слабину, он схватит меня и не отпустит. Вот только в этот раз я сдаваться не собиралась! Поэтому резко вырвалась из его рук.
— Да пошел ты! Что ты себе возомнил?! Я ухожу! — Я нервно дергала закрытую ручку двери. Дэв только задумчиво наблюдал за моими бесплодными попытками сопротивления.
— Закрыто автоматикой. Можешь даже не пытаться.
— Чего ты от меня хочешь, Дэв? — Я, наконец, оставила в покое ручку и повернулась в сторону мужчины, который загнал меня в угол. — Ты хочешь, чтобы я стала лицом твоей чертовой компании? Хорошо, я согласна! Только оставь в покое меня и дочь!
— Нет, милая. — Он скрестил руки на груди, и от его позы повеяло хладнокровием. Расчетливостью. — Правила игры изменились. Признаюсь, в начале я ехал сюда именно за этим. Увидеть тебя. Поманить хорошим контрактом… соблазнить, в конце концов. Но то, что я узнал сегодня, в корне меняет дело. Теперь мне плевать, будешь ли ты работать на меня. Мне нужна ты. И моя дочь!
— Не сходи с ума! Она не твоя дочь! — Я не выдержала, и бросилась на него с кулаками. Забарабанила по его широким плечам, обтянутым тонкой тканью рубашки. — У меня есть доказательства! Она от Ивана Еверова, моего одноклассника…
— И сколько же Гор заплатил за лже свидетельство? — Я выдохнула и согнулась, как от боли. Дэв слишком умен. Он просчитывает каждый мой шаг вперед.
— У тебя нет доказательств.
— Они у меня будут. — Дэв сверкнул глазами так, что мне стало страшно. — Мы сделаем анализ. И если он подтвердится… Я не прощу тебе шесть лет лжи, пеняй на себя, Фиалка! Я отомщу тебе так, что и не снилось…
— Не надо, пожалуйста!
— Знаешь, что я сделаю? — Он наслаждался моим унижением. Моей слабостью. Дэв знал, что еще немного — и я буду валяться у него ног, умоляя о прощении. Вот только его сердце — камень. И никакого снисхождения для меня в его глазах я не могла прочитать.
— Нет…
— Я просто заберу у тебя дочь. Она такая же моя, как твоя. Мои адвокаты не менее зубаты, чем твои. И денег у меня гораздо больше, чем у тебя, блогерша. — Последнее слово прозвучало уничтожительно в его устах. Я поняла, Дэв ничего не забыл. Ни того моего обмана шесть лет назад, ни моей беременности, которую я скрыла от него. И надо теперь думать о том, как спрятать Марту. Другого выхода у меня не было…
— Подвезти тебя домой? — Дэв искусно играл голосом, и меня затошнило.
— Нет. Открой дверь, я дойду пешком.
— Думаешь, я не узнаю, где ты живешь? Не сходи с ума, на улице дождь! — В его тоне слышалась неподдельная забота. Но я не собиралась покупаться на этот дешевый трюк.
— Прошло то время, когда ты мог командовать мной, влюбленной девчонкой. Я хочу сама принимать решение. Просто открой дверь.
— Все, как пожелает милая леди. — Нажатие одной кнопки, и дверь авто разблокировалась. Я резко дернула ее, и забыв зонтик в салоне, выскочила на улицу.
— Фиалка, не думай, что сможешь сбежать от меня! — Дэв высунулся на улицу и крикнул мне вслед. — Следующая встреча снова состоится на моих условиях, понятно?
— И когда это будет? — Я вступила в лужу и почти физически ощутила, как размокает моя лаковая туфелька. Не стала возвращаться за зонтиком, и просто накрыла макушку дорогой сумочкой из крокодиловой кожи, чтобы хоть немного защитить голову от дождя.
— Скоро узнаешь… — Дэв усмехнулся и захлопнул дверь. А я побежала, спотыкаясь на каблуках, в сторону своего дома.
* * *
Обессиленная, я нашарила ключи и не с первого раза открыла входную дверь. Руки дрожали от запоздалых нервов. Я чувствовала себя промокшей, словно курица, и хотела только одного — упасть в горячую ванную. А потом рухнуть в чистую постель. И уснуть. Возможно, даже без ужина. Но когда у тебя есть семья, это нереально.
— Мама пришла! Привет, мамочка! — Мне на шее повисла худенькая высокая девочка. Светлые волосы стянуты в два тонких хвоста, голубые глаза уже приобретают наш «фамильный» оттенок. Голубой с оттенком сиреневого. Я пристально смотрю на дочку, и в глубине души у меня рождается надежда. Никак не скажешь, что Марта похожа на Дэва. Может, удастся обмануть его?
— Привет, Мышка! Как ты без меня?
— Мы с дядей Сашей играли в карты. А Катя меня кормила кашей. Фу! Каша отвратительная!
— Зато полезная. Здравствуйте, Вероника. — Няня вышла из комнаты и улыбнулась. Спокойная, уверенная в себе женщина лет сорока, она очень нравится Марте. Я вздохнула, понимая, что к родной бабушке дочка относится гораздо более прохладно.
Ну, что поделаешь? Насильно мил не будешь. У моих родителей до сих пор вбиты железные принципы — родила без брака, значит… та самая, которую зовут нехорошим словом. И им плевать на то, что у меня Марта записана на Ивана, что он исправно шлет мне алименты, которые ему, надо сказать, пересылает Гор.
Схема отлажена идеально. Вот только врать я категорически не умею. Тем более маме. Мне пришлось сказать правду, когда я приехала из Бразилии с разбитым сердцем на третьем месяце беременности. И мама… мягко говоря не одобрила.
Наверное, если бы не поддержка Алекса Гора, моей бывшей любви и не моей подруги Вики, я бы сломалась. Но эти люди совершили невозможно, и вот, спустя шесть месяцев в моей жизни появился маленькая малышка по имени Марта. Без которой я уже не представляю своей жизни.
— Спасибо вам, Катя. Можете быть свободны.
— Вероника, вы выглядите измученной. Может, мне задержаться подольше? — Екатерина смерила меня взглядом «выглядишь-так-что-краше-в-гроб-кладут». Я поморщилась. Но за меня успел ответить крепкий высокий мужчина с импозантной сединой на висках, вышедший из детской.
— Так, никаких «задержаться», Катя, в этой квартире есть кому позаботиться о Нике! — Я улыбнулась от командного тона моего самого лучшего, самого верного старого друга, которого так долго и безответно любила. И подошла к Алексу, обняв его за шею, спрятала лицо в мохнатом темно-зеленом свитере.
«Цвета глаз Дэва», — так некстати буркнуло подсознание. И я не удержалась, всхлипнула.
— Что-то совсем расклеилась, малышка. — Гор прижал меня к себе так крепко, что я ойкнула. — Пойдем на кухню? Приготовлю тебе и Марте кое-что получше, чем каша! А потом поговорим, как дочку уложишь. — Шепнул он совсем тихо мне на ухо. Я прерывисто вздохнула, подумав о том, что мой продюсер постоянно решал за меня проблемы.
Как будто я его
