Сердце Клер колотилось гулко и тяжело, словно бронзовый колокол, кровь стремительно разбегалась по венам. Она ощущала, как напрягся прильнувший к ней Эдвард, любовалась правильными, резковатыми чертами его лица, и ее пальцы непроизвольно задрожали от желания коснуться теплой кожи. Словно прочитав мысли Клер, Эдвард на мгновение разжал объятия, сорвал с себя пиджак и галстук. Затем одна его рука властным движением легла на спину Клер, а другая начала расстегивать пуговицы рубашки, обнажая мускулистую грудь, покрытую густой темной растительностью.
– Обними меня, Клер! – произнес он так требовательно, что Клер машинально потянулась к его плечам и начала осторожно поглаживать их.
Из груди Эдварда вырвался протяжный стон, на который тело Клер отозвалось сладостной дрожью. В следующее мгновение Эдвард с таким исступлением впился в ее губы, что мысли Клер окончательно смешались. Ее ладони проникли под рубашку Эдварда и начали ласкать атласную кожу его торса, а сама Клер льнула к нему все сильнее, все теснее прижималась к его сильной груди. Клер даже не заметила, как Эдвард расстегнул «молнию» ее платья, и оно с мягким шелестом скользнуло к ее ногам. Но вдруг Эдвард осторожно коснулся губами ее соска, прикрытого тонким кружевом бюстгальтера, и голова Клер закружилась от волнующего предвкушения. Последние преграды сдержанности пали, волна чувственного наслаждения подхватила Клер и понесла за собой в неведомые, манящие дали…
– Боже, любимая, как ты прекрасна, – донесся до ее слуха хрипловатый голос Эдварда, а затем Клер почувствовала, как он стягивает с нее бюстгальтер. – Только не смей прятаться от меня! – воскликнул он, заметив, что Клер инстинктивно пытается прикрыться. – Не смей убегать от меня, не смей меня отталкивать! Я больше не позволю тебе…
Внезапно он замолчал и, решительно подхватив Клер на руки, куда-то понес ее. В голове Клер мелькнула мысль, что она должна воспротивиться, сказать Эдварду, что она не хочет, чтобы они стали близки, потребовать, чтобы он немедленно остановился. Но Клер ничего такого не сделала. Ее тело стремилось соединиться с телом любимого мужчины, а коварный внутренний голос нашептывал, что она будет сожалеть до конца жизни, если сейчас оттолкнет Эдварда, пойдет наперекор своим желаниям.
В комнате Клер Эдвард осторожно уложил ее на кровать, прямо поверх золотистого одеяла, бережно стянул с нее кружевные трусики, задержав руки на стройных бедрах. Затем Эдвард переместился к лицу Клер и поцеловал ее медленным, распаляющим поцелуем, от которого по всему телу девушки разлилось сладостное, возбуждающее тепло. Ее руки порывисто взметнулись Эдварду на плечи, привлекая его к себе, но он вдруг мягко отстранился.
– Пожалуйста, Клер, раздень меня, – умоляюще и одновременно требовательно прошептал он. – Я хочу, чтобы ты это сделала, хочу видеть, что тебе тоже приятно прикасаться ко мне!
Не в силах противиться его властной настойчивости, Клер повиновалась. Вытягивая рубашку из брюк Эдварда, Клер задела пальцами его кожу, и он застонал от наслаждения. Потом резким движением отбросил рубашку в сторону и лег рядом с Клер, глядя на нее лихорадочно блестящими глазами. Вид и близость его полуобнаженного тела кружили Клер голову, одурманивая ее подобно крепкому вину. Подавшись вперед, Клер ласково провела рукой вдоль груди Эдварда, зарылась пальцами в шелковистые волосы. Под ее прикосновениями мужское тело мгновенно напряглось, глаза томно сомкнулись, дыхание стало тяжелым.
– Заклинаю тебя, Клер, не мучай меня больше! – глухо взмолился он.
Судорожно сглотнув, Клер взялась за пряжку ремня его брюк. Ее пальцы так сильно дрожали, что Эдварду пришлось прийти ей на помощь. В считанные секунды Эдвард избавился от остатков одежды, и Клер получила возможность любоваться его прекрасным, гармонично сложенным телом. Ее взгляд невольно скользнул к низу его живота, и Клер торопливо отвела глаза, устыдившись вида напряженного мужского естества. В ответ на это Эдвард ласково рассмеялся и привлек ее к себе, шепча нежные, любовные слова, от которых Клер снова начала терять голову. Когда же она полностью расслабилась, Эдвард возобновил наступление. Но теперь он не торопился. Его ласки и поцелуи утратили неистовость, сделались необычайно нежными, они обволакивали Клер подобно бархатному одеялу. И вскоре она почувствовала, как ее стыдливость исчезает, уступая место восторженному любопытству.
Не в силах противиться своим желаниям, Клер потянулась к разгоряченному телу Эдварда, наслаждаясь пряным ароматом мужской кожи. Новые переживания настолько захватили Клер, что, только услышав глухой стон Эдварда, она осознала, что он уже не ласкает ее, а расслабленно лежит в ее объятиях, прикрыв от удовольствия глаза, а ее собственные руки беззастенчиво скользят по его телу. Это открытие так смутило Клер, что она торопливо отодвинулась от Эдварда. В ответ он издал протестующий стон и властно, порывисто притянул ее к себе. А затем так неистово впился губами в ее губы, что чувство реальности стало стремительно покидать Клер. Непреодолимая стихийная сила полностью подчинила ее себе, лишая последних остатков самообладания.
Отбросив все лишние мысли, Клер таяла под распаляющими ласками Эдварда, всем своим существом стремясь слиться с ним воедино. И когда он, раздвинув ногами ее бедра, оказался сверху, она не только не оттолкнула его, а лишь крепче прижалась к его сильному, горячему телу.
– Да, мой любимый! – прошептала она, впиваясь ногтями в его спину.
Он нежно поцеловал ее в губы, а затем осторожно подался вперед. Клер почувствовала первый упругий толчок его плоти, и от внезапного всплеска наслаждения у нее закружилась голова. Затем последовала острая боль, от которой Клер чуть не задохнулась. Но когда Эдвард, немного помедлив, возобновил движения, Клер с радостным удивлением отметила, как в глубине ее тела снова зарождается чувственное желание. Обняв Эдварда за плечи, Клер начала двигаться в такт ему, незаметно для себя ускоряя темп. И вскоре ее охватила страстная дрожь, а волны наслаждения стали накатывать одна за другой до тех пор, пока в один прекрасный миг не накрыли ее с головой… а затем Клер охватило состояние небывалого, умиротворенного покоя, поразительной гармонии с собой и окружающим миром.
Когда Клер наконец пришла в себя, она обнаружила, что Эдвард лежит рядом, приподнявшись на локте и поигрывая ее волосами. Их взгляды встретились, и Клер почувствовала, как ее охватывает замешательство. Сапфировые глаза смотрели на нее вовсе не ласково, а с настороженностью и каким-то неуместным вызовом. Но когда Эдвард заговорил, Клер поняла, в чем дело.
