— Костя! — надрывно окликнул его когда-то такой любимый нежный голос.
Пришлось остановиться. И впрямь глупо бежать. Они же взрослые люди. Ангелина подошла к нему близко, пришлось поднять на нее глаза. Она была все так же хороша — едва ли не лучше, чем он помнил ее, хотя и в этих воспоминаниях красота ее была ослепительна до фантастичности.
— Привет, — срывающимся голосом произнесла девушка.
— Привет, — эхом ответил он, так хрипло, что пришлось прокашляться, но это не помогло. — Как дела?
Глупый вопрос! У нее все отлично, разве не ясно? Старшина Орлов — отличный парень. То есть мужчина. Муж. В общем, отличный.
— Костя, мне так жаль… Я… мне очень жаль, что…
Тут подошел ее супруг, видимо, сочтя, что дал им достаточно времени наедине.
— Вы знакомы? — спросил он удивленно.
— Да, — ответила Ангелина, покрываясь красными пятнами. — Сержант Васильев был нашим куратором в том лагере, где мы с тобой познакомились.
— Странно, что я его тогда не видел.
— Я уехал… — ответил Костя все тем же хриплым от волнения голосом, — по личным обстоятельствам.
— Ты учишься? — быстро спросила Ангелина.
— Да. В одной группе с твоим мужем.
Она потупилась, а потом вдруг ляпнула:
— Черт!
— Что такое? — удивился Орлов, сразу заподозрив неладное.
— Я тебе потом расскажу, — ответила Ангелина.
Это поразило Костю: он никогда бы не подумал, что она станет рассказывать мужу такие вещи, но, видимо, у них очень открытые отношения. Это хорошо… наверно. Костя не выдержал неловкого молчания, все так же хрипло попрощался, забежал в общагу за сумкой и тут же рванул к родителям.
Глава 4
Никита всю дорогу от училища до съемной квартиры думал не мог перестать думать о том, какие отношения связывают его жену и сержанта Васильева. Или связывали в прошлом. Никита раньше не был ревнивцем, до Ангелины, но теперь это чувство разъедало его настолько, что он не смог две сессии подряд оставлять ее одну — потому и привез сюда с собой. Нет, он ей, конечно, доверяет, но она такая хорошенькая и наивная, как ребенок…
Дома Лина, заметно нервничая, сначала приготовила зеленый чай, а потом усадила мужа на диван и опустилась на пол у его ног.
— Я вижу, что ты нервничаешь, — сказала она осторожно.
— Да нет, малыш, все нормально… Просто я понимаю, что ты неспроста сказала "черт", вот и… но я вовсе не нервничаю.
— Это хорошо, потому что нервничать не из-за чего.
— Вы с ним были… вместе? — не выдержав хождения вокруг да около, прямо спросил Никита.
— Ну… наверно, можно так сказать… с какой-то точки зрения.
— А как еще это можно назвать?
Лина задумалась.
— Еще это можно назвать так, что Костя увлекся мной, а потом… и мне показалось, что я им увлеклась. Но все это было несерьезно.
— Несерьезно? Он ведь был твоим куратором? Между вами вообще ничего не могло быть! А в таких случаях если что и бывает, то только серьезно.
— Нет, — Лина успокаивающе погладила Никиту по колену. — Поверь, тебе совершенно не о чем беспокоиться.
— Он поэтому уехал? Вас застали?
— Да. Нас застали, когда он объяснялся со мной, и его сразу наказали, отправив в дальнюю часть.
— А ты? Что ты чувствовала?
Она пожала плечами:
— Жалость…
— И все?
— Никита, я не стремилась к этому, ни с кем не флиртовала, просто так уж вышло: я помогла ему немного по медицинской части, из-за этого мы сблизились, подружились, потом он немного увлекся…
— Что-то мне это напоминает… — угрюмо произнес Никита.
Лина смущенно улыбнулась:
— Ну что поделать, если медицинская помощь всем нужна?
— Но ты… не была влюблена в него?
Она покачала головой:
— Я до тебя вообще никогда толком не влюблялась. Костя очень смутил меня своими ухаживаниями, у меня не было совсем никакого опыта в отношениях с мужчинами, я просто… запуталась. А потом он уехал, и все встало на свои места. Особенно когда я познакомилась с тобой. Наконец-то я поняла, что это такое — любовь к мужчине…
— Вот это история… — пробормотал Никита, ероша короткие темные волосы.
Лина настороженно наблюдала за его реакцией.
— Я подумала, тебе лучше знать, — пробормотала она. — Раз уж вы учитесь в одной группе…
— Да, конечно… Спасибо, что рассказала…
Никита и правда был доволен ее откровенностью, но пока еще не успел переварить услышанное, и ему было не по себе. Лина подошла к нему и села рядом на диван. Положила маленькую ладошку ему на колено, спросила, испуганно заглядывая в глаза:
— Ты не сердишься на меня?
— За что? — фыркнул он.
— За то, что у меня был роман с другим мужчиной…
— До меня.
— Ну и что? Всё-таки неприятно.
— Было бы намного неприятнее, если бы я узнал о нем не от тебя.
— Это верно, — вздохнула Лина.
Никита непроизвольно рассмеялся:
— Какая же ты смешная!
— Какая?
— Очень. Как маленькая девочка.
— А ты любишь маленьких девочек?
— Нет. Только тебя. В виде исключения. Зато тебя я обожаю, сразу за всех маленьких девочек, недолюбленных мной в этом мире.
Лина засмеялась, залезла к нему на колени и принялась дальше лохматить взъерошенную прическу. А Никита сразу забыл про маленькую девочку и вспомнил свою жену, взрослую 22-летнюю прекрасную женщину. Соблазнительную до умопомрачения. У нее не было близости с Костей — он знал это точно, потому что два года назад стал ее первым и единственным мужчиной. У нее с Васильевым был платонический роман, а такое Никита вполне способен пережить без потерь.
Мысль о том, что его жена никогда никому не принадлежала, кроме него, страшно возбуждала. Руки Никиты скользнули под Линину тонкую маечку, прошлись по мягкой, горячей, бархатистой коже. Он с наслаждением вдохнул ее сладкий запах, губами коснулся шеи, ключицы, плечика. Лина тихонько застонала и тоже стала целовать его во все места, что попадались под руку: щеки, лоб, нос, губы, веки, подбородок… А потом ее нежные ручки потянули вверх его футболку, а потом расстегнули пуговку на джинсовых шортах… Черт, если бы за каждую пятерку его награждали таким способом, учеба давно стала бы его любимым занятием!
* * *
Когда Костя прибыл в родное село, было еще тепло и солнечно: вечер даже не успел начаться, и разомлев от жары в автобусе, Костя решил искупаться. Надел плавки, сверху шорты, прихватил маленькое полотенце — для головы — и отправился на пруд. Народу там было — тьма тьмущая: дети, парни в здоровенных, как паруса, труселях, девушки в купальниках разной степени открытости, бабы и даже мужики с пивом. При появлении Кости женская часть населения пляжа приободрилась. Девушки принялись кто по одному, кто по двое, прогуливаться перед ним с неизвестной целью. Костя на них не смотрел — он скинул шорты, бросил их вместе с полотенцем на траву и ринулся в воду, обрызгав всех в радиусе 5 метров. Народ, однако, не возмущался, а верещал радостно и весело. Костя сделал пару кругов по озеру, потом поплавал на спине, несколько раз нырнул, а после уж вышел на бережок и, вытерев голову, улегся на траве немного передохнуть.
— Привет, солдафон! — прозвучал откуда-то сверху насмешливый голосок из Зазеркалья.
Костя приложил руку ко лбу козырьком и нахмуренно оглядел хрупкую фигурку в жизнерадостно-оранжевом купальнике на завязках. Вот черт, даже злиться на нее не выходит! И за что мужикам такое наказание? Ну стерва, ну злючка-колючка беспардонная, а на плоский животик и длинные стройные ножки глянул — и хоть оглоблей пусть бьет — все улыбаться будем.
— Вещи посторожишь? — спросила с наглой ухмылкой ведьмочка из Зазеркалья и, не дожидаясь ответа, бросила крошечный белый сарафанчик прямо ему в руки.
Такое впечатление, как будто она его на прочность проверяет, как сталь: нагревают — охлаждают, нагревают — охлаждают. Только у Алиски это получается делать одновременно. Вот что она сейчас сделала? Обращается с ним, как с псом каким-то, а он тут же, осторожно, как бы невзначай, подносит сарафан к лицу и нюхает его. Черт, как сладко пахнет… Ну не идиот?
