— Десять центов за ваши мысли, — произнес в этот момент Лестер, и она почувствовала, что краснеет.
— Я ни о чем особенном не думала, — соврала Дженика.
Он улыбнулся, будто знал о ее тайном желании.
— Ну что ж! Помолчим о чем-то другом.
Да, Дженика хотела его. Она страстно хотела его. Искра пробежала уже тогда, когда она увидела Лестера в Центральном парке, и теперь из этой искры возгорелось пламя. Между ними возникло такое эротическое «потрескивание», что девушка с трудом дышала.
За кофе Лестер рассказал ей о своих юношеских годах в Миннесоте, и Дженика восторженно слушала, то и дело взрываясь смехом. Оба совершенно забыли о Зорро. Маленький пес, вероятно, мирно спал под столом. Лишь когда официант принес счет и Лестер настоял на том, чтобы оплатить за двоих, Дженика вспомнила о собаке. Она взяла поводок, который висел на спинке стула, и прикрепила его к ошейнику Зорро.
— Я благодарю вас за прекрасный обед и за ваше общество, — произнесла Дженика, вставая. — Однако полагаю, что наступило время, когда Зорро должен прогуляться и сделать свои дела.
Лестер тоже поднялся.
— Мы встречаемся послезавтра на конюшне, о'кей?
— Как договорились, — ответила девушка. Она нагнулась к Зорро, который, свернувшись, лежал под столом, и в то же мгновение увидела нечто такое, от чего готова была провалиться на месте.
— О Боже! — прошептала Дженика.
— Что случилось? Что с вами? — удивился Лестер.
Дженика выпрямилась и со страхом посмотрела на него:
— Ваши… Ваши брюки…
Он опустил глаза и увидел круглую дырку, которую Зорро прогрыз в его брюках.
— О! — вымолвил Лестер и улыбнулся. — Это были брюки от Армани. У вашей собаки хороший вкус. Полагаю, она предпочитает шерсть и шелк.
— Это ужасно, — пролепетала Дженика. — Что же теперь делать? Я весьма сожалею, Лестер. Брюки, безусловно, стоили не меньше пятидесяти долларов.
— Да, но ничего страшного, — успокоил ее Лестер. — Уверяю вас, что это не единственные мои брюки.
Девушка в ярости посмотрела на собаку, которая, натянув поводок, рвалась к двери, словно понимая, что лежит на ее совести.
— Ты, бестия, — гневно проговорила Дженика. — Проклятая маленькая бестия.
— Не ругайте ее. Собаке было скучно, — возразил Лестер. — А теперь, про крайней мере, у меня останется воспоминание о вас.
— Я как-нибудь приведу брюки в порядок, — пообещала Дженика, чувствуя себя совершенно несчастной.
— Вы в этом совершенно уверены?
— Я хотела надеть на Зорро намордник, — оправдывалась Дженика, глядя в пол, — но не успела, а честно говоря, просто забыла.
— Да не произошло никакой трагедии, успокойтесь. Однако, если я правильно понял, вы в определенном смысле уже нуждаетесь в реванше.
— В определенном смысле? — Дженика испуганно посмотрела на Лестера.
— Словом, вы еще раз пообедаете со мной. Согласны? — Лестер снова улыбнулся.
— Но тогда платить буду я, — сказала она.
— Это вообще не обсуждается. В данном вопросе я старомоден и не допущу, чтобы за меня платила молодая дама. Итак, я вынужден снова вас пригласить, согласны?
— Мне ничего больше не остается. — Дженика выглядела подавленной.
— Я восхищен, что вы принимаете мое приглашение с таким воодушевлением. — В голосе Лестера прозвучала легкая насмешка.
— Я виновата перед вами.
— Забудьте об этом. Мы встречаемся послезавтра, тогда и переговорим об обеде.
Когда Лестер протянул ей на прощание руку, Зорро зарычал, и Дженика энергично натянула поводок: «Неужели собака совсем взбесилась?»
— Кажется, этому маленькому псу я не очень-то нравлюсь, — заметил Лестер.
— Просто он долго сидел под столом, — ответила Дженика, извиняясь. — Впрочем, в остальном все о'кей, правда?
— Мы подружимся, — заверил Лестер, глядя на девушку, и она совершенно точно знала, что он имел в виду при этом.
Дженика вдруг заспешила покинуть ресторан. Едва они оказались на улице, Зорро задрал лапу, после чего натянул поводок и выказал желание немного прогуляться. Дженика пошла за ним. Она была в полном смятении, а пес бежал по тротуару, задрав вверх свой пушистый хвост и виляя им, словно он, Зорро, — король Нью-Йорка.
— Да, ты, возможно, единственный в своем роде, — тихо проговорила Дженика. — Ты совершенно особенный монстр, Зорро. Но как ты можешь так себя вести?
Зорро продолжал прогулку, как будто вообще не понимал, о чем тут речь, ведь каждый должен быть от него в восторге. Дженика вдруг спросила себя: «Что же мне еще предстоит пережить с этой собакой?..» Однако позднее, когда они подошли к месту парковки машины, уже не думала больше о Зорро, которого уложила на заднее сиденье. Она могла думать только о Лестере Кинге.
Лестер стоял у окна в своем бюро на двенадцатом этаже и смотрел вниз на Гудзон, серые воды которого лениво уносились прочь. Мимо проплыла пара кораблей, катер оставил за собой водяной фонтан. Лестер только что приехал из зала суда и выпил чашечку кофе. Открылась дверь, и в комнату вошел его коллега Патрик Флемминг в коричневом костюме и желто-коричневом галстуке. Его рыжие волосы были строго зачесаны назад. Он бросил бумаги на стол, и Лестер удивленно взглянул на Патрика.
— Что случилось? Ты плохо позавтракал?
— Старик передал дело мне. Я должен вытащить этого Бостона Бэрнса. Но мне никогда не удастся этого сделать.
Лестер подошел к своему письменному столу, сел и затушил сигарету в пепельнице.
— В чем проблема?
— Мне еще никогда не приходилось участвовать в такого рода уголовных процессах. Я чувствую, что все сделаю не так.
— Бог мой, когда-нибудь каждый должен прыгнуть в воду. Ты прослушал курс и уже имеешь за собой пару небольших дел.
— Чепуха, — отрезал Патрик. — Что это было? Допросы у судебного следователя, и всё. С этим же делом я, Лестер, не справлюсь. Просто еще не готов. Я понимаю, старик хочет бросить меня в воду, чтобы я научился плавать. Но я знаю также, что утону. Дело слишком сложное и шумное. Вся пресса кричит о нем.
— Безусловно, — заметил Лестер. — Изнасилование с нанесением телесных повреждений — это уже кое-что.
— К тому же обвиняемый — цветной.
Патрик прислонился к письменному столу и скрестил руки на груди. Он выглядел так, словно его вели на казнь.
— Ты должен внушать себе снова и снова, что справишься с этим. И тогда действительно сможешь, — поучал Лестер. — Кто государственный обвинитель?
— В этом все дело. Брентон — самый изощренный обвинитель в Нью-Йорке.
— Значит, Хэнк Брентон. — Кинг усмехнулся. — Ну да, ему трудно противостоять. Если бы он мог, он настаивал бы на смертном приговоре. Но, к счастью, в штате Нью-Йорк смертные приговоры отменены. Ты уже ознакомился с делом?
