— У тебя ничего нет! Отец ничего тебе не завещал! Ничего! Я не позволю, чтобы у тебя что-либо было!
Люси застыла как вкопанная и не могла пошевелиться от страха, к горлу подступила тошнота, но она продолжала стоять на своем.
— Завтра же утром я отправлюсь в Англию, даже если мне придется пешком пройти весь путь и самой грести веслами, чтобы переплыть через Ла-Манш.
Он сжал кулаки. И чуть ее не ударил. Его тело напряглось, он уже не мог контролировать свои действия. Вожделение и похоть затуманили разум, и он мог думать только об одном — о том, что она совсем близко, ведь он так хотел обладать ею.
— Ты недооцениваешь мою силу, — предупредил Доменико суровым тоном. — В палаццо на побережье есть много секретных комнат. Кто знает, для чего они использовались много лет назад. Для медитации? Для любовных свиданий? Или, может быть, как тюрьма?
Ее зрачки расширились, на лице появился испуг.
— Ты не осмелишься держать меня взаперти! Сейчас тысяча восемьсот пятидесятый год, а не времена рабства.
— Но это моя собственность, и я могу делать в том доме что захочу. Ты говоришь, что твоя мама потеряла рассудок после смерти мужа. Все очень опечалятся, когда узнают, что ты, так же, как и твоя мать, сошла с ума от горя.
Люси чуть не упала в обморок. Теперь она уже сожалела о том, что сказала ему о своем намерении поехать домой. Ей следовало бы тайно покинуть этот дом, никому ничего не говоря, а теперь Доменико прикажет слугам следить за ней. Она знала, что он мог сделать что угодно, мог подкупить прислугу, раздавить всех, ставших на его пути, даже членов своей семьи, и его не будут терзать угрызения совести, он не будет ни о чем сожалеть и приведет угрозу в исполнение. Ему будет необходима фальшивая медицинская справка о том, что Люси психически нездорова, закрытый экипаж, чтобы ее насильно увезти, человек, который будет держать рот на замке, и связка ключей на поясе. Сколько она себя помнила, она всегда была свободна в Италии и не собиралась сдаваться и подчиняться ему.
— Нет! — От ярости Люси энергично закачала головой, отступив от него. — Нет! Этого не будет!
Несмотря на ее протест, Доменико видел, что она сильно напугана, и понял, что сломал ее. Но это было не очень хорошо, потому что его жена благосклонно относилась к девушке, и ее внезапное исчезновение заставило бы ее волноваться и беспокоиться, а остальные члены семьи стали бы задавать лишние ненужные вопросы, выяснять, что случилось, и просто так не оставили бы это дело. Его гнев спал. Осознавая свою победу, он подошел к Люси и положил руки ей на плечи.
— Между нами не должно быть ссор и непонимания, — он начал ласково ее убеждать. — Давай забудем, что было сказано раньше. В этот печальный день мы очень огорчены и взвинчены. Вот увидишь, я буду таким же щедрым, как и мой отец, буду дарить тебе украшения, какие ты только пожелаешь. Пойдем, моя дорогая…
Люси резко вырвалась из его рук, на ее лице было написано омерзение.
— Нет! Нет! Нет! Я уже тебе сказала, что между нами ничего не будет, у нас разные пути!
В смятении она стремительно бросилась к двойной двери, через которую они вошли в эту комнату, надеясь, что добежит до тех людей, которые хорошо к ней относятся. Люси знала, что они обязательно встанут на ее защиту. Но ей не удалось. Едва она приблизилась к дверям и резко дернула их, чтобы открыть, Доменико всем своим весом обрушился на них и не позволил ей сделать этого. Оттолкнув ее назад одним движением руки, он повернул ключ.
В течение нескольких секунд они смотрели друг на друга, он тяжело дышал, а она стала задыхаться, увидев в его глазах ужасный замысел. Люси направилась было к двери, но он остановил ее на полпути. И несмотря на то что она начала колотить его кулаками, он схватил ее за высокий воротничок траурного платья. Шелк затрещал, одним резким движением он порвал одежду, обнажая ее грудь, подавляя ее пронзительный крик своим влажным ртом, со свирепостью дикого зверя наваливаясь на нее всем своим тяжелым телом.
Когда все закончилось, он ощутил чувство стыда, придя в ужас от собственных действий. Он поднялся с пола, на котором овладел ею, по неосторожности наступив на бусинку от разорванного ожерелья. Тихий хруст показался громким в этой бесшумной комнате. Он пытался не смотреть на Люси, аккуратно застегивая свою одежду и в душе сожалея о том, что сделал. Он пригладил волосы ладонями и в конце концов посмотрел на нее. Она лежала на полу, в ее взгляде было столько страдания и боли, что невозможно было это описать, затем она зажмурилась, свернувшись в клубочек, как маленькое раненое животное, как беспомощный котенок, и накрыла себя лохмотьями, оставшимися от платья. Взглянув на Люси, Доменико осознал весь ужас того, что совершил. Что, если ей взбредет в голову обвинить его и рассказать о произошедшем его жене и всей семье? Он не мог допустить, чтобы на него обрушился такой позор, понимая, что ему придется позволить Люси ехать, лишь бы она ничего не рассказала. Более того, он должен организовать ее поездку как можно скорее, чтобы она вдруг не передумала. Он кашлянул, для того чтобы начать разговор.
— Тебе лучше уехать сегодня же вечером, — сказал Доменико сипло. — Возьми все, что подарил тебе мой отец. Это твои вещи, и у меня нет на них права, также у меня нет причин задерживать тебя здесь. Я прикажу, чтобы тебе приготовили экипаж, он будет в твоем полном распоряжении, с сопровождающим, для уверенности, что ты будешь в полной безопасности. А когда пересядешь на корабль, экипаж переправят на пароходе в Англию, и там ты доедешь на нем до нужного места. Прошу тебя только об одном: находись в своей комнате до отъезда, а затем покинь этот дом, не прощаясь ни с кем. Я не буду предлагать тебе деньги, потому что ты неправильно это поймешь, но все удобства и дорожные расходы будут оплачены лично мной деньгами, снятыми со счета моего отца.
Люси не подала никакого знака, только позволила ему уйти, чувствуя, что в любую секунду может истерически зарыдать. Она услышала звук его шагов, приближавшихся к двойным дверям. Затем он остановился, для того чтобы еще раз на нее взглянуть. После этого повернул ключ в замке, двери распахнулись, он вышел и запер их за собой. Когда выхолил, он заново вставил ключ с внутренней стороны, замок снова щелкнул, он запер дверь, предотвратив появление незваных гостей. Доменико вышел в коридор, в котором из-за плотного ковра его шагов почти не было слышно.
Медленно она села, поджав под себя ноги и склонив голову, ее волосы были растрепаны и спадали на обнаженную грудь. Люси трясло от ужаса и боли, она была шокирована тем, что с ней сделали, у нее вызывало отвращение то, что между ней и мужчиной, который был ей всегда отвратителен, произошел такой близкий контакт.
