прямо мальчишке по уху, тот развернулся, намереваясь девчонку оттолкнуть.
Макс всегда отличался отменной реакцией, поэтому лихо переместился от парт к доске, задвигая Эльку себе за спину. Толчок от мальчишки был ощутимым, но сдвинуть с места Максима не смог.
– Первак, ты берега попутал? – ухмыльнулся мальчишка, – на грубость нарываешься.
– Девочек бить нельзя, – спокойно констатировал Максим.
– Борзый что ли?
– Я не борзый, я Ящеров, – все также спокойно произнес Макс.
– Ну, держись, Ящеров, – произнес, замахиваясь, мальчишка.
Максим удара дожидаться не стал, поставил блок и сам нанес удар ногой в коленную чашечку. Мальчишка взвыл от боли. Друзья его думать долго не стали, и набросились на Макса. Понятно, что выстоять одному против четверых ему явно бы не удалось, но падать на пол и закрываться от ударов он бы никогда не стал, поэтому удары терпел, старался уворачиваться, чтобы не попало по лицу и сам молотил соперников, стараясь выбирать наиболее болезненные места.
Рукав рубашки был порван, кровила губа, саднили кулаки, болело ребро, но Макс старался держаться на ногах.
В классе раздался жуткий визг, и на одного из четвероклассников сзади налетел маленький рыжий ураганчик, повиснув на спине и молотя кулаками по голове.
Мальчишка такого не ожидал и тоже завопил, неудивительно, перестав его молотить, Элька вцепилась ему в волосы, вырвав клок. Он ее сбросил со спины, и Элька кубарем скатилась на пол, закричав ещё сильнее.
Их крик услышали, потому что в класс заглянул ещё один мальчишка и закричал:
– Шухер, пацаны.
Четвероклассники сорвались и быстро выбежали из кабинета. В разгромленном классе остались только Максим, сидящий у стены, на которой висела исчирканная доска и Элька, скулящая на полу. В класс первой ворвалась учительница третьего «В» класса, они учились во вторую смену и вопли из их кабинета мешали ей вести урок. Оглядела класс, который напоминал поле после Куликовской битвы, и принялась звонить Людмиле Валерьевне.
Их отправили к директору, туда же вызвали родителей, полюбоваться на их чад. Людмила Валерьевна сокрушалась по поводу разбитых цветочных горшков и испорченной мебели.
Павел Ящеров слушать эти стенания не стал, сразу сказал, что мебель заменит. Осмотрел сына, кивнул чему-то одному ему понятному. И коротко сказал всем:
– Если это все, то сына я забираю.
– Но как же? – запричитала завуч, – ваш сын побил девочку, у нее вон ссадины на коленке.
Павел одарил тётку – завуча таким взглядом, что она сразу замолчала.
– Мой сын избить девочку не мог, запомните это хорошенько, и в следующий раз учитель пусть тщательнее составляет список дежурства, по психологической совместимости так сказать, – кивнул директору и вышел вместе с Максом из кабинета.
На крыльце остановился, похлопал себя по карманам, пытаясь что – то отыскать.
– Пап, ты ж не куришь, – тихо произнес Макс.
– О чем очень сожалею, – вздохнул Павел, – ладно, поехали, мама сегодня дежурит, совместим приятное с полезным, проверим насколько сильные повреждения, и маме поведаем о твоих подвигах.
– Пап, – заныл Максим, – мне не так уж и больно, может, не будем маму расстраивать.
– У тебя губа разбита и костяшки разодраны, а мама у нас врач, соврать, что упал, не получится, тем более, что обманывать родителей нехорошо.
– Ладно, – опустил голову Максим.
– Хочется процитировать известный советский фильм, – поджав губы, произнесла Мария Игоревна, – сынок, драться нужно только за правое дело.
– За правое, мам, за правое.
– Ну, и сколько их было? – поворачивая его лицо за подбородок из стороны в сторону, чтобы лучше рассмотреть разбитую губу, спросила мама.
– Мам, – мотнув головой, чтобы освободиться от ее руки произнес Макс, – это не важно.
Мария Игоревна красноречиво посмотрела на сына.
– Четверо, – пробурчал Макс, опуская голову.
– Герой, один против четверых.
– Почему это один, вместе с рыженькой подругой. На ее вопли как раз и прибежала учительница из соседнего класса. К директору вызывали.
– Как там Виктор Павлович? – поинтересовалась жизнью дяди Машуня.
– Нормально, я ему мебель новую в класс обещал и просил, чтобы Макс с этой девчонкой больше ни дежурил.
– Элина как, не сильно пострадала?
– Только если морально, мать ей выпишет за острый язык. У них компенсировать материальный ущерб школе финансовой возможности нет, – развел руками Павел.
– Жалко девчонку, может позвонить ее родителям? – предложила Машуня.
– Мам, – протянул Максим, глядя на мать.
– Правда, Машунь, давай не будем в процесс чужого воспитания вмешиваться.
Эльку тогда, правда дома отчитали, родители ее конечно любили, но розовых очков не носили, зная ее вспыльчивый характер и острый язык. Доказывать, что это четвероклассники первые начали она не стала. А на Макса обиделась, конечно, ему можно классы громить, когда папа все расходы покроет.
– А твои родители тебе так сразу и поверили? – недоверчиво переспросил Кузя.
– У нас в семье правило, друг другу не врать.
– И вы его прямо всегда соблюдаете?
– Всегда, правда, иногда умалчиваем кое о чем, но это же не враньё.
– О, смена караула идёт, – оживился Кузя, – Ящер, нам сегодня фартит, поспиииииим.
– Ящеров, подъем, – проорал зычным голосом капитан.
Макс, в очередной раз не оправдав ожидания сослуживцев, спокойно сел на постели, оценив обстановку вокруг, а затем поднялся и начал спокойно одеваться. Он, в отличие от многих контрактников служил всего пятый месяц. У них за плечами было по семь, пять, у кого-то три или два года службы. И некоторые из них по команде подъем резко вскакивали и начинали одеваться, он же садился, оценивая ситуацию, а потом вставал.
– Ящеров, тебя из равновесия вообще может что – то вывести, ты каменный что ли? – недоумевая, спрашивал капитан Матвеев.
Иногда его так называемые сослуживцы, устраивали тотализатор на то, подскочит он после команды или нет. А чем собственно в армии ещё развлекаться?
– Ставлю боевую задачу, – вещал капитан перед построившимися бойцами, – по данным воздушной разведки в квадрате двадцать один семнадцать обнаружена группа людей, численностью до пятнадцати человек. Передвигаются в сторону границы. Наша задача группу найти, выяснить причастность к преступной деятельности, задержать и обезвредить. Задача ясна?
–Так точно, – в голос ответили бойцы.
– Тогда всем приготовиться к боевому выходу, разойтись.
– О, видишь как, Ящер, тебе повезло, боевой выход. В настоящую войнушку поиграешь, – балагурил Кузя.
– Кузин, – осадил его Матвеев, – языком метешь, как баба веником. Ящеров, – обратился к Максу, – у тебя это первый, так скажем боевой выход, то, что с виду ты истукан каменный, ещё не показатель твоего спокойствия, а может даже наоборот. Поэтому я тебе приказываю в контакт с предполагаемым противником не вступать, только наблюдать.
Макс промолчал, угрюмо глядя на капитана.
– Да не пали ты
