но помучить тебя стоит! Будешь сегодня Золушкой, — вердикты ее никогда не поддавались обсуждениям. Попала Васька!
— Теть Тань, Вы мой кумир, — поднял Матвей ладонь, по которой мама ударила своей пятерней. По-моему, это заговор. А я превращусь в прекрасную принцессу не до двенадцати, а после.
До квартиры ныла маме о несправедливости ее решения. Хоть это и было бесполезной затеей, но выговориться стоило. А дома уже успокоилась. Там родные стены, и ёлка на полгостиной. А ещё пахло чем-то очень вкусным. Я хоть и была на правильном питании, но чуть-чуть себя можно было побаловать. Я потом это все в спортзале сгоню.
А далее по расписанию уборка, потому что из всей пятерни дома жить осталась только я, да Саша. И то Саня чаще всего проводила время в квартире своего бывшего мужа, потому что она была как раз над ее салоном. Соня вышла замуж ещё в прошлом году. Сейчас они с Мишей ждали пополнение в семье. И папа с замиранием сердца надеялся, что будет, наконец, внук. Хотя и боялся потому что в жизни не имел дел с мальчиками. Лиза с Ваней тоже летом сыграли, наконец, свадьбу. Торжество было скромным, потому что с одной из своих свадеб, помниться, Елизавета дала деру. Но на этот раз обошлось. И теперь счастливые молодожены готовились весной переезжать в Питер, где Ване предложили хорошую работу и квартиру. Лиза ради него готова была бросить даже свою танцевальную студию. А осенью нас снова ждала еще одна свадьба…Да-да, семья Брук, наконец, воссоединилась. Женька долго сопротивлялась, хотя вроде и ребенок уже взрослый имеется, и, наконец, сдалась! Папа с мамой планировали прошлой весной переехать в новый загородный дом, который прикупили для себя, но ремонт затянулся. И поэтому очередной Новый год мы встречали в своей старой квартире…которую мне нужно было привести сейчас в порядок. Вот такие новости у семьи Богатыревых! Остались мы с Сашкой — две незамужних клушки. Хотя я туда не планировала ещё лет десять попадать. Мне в мои двадцать было положено мечтать о принце и желательно на белом дорогом спорткаре, но не мечталось. Хотя в последнее время была одержима одной не очень приличной идеей.
О, нет! Такое не говорилось вслух. Хотя Сыч не раз был свидетелем моего нытья, что нормальных мужиков совсем не осталось. Но, видимо, руководствуясь своим кобелиным нутром, утверждал, что и не найду я такого, как нужно мне. И теперь у меня прям пометочка на этот счёт была, чтобы ткнуть ему в лицо: «На, смотри! Не все такие, как ты». Ну, и на этой почве у нас снова возник небольшой спор. Правда ещё о награде победителю не договорились.
И несмотря на эти наши склоки, стебы, желание что-то доказать, всё же наша дружба была крепкой и надёжной. И без Сычева свою жизнь я уже не представляла. Тот год, что я прожила от него на большом расстоянии казался мне каким-то пустым и блеклым. Конечно, может это из-за того, что я вплотную тогда занялась учебой и почти не видела развлечений, но и Сыч в этом тоже сыграл свою роль. И если все вокруг не верили, что мы ТОЛЬКО ДРУЗЬЯ и ничего большего даже в мыслях никогда не было, то я с уверенностью могу заявить, что, действительно, не было. Несмотря на то, что он был симпатичным, и что вокруг всегда была толпа девиц, мне он был братом. По-другому воспринимать я его не могла. В принципе, как и он меня. И я знала, что он не лукавил. Когда Сычев обманывал, я это чуяла, как та ищейка. Поэтому, никаких секретов. Да, блин, я даже знала, когда у него и с кем был секс, на столько мы друг с другом были откровенны. Я же говорю, братан!
И снова развожу дискуссии, вместо того, чтобы подбираться к сути проблемы. Хотя можно ли вообще её так назвать? Можно! Ведь у неё было незамысловатое, достаточно симпатичное имя — Антон.
Сыч: Клининговая служба Золушка на мою квартиру распространяется?????
Я: На комплимент хочешь нарваться???
Сыч: Не-а! Я маме подарок забыл купить?? помощь твоя нужна.
Я: Вызволяй Золушку из лап злой колдуньи тогда.
Сыч: Уже сделано!
Я: Вот ты хитрая зараза!
Сыч: Стараемся! Через полчаса во дворе стыкуется!
Отправила ему довольный смайлик. И что это я радуюсь? Осталось всего-то гостиную пропылесосить. Правда, уже домработницей бы обзавелись, чтобы не эксплуатировать детский труд в своих хоромах.
Быстро утеплилась, чтобы на каникулах не проваляться с соплями и вниз, по лестнице, в которой был щнако каждый обшарпанный сантиметр. Сычев уже ждал меня у машины во дворе. А с ним…
— Привет! — щенячий взгляд, потупленный в заснеженный асфальт, руки в карманах, разве что в снегу ногой не ковырял. Упс! Непредвиденная ситуация, которая сейчас превратится в огромный такой казус, если ничего не предпринять.
— Ромаха, здорова! — натянула на лицо как можно более правдоподобную улыбку и протянула руку дружбы, которая тут же была пожата. Эта неловкость не смогла ускользнуть и от Матвея, который сейчас разрывался между двух огней. Но я ведь хороший друг, поэтому готова поднять белый флаг, чтобы сгладить все неровности.
— Погнали уже, а то холодно, — предложил Сыч. И я была ему благодарна, потому что не знала как дальше поддерживать разговор с Коляном.
По пути списывалась со своими одногруппникам и знакомыми на предмет наличия свободного койка-места, пока парни обсуждали что-то веселое. Решила, что не хочу вникать в их трёп. И так родителям ещё не сообщила о том, что меня практически выгнали со съемной жилплощади. Нет, они-то ругать не будут, просто пусть забивают себе голову моими проблемами после Нового года.
К концу прогулки по торговому центру, наши отношения с Романовичем немного оттаяли. Мы перекидывались фразами, опасаясь пока колкостей или шуток. Но я безумно скучала по тем временам, когда НАС было трое. И я так думаю, что это был всего лишь замысел Сычева, чтобы вновь объединить нашу мини-банду. Правда, попытка не увенчалась успехом, но всё же неудачной ее было назвать сложно.
Возвращались назад, когда на улице было темно. Дома мама торопила, огорошив новостью, что праздник мы встречаем у Сони за городом, так что времени на сборы у меня было не много. Нет, ну могла бы нормально провести вечер, а нет, придется сидеть со старичками и слушать веселые истории про семейную жизнь. Хорошо если ещё нравоучения не начнутся. А то мелкую все считают наименее вменяемой в этой семье, хотя
