как в ней внезапно вспыхнуло желание, и о том, как, лежа в постели, она гадала, так ли он неотразим, как и его голос.
Она поспешно отбросила грешные мысли. Надела на лицо суровую маску судьи. Как бы ни выглядел пресловутый Адам Тюдор, он получит по заслугам!
И вот он уже здесь. Селина даже не заметила, как Мэг доложила: «К вам Адам Тюдор, мисс Селина». У нее перехватило дыхание.
Он оказался под стать своему сногсшибательному голосу, и даже лучше. Никакого намека на бедность и безволие, которые Селина ожидала увидеть.
Он был высок, за метр восемьдесят, решила Селина, и очень хорош собой. Одет в дорогой костюм, какие девушка привыкла видеть на самых респектабельных мужчинах, и элегантную белую рубашку – очевидно, итальянскую.
Она заставила себя встать, унимая дрожь в ногах. Принудила себя встретиться с опушенными темными ресницами невероятно зелеными глазами. Отметила резкость черт обезоруживающе красивого лица. Широкий рот – инстинктивно поняла она – мог быть и жестоким, и чувственно завораживающим.
