— Как Полли? — спросила Марти.
Полли была дочерью Холли и Ричарда.
— Собирается разводиться, — развела руками Холли.
Марти округлила глаза. Полли Дармер была только полгода замужем по великой любви.
— Не может быть, — сказала Марти.
— Говорили мы ей с Ричардом: не спеши, подумай, у тебя вся жизнь впереди, — стала жаловаться Холли. — Нет, мама-папа, мне надо замуж, и поскорей.
— И что теперь?
— Будет молодой разведенной девушкой.
— Уверяю тебя, Холли, ничего в этом страшного нет, — сказала Марти.
— Да мы с Ричардом двадцать лет прожили в любви и согласии.
— У вас другое время было, — сказала Марти, — а сейчас все разводятся.
— Может быть, Марти. А Ребекка как?
Ребекка, ровесница Полли, была дочерью Марти.
— Влюбилась, — сообщила Марти.
— В кого?
— В какого-то матроса.
— Да ну.
— Правда.
— А что ты, Марти?
— Я ей две фразы на выбор предложила.
— Какие?
— Первая. Джек драил нижнюю палубу грузового судна.
— А вторая?
— Джон стоял на рулевом мостике своего корабля и обозревал океан.
Холли Дармер улыбнулась.
— А она?
— Она говорит, что ее Джек тоже когда-нибудь будет стоять на рулевом мостике своего корабля и обозревать океан.
— Ты не сказала ей, что это будет тогда, когда они оба будут уже седые как луни?
— Что я могу тут сделать, — вздохнула Марти, — это ее жизнь. А у нас свобода выбора.
— Это правда, — полностью согласилась Холли. — А потом локти себе кусают.
— А эти локти, Холли, все кусают, без исключения, — сказала Марти, — и у каждого свои причины.
Холли согласно покивала. Потом они немного помолчали.
— Что-то это шоколадное мороженое совсем не сладкое, — сказала Марти.
— Да, в такую жару все не так, — поддакнула Холли.
— Вот бы уехать куда-нибудь, — мечтательно сказала Марти Кейл.
— Ага, на пляж, к яхтам с белыми парусами, — поддержала ее Холли.
— Кто бы нас увез туда?
— Да, они, пожалуй, увезут, у них ведь только одна работа на уме.
Грустно:
— Ха-ха-ха.
— Хи-хи-хи.
На следующий день рано утром Марти Кейл набрала номер Бенджамина Мортона.
— Алло, Бенджи! Не разбудила?
Бенджамин только что проснулся, но старался казаться бодрым и энергичным.
— Когда ты меня будила, Марти, — ответил он. — Я всегда жду твоего звонка.
— Хорошо, Бенджи, я согласна сниматься в твоем фильме.
— Ох, Марти.
— Но только на моих условиях.
— Все, что пожелаешь.
Бенджамин Мортон был согласен на все.
— Никаких вестернов, гангстеров, Центральной Африки и двадцатилетних дочек. Бог с тобой, пусть будет пятиугольник.
— Как скажешь, как скажешь, Марти, — кивал на том конце провода Бенджамин Мортон.
— Не перебивай.
— Хорошо-хорошо, Марти.
Она задумалась.
— Фильм должен быть на мою любимую тему. О том, как снимается кино.
— Это твоя любимая тема? — удивился Бенджамин.
— Она самая.
— Очень странно. А я думал, ты любишь фильмы о любви. — Бенджамин приподнялся на локте, взял с тумбочки сигареты и зажигалку и нервно закурил.
— Назови мне хоть один фильм, который бы не был о любви, — сказала Марти.
— Ну... — Бенджамин подумал. — Например, фильм на какую-нибудь политическую тему.
— Бенджи, заткнись, пожалуйста, — попросила Марти.
— Ты же просила фильм назвать, — ничуть не обиделся Бенджамин.
— Я просила внимательно слушать меня.
— Вот же я и слушаю.
— Все должно происходить на берегу океана.
— Что?
— И чтобы яхта с белым парусом была. — Что?
— В главную героиню должны быть влюблены главный герой, режиссер и молодой сценарист.
— Ха.
— И никаких глупых ухмылок в мой телефон!
— Что ты, что ты.
— Будешь повышать мою самооценку, раз ты такой хороший друг.
— Я и без фильма могу твою самооценку повысить, — с энтузиазмом сказал Бенджамин.
— За столько лет ни разу не получилось, — осадила его Марти.
— Ты же меня игнорируешь. А ведь один мой взгляд на тебя горы свернуть может.
Марти вздохнула.
— Бенджи, это уже даже неинтересно.
— Правда?
Бенджамин нервно стряхивал пепел мимо пепельницы.
— Так, что еще я забыла? — Марти подумала. — С тобой у меня будет отдельный контракт.
Бенджамин напрягся.
— Какой контракт?
— Твой номер — на другом этаже. Даже в другой гостинице. На другом конце города.
— Что?
— И чтобы не выл у меня под дверью в три часа ночи, что твоя жизнь не удалась.
У Бенджамина чуть сигарета изо рта не выпала.
— Когда это я выл?
— Все три прошлых фильма. Никто тебя не звал под венец с другими.
Бенджамин грустно кивнул.
— В этом ты права, — сказал он.
— Так. И ни глотка спиртного все съемки — отдельный пункт контракта.
Бенджамин сглотнул слюну.
— С чьей стороны ни глотка спиртного? — поинтересовался он.
Марти Кейл была безжалостна.
— С твоей, — сказала она, — чтобы у меня потом не было головной боли от твоих душевных метаний.
— Как это ни глотка с моей стороны? Что ж я, не живой человек, что ли? Меня люди кругом не поймут и... — начал Бенджамин.
— Все, Бенджи, я хочу спать. Вообще скажи спасибо, что я о тебе в такую рань подумала. Вот проснусь ближе к обеду, буду сожалеть об этом звонке.
— Спи спокойно, Марти, — грустно сказал Бенджамин, — я обо всем позабочусь.
— Да уж, ты, пожалуй, позаботишься, — проворчала Марти.
В трубке послышались короткие гудки.
Бенджамин Мортон вскочил с постели и помчался в ванную комнату. И обнаружил там идеальный порядок. Бенджамин Мортон схватился за сердце.
Чуть позже, набросив на себя банный халат, он стучался в дверь домика для прислуги.
— Твигги! Твигги, ты спишь, что ли?
— Так ведь шесть часов утра! — послышался из-за двери сонный голос.
— Да? — удивился Бенджамин. — Я и не заметил. Уже так светло. Я думал, только к обеду так светло бывает.
— А что вы хотели? — поинтересовались тем временем из-за двери.
— У меня в ванной комнате мусорное ведро пустое, — сообщил Бенджамин.
— Конечно, оно пустое, — удивилась Твигги, — я же слежу за вашим домом.
— У меня там важная пачка из-под сигарет была!
Твигги в наспех надетом банном халате вышла на порог домика.
— Так она же пустая была.
— Она была очень важная.
— А зачем вы ее в мусорном ведре хранили?
— Трудно объяснить.
Твигги подумала.
— Наверное, она в мусорном пакете.
