родилась спустя два года после того, как
они поженились. Ее брат и сестра - близнецы - появились на свет восемью годами
позже, и счастье казалось безоблачным.
Эбби росла, окруженная любовью.
Родители погибли в авиакатастрофе в тот первый год, когда она стала работать
у дядюшки. Семнадцатилетних брата и
сестру горе совершенно подкосило. Единственное, чего Эбби смогла добиться, это
заставить их окончить школу и поступить
в колледж. Она отчаянно старалась сделать так, чтобы их теперешняя жизнь была
такой же, какой была до трагедии. Эбби
хотела обеспечить им заботу и тепло семьи, и если это требовало ее постоянного
присутствия в их жизни в качестве опоры,
что ж, так тому и быть.
Время было неподходящим для того, чтобы менять собственную жизнь, как бы она
ни желала поступить в кулинарную
школу. Эбби не могла оставить семью. Не сейчас.
Поэтому она ждала. Выжидала. Отчаянно пытаясь сохранить свою мечту. Это мать
научила Эбби стряпать, и она
вспоминала ее каждый раз, когда резала лук, месила тесто или варила лососину. Во
время специально приуроченных
отпусков Эбби окончила несколько кулинарных курсов. Но область применения ее
искусства ограничивалась в основном
приготовлением ужина для себя. Чаще всего по вечерам она ела, одной рукой
придерживая телефонную трубку, и
разговаривала с близнецами, жившими в общежитии при колледже, стараясь их
приободрить.
Со времени гибели родителей прошло уже три года, а Эбби по-прежнему остро
тосковала по ним. Каждый день.
Близнецы, кажется, уже обрели душевное равновесие, хорошо учились и были полны
энтузиазма, который свойствен только
молодым людям, заканчивающим учебу и готовящимся завоевать мир.
А Эбби чувствовала себя старой.
Дядюшка Пэт и тетушка Мэри делали все возможное, но у них было пятеро
собственных детей, и Эбби понимала, что
ответственность за сохранение семьи лежит на ней. Дядюшка предложил ей место в
семейной фирме сразу же по окончании
университета, и она согласилась. Эбби работала больше любого другого сотрудника,
жила скромно и разумно вкладывала
деньги. Хотя отец с матерью и оставили на образование близнецов небольшой
капитал, коим она распоряжалась, их старшая
дочь твердо знала, что ее долг - обеспечить брату с сестрой все условия для
завершения учебы.
Но Эбби все чаще чувствовала себя так, словно жизнь уходила из нее.
Самым ужасным оказалось то - она всячески старалась скрывать это даже от
самой себя, - что с каждым месяцем ей
все труднее было заставлять себя делать что бы то ни было, кроме выполнения
непосредственных обязанностей в фирме.
Эбби слишком привыкла к своей надежной среде, к той наезженной, удобной колее,
катясь по которой могла быть уверена,
что ничего непредвиденного не случится.
Ничего такого, чего бы ей не хотелось.
Двадцать девять - пугающий возраст. Почти тридцать. Эбби вспомнила последние
три месяца учебы на юридическом
факультете, когда она уже начала сомневаться в правильности выбора профессии,
когда ее снова стали посещать прежние
мысли о том, что с ней будет к тридцати годам...
Тихий стук вывел ее из задумчивости, она перекинула ноги через край кровати,
подошла к двери и открыла ее.
Молли Доусон, хозяйка "Погребенного сокровища", пухленькая женщина лет
пятидесяти, торжественно внесла в комнату
поднос.
- Пора пить чай! - провозгласила она.
Сегодня на ней был халат с африканским узором весьма смелой расцветки - алое,
розовое и золотистое. На лице -
безупречный макияж, на ногах - модные босоножки с кожаными перепонками,
украшенными бусинками, ногти на ногах
накрашены оранжевым лаком. Вокруг нее витал легкий, пьянящий запах духов. Если
бы Эбби предложили описать эту
женщину одним словом, то она сказала бы: "Яркая!"
- Вы должны это попробовать, Эбби, - заявила Молли, ставя керамическое блюдо
с домашними пирожными на
маленький антикварный столик в нише эркерного окна. - Я не хочу перебивать вам
аппетит перед ужином, но, учитывая
шоколадный фестиваль, который начинается в понедельник утром, думаю, это
маленькое "предисловие" к тому, что мы вам
предложим вечером, не помешает.
- Шоколадный фестиваль? - недоуменно переспросила Эбби и взяла пирожное.
Ее рот наполнился восхитительным вкусом: великолепное сочетание масла,
смешанного с мякотью кокоса, и небольшим
количеством рома. Эбби, с ее страстью к вкусной еде и всевозможным кулинарным
рецептам, испытала блаженство.
- Вся неделя посвящена шоколаду! Будут работать курсы по изготовлению
шоколадных конфет и потрясающих
пирожных. Состоится конкурс на лучший рецепт печенья с шоколадной стружкой и
напитков из горячего шоколада...
- А я могу принять участие в первой части фестиваля, пока не начнется мой
юридический семинар?
Молли просияла:
- Я обусловила спонсорское участие "Погребенного сокровища" в фестивале тем,
что любой из моих постояльцев может
бесплатно посетить три семинара.
- Это более чем справедливо.
- Ну и чудесно! Тогда встречаемся внизу в понедельник утром. Надеюсь, мы
замечательно проведем время.
- Вам от меня не избавиться, даже если бы вы захотели.
- А теперь, - сказала Молли, стремительно пересекая "Комнату Джульетты" -
несмотря на свой небольшой рост и
упитанность, она двигалась с грацией балерины, - еще только один вопрос, и я
оставлю вас в покое. Вы будете ужинать у
себя в номере или в столовой вместе со всеми? Погода вечером ожидается
ненастная, сильный дождь, но если вы хотите
ознакомиться со списком близлежащих ресторанов, я могу его вам принести...
- В этом нет необходимости. Я буду ужинать в столовой.
- Замечательно. Мой зять - прекрасный повар. - Молли направилась к двери,
излучая энергию, но прежде чем взяться
за ручку, остановилась и нахмурилась. - С вашим платяным шкафом что-то не так,
дорогая?
- Нет, все в порядке.
- Там хватает места для всех ваших платьев?
Эбби обвела взглядом комнату и поняла смысл вопроса: все ее вещи были
беспорядочно разбросаны на стульях, спинке
кровати и даже на большом столе в гостином уголке.
- Ах это... нет, видите ли... меня пригласили сегодня на ужин, а я...
- Кто-нибудь, кого я знаю? - Глаза Молли озорно прищурились. - Обожаю романы!
- Джек. Джек... - Эбби вспыхнула, сообразив, что даже не знает фамилии своего
таинственного знакомого.
